Финансовые рынки, кажется, убеждены в том, что недавний всплеск деловой и потребительской уверенности в США вскоре найдёт отражение в реальной экономической статистике, например, в темпах роста ВВП, бизнес-инвестиций, потребления и зарплат. Однако экономисты и политики не до конца разделяют эту уверенность. Если их сомнения оправдаются, последствия будут весьма серьёзны как для США, так и для мировой экономики.
Избрание Дональда Трампа президентом США спровоцировало всплеск позитивных экономических настроений, поскольку он пообещал, что его администрация будет агрессивно вести политику по трём направлениям — дерегулирование, снижение и реформа налогов, строительство инфраструктуры. Эти позитивные настроения усиливало наличие республиканского большинства в обеих палатах Конгресса, поскольку это означает, что Трампу не придётся иметь дело с парализующим политическим противостоянием, которое мешало Бараку Обаме на протяжении большей части его президентского срока.
Нынешний рост деловых и потребительских настроений объясняется идеей, которая глубоко укоренилась в американской психике: дерегулирование и снижение налогов всегда высвобождают преобразующие силы предпринимательства, которые способствуют росту экономики. (За пределами США это мнение иногда выглядит во многом как просто слепая вера).
Конечно, данные настроения могут меняться в обе стороны. И если позиция поддержки бизнеса, выбранная Трампом, способна вызвать рост уверенности (возможно даже избыточный), то ощущение, что лидер действует против бизнеса, способно привести к падению этой уверенности. А поскольку настроения могут влиять на реальное поведение, у подобной смены настроений могут быть далекоидущие последствия.
В своей прорывной работе «Общая теория занятости, процента и денег» Джон Мейнард Кейнс рассуждал о «животном духе» как о «свойстве человеческой природы, в соответствии с которым значительная часть нашей позитивной деятельности определяется спонтанным оптимизмом, а не математическими ожиданиями, будь они моральными, гедонистическими или экономическими». Хорошим примером здесь является Джек Уэлч, возглавлявший компанию General Electric 20 лет: однажды он заявил, что многие из его важнейших бизнес-решений были приняты исключительно на основе интуиции, а не на базе аналитических моделей или детальных бизнес-расчётов.
Однако настроения не всегда являются точным мерилом реального экономического развития и перспектив. Как считает лауреат Нобелевской премии по экономике Роберт Шиллер, оптимизм может превратиться в «иррациональное изобилие», если инвесторы поднимают оценку активов до уровней, которые не отвечают фундаментальному состоянию экономики. Они способны поддерживать эту раздутую оценку достаточно долгое время, но подобные настроения не могут сильно помочь компаниям и экономике.
Пока что бурная реакция рынков на победу Трампа — все американские фондовые индексы несколько раз побили свои рекорды — не находит подтверждения в реальной экономической статистике («hard data»). Кроме того, авторы экономических прогнозов лишь умеренно обновили свои расчёты роста экономики в сторону повышения.
Не стоит удивляться, что фондовые инвесторы отреагировали на всплеск животного духа, попытавшись забежать вперёд вероятного роста экономических показателей. Ведь это их бизнес — предугадывать развитие событий в реальной экономике и корпоративном секторе. В любом случае, они уверены, что смогут быстро реструктурировать свои инвестпортфели, если ожидания изменятся.
Но так не могут поступить компании, которые инвестируют в новые заводы и оборудование. Они вряд ли захотят изменить своё поведение, не дождавшись, пока заявления не станут реальной политикой. Однако чем дольше они ждут, тем слабее становятся стимулы для экономической активности и роста доходов, и тем сильнее потребителям приходится полагаться на трату накоплений для материализации своих позитивных настроений в виде реальных покупок товаров и услуг.
Именно в таком контексте экономика ждёт убедительного графика превращения политических заявлений в подробные планы и их последовательную реализацию. Когда требуются политические переговоры и компромиссы, в подобных процессах часто случаются задержки, однако из-за выбранного порядка принятия политических решений в такой ситуации может усилиться чувство неуверенности. Решив начать с реформы здравоохранения (а это всегда крайне сложный вопрос в американской политике, который неизбежно вызывает разногласия), администрация Трампа рискует растерять часть своего политического капитала, а он может ей сильно пригодиться при проведении бюджетных реформ, которых ожидают рынки.
Даже если в экономических графиках и появится какой-то бугорок, он не сможет долго сохраняться без реализации администрацией Трампа политики, направленной на повышение долгосрочной производительности, например, с помощью реформы образования, различных программ профессионального обучения и переподготовки рабочей силы. Администрации Трампа придётся также отказаться от идеи перехода к протекционистским торговым мерам, так они могут разорвать «клубок спагетти», который представляют собой международные цепочки создания стоимости для производителей и для потребителей.
Если рост экономической уверенности в США не найдёт подтверждения в реальных данных, тогда неоправдавшиеся ожидания по поводу роста экономики и прибылей корпораций могут вызвать спад настроений на финансовых рынках, что приведёт к рыночной волатильности и снижению цен на активы. В этом сценарии американский мотор начнёт барахлить, что станет проблемой для всей мировой экономики, особенно, если экономические трудности вынудят администрацию Трампа перейти к протекционистским мерам.
У США сравнительно хорошие позиции для достижения более высоких темпов экономического роста. Более того, возбудив животный дух экономики, администрация Трампа заложила фундамент, на котором частный сектор сможет выполнить значительную часть задачи по подъёму экономики. Но надо делать больше. Если администрация Трампа не сработается с Конгрессом, который готов к сотрудничеству, с тем чтобы быстро превратить намерения, мотивирующие рынки, в хорошо откалиброванные действия, тогда отсутствие реальных экономических успехов станет грозить исчезновением уверенности. Это приведёт к проблемам, которые не ограничатся одной лишь финансовой волатильностью.
