Сто лет назад 16 марта (3 марта по старому стилю) выпало на пятницу. Финляндия уже тогда жила по григорианскому календарю, хотя и входила в состав Российской империи, где все еще использовался юлианский календарь.
Уже несколько дней по стране ходили слухи о волнениях в Петрограде, об огромных демонстрациях, об уличных боях и борьбе за власть между Думой и царем.
Достоверной информации не было, однако, ни у кого, так как в стране действовала цензура, и ранее генерал-губернатор своим указом заблокировал телеграфную связь с Петроградом.
В Финляндии пока ничего не знали о том, что в ночь с 1 на 2 (15) марта гарнизон Царского села окончательно перешел на сторону революционеров, а поздно вечером 2 (15) марта царь Николай II отрекся от престола. После того, как брат царя, великий князь Михаил Александрович, отказался принять переданный ему российский престол, самодержавной монархии наступил конец.
В России возникло двоевластие: официальная власть находилась в руках Временного комитета Государственной Думы (впоследствии — Временного правительства), фактическая власть в столице — в руках Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов.
В Хельсинки слухи о революционных событиях в Петрограде начали подтверждаться в пятницу 3 (16) марта.
Утром в финских газетах была опубликована декларация командующего Балтийским флотом, вице-адмирала Адриана Непенина о том, что отныне флот подчиняется Исполнительному комитету Государственной Думы:
«…я действую в полном согласии с Исполнительным комитетом Государственной думы, который занят строительством тыла и призывает войска к полному повиновению свои начальникам, а рабочих к усиленной работе».
Люди начали выходить на улицы в надежде узнать подробности. В частности, на Сенатской площади собралось большое количество людей, однако начальник полиции Хельсинки попросил людей разойтись по домам.
К вечеру того же дня ситуация прояснилась окончательно. В дополнительных вечерних тиражах газет была опубликована декларация Временного Комитета, в которой сообщалось о создании Временного правительства, восстановлении гражданских прав и снятии ограничений, касающихся национальностей.
Революция действительно произошла, однако пока не было полной и достоверной информации о том, что произошло с царем.
Генерал-губернатора и его ближайшего помощника арестовали и отправили в Петроград
Тем временем генерал-губернатор Франц-Альберт Александрович Зейн, находившийся в резиденции на Южной Эспланаде, в здании, известном ныне как «Smolna», пытался удержать ситуацию в стране под контролем.
Сразу после начала волнений Зейн проинформировал командующего Балтийским флотом, вице-адмирала Адриана Непенина о ситуации в стране и призвал готовиться к беспорядкам и попыткам немцев воспользоваться ситуацией. Море было, однако, покрыто льдом, и непосредственной военной угрозы для Хельсинки не было. Все же Зейн отдал войскам и чиновникам приказ делать все возможное для предотвращения волнений и поддержания порядка.
В день отречения царя 2 (15) марта Зейн отправил в Петроград телеграмму, в которой сообщил, что в Хельсинки все спокойно, а на следующий день, когда уже стало известно, что власть перешла к Временному правительству, Зейн, по сути, стал персоной нон грата. Правда, сам он пока не знал об этом.
Дело в том, что 3 (16) марта командующий Балтийским флотом, вице-адмирал Адриан Непенин получил телеграмму за подписью министра путей сообщения Временного правительства Н. В. Некрасова с распоряжением об аресте Зейна и его ближайшего помощника, вице-председателя хозяйственного департамента финляндского Сената, Михаила Михайловича Боровитинова, и их дальнейшей отправке в Петроград.
Непенин не медлил с исполнением приказа и пригласил Зейна и Боровитинова на флагманский корабль «Кречет» якобы для «важного совещания». Однако вместо радушного приема Непенин арестовал своих гостей, и в тот же вечер они были поездом отправлены в Петроград.
По слухам, после прибытия поезда на Финляндский вокзал в Петрограде Зейн пытался найти извозчика, который отвез бы их в Таврический дворец. Охранник, сопровождавший арестованных экс-руководителей Великого Княжества Финляндского, однако, ударил Зейна прикладом винтовки в спину со словами «Гуляй, собака!».
Достоверной информации о дальнейшей судьбе Зейна и Боровитинова нет. После прибытия в Петроград их некоторое время держали под арестом в Петропавловской крепости. Позже весной их, однако, освободили по решению председателя Чрезвычайной Следственной Комиссии (ЧСК) Временного правительства Н. К. Муравьева.
Финские историки пишут, что после освобождения Зейн безрезультатно ходатайствовал об оформлении пенсии — как со стороны России, так и в Финляндии. В 1918 году он был снова арестован, на этот раз — большевиками, и они же его убили летом 1918 года. Финские источники пишут, что убийство Зейна произошло либо в Кронштадте, либо в самом Петрограде. По одной из версий, его утопили то ли в Финском заливе, то ли в Неве.
Правая рука Зейна, вице-президент Финляндского сената М. М. Боровитинов в 1918-1921 годах занимал должность профессора на кафедре уголовного права Петроградского университета, где читал специальный курс по кафедре криминальной науки и уголовного суда. Также, по финским источникам, он продолжал поддерживать связь с профессорами Хельсинкского университета, которые старались ему помогать.
По слухам, жена генерал-губернатора Зейна была любовницей Боровитинова еще в Хельсинки, а в Петрограде стала его «экономкой». Софья Ивановна Зейн была известна в Хельсинки как рьяная кошатница. Поговаривали, что ее питомцы свободно гуляли по резиденции генерал-губернатора. Последние из них были обнаружены повешенными на люстрах в бывшей резиденции генерал-губернатора на Южной Эспланаде после того, как бои в Хельсинки закончились весной 1918 года.
Следы Боровитинова теряются после 1921 года…
Финские политики заверили новое правительство России в своей лояльности
После ареста генерал-губернатора и его правой руки и их отправки в Петроград вице-адмирал Непенин пригласил к себе на крейсер «Кречет» также представителей финских политических партий. Среди них были три будущих президента — К. Й. Столберг, Кюёсти Каллио и Ю. К. Паасикиви. Примечательно, что не все приглашенные социал-демократы пришли на совещание.
Командующий Балтийским флотом России заявил финнам, что новый комиссар Временного правительства по делам Финляндии Федор Родичев в скором времени должен приехать в Хельсинки, чтобы сообщить подробности происходящего.
Финны, в свою очередь, заверяли Непенина в своей лояльности к новой власти и желании мира. В частности, Столберг подчеркнул, что финны хотят мира и стабильности.
Одновременно с этим в Петроград выехала финская делегация. Временное правительство отнеслось с пониманием к финским пожеланиям и выразило готовность издать специальный манифест о восстановлении конституционных прав Финляндии. Финнов пригласили к участию в его составлении.
Работа над манифестом шла несколько дней. Социал-демократы требовали расширения полномочий парламента и социальных преобразований, в то время как буржуазные партии были готовы довольствоваться меньшим. Такое расхождение позиций объяснялось тем, что на тот момент в финском парламенте большинство составляли социал-демократы, и буржуазные партии не хотели укреплять их позиции.
Результатом визита финских политиков в Петроград стало то, что Временное правительство 20 марта восстановило конституционные права Финляндии, существовавшие до указов Николая II об ограничении прав, и заверило финнов в том, что не будет вмешиваться во внутренние дела Финляндии.
Восставшие матросы устроили в Хельсинки кровавую бойню
Тем временем командующий Балтийским флотом вице-адмирал Непенин пытался скрыть истинное положение дел от революционно настроенных матросов, но это оказалось роковой ошибкой. Слухи стремительно распространялись, и матросы начали бунтовать. На Балтийском флоте началось вооруженное восстание.
На митинге восставшие матросы обвинили Непенина в том, что он скрывал вести о революции в Петрограде, и потребовали от него добровольно сдать командование флотом выбранному матросами адмиралу Андрею Максимову.
Жить вице-адмиралу осталось недолго. Непенин был убит выстрелом в спину в субботу 4 (17) марта. По некоторым данным, это произошло в районе Катаянокка, возле офицерского клуба, сейчас там находится здание казино Katajanokan kasino, по другим — в порту Хельсинки, или, согласно другим источникам, вице-адмирал был убит на льду Финского залива возле ворот в крепость.
До этих событий вице-адмирал успел послать в Петроград телеграмму: «Балтийского флота как боевого соединения больше нет» — по другой версии: «Балтийский флот не боеспособен. Делаю все, что в моих силах». И вскоре после этого — еще одну телеграмму: «Восстание почти на всех кораблях».
Об обстоятельствах смерти Непенина существует противоречивая информация. Согласно одной из версий, группа матросов арестовала Непенина, по другой, — потребовала, чтобы он отправился с ними в город на митинг по случаю прибытия из Петрограда в Хельсинки представителей новой власти.
По воспоминаниям очевидца, штабс-капитана Корпуса гидрографов Н. М. Таранцева, убийство Непенина произошло так:
«Когда большая толпа матросов, частью пьяных — после ночных убийств — в большинстве с „Императора Павла I" пришла требовать, чтобы командующий флотом отправился с ними на митинг… адмирал Непенин решил идти, опасаясь худшего. Сопровождать его пошли флаг-офицер Тирбах и инженер-механик… Куремиров. Оба лейтенанты. Когда толпа, во главе которой шёл адмирал, только миновала ворота, матросы подхватили под руки Тирбаха и Куремирова и отбросили их прочь, в снег за низенький чугунный заборчик. Непенин остановился, вынул золотой портсигар, закурил повернувшись лицом к толпе и, глядя на неё, произнес как всегда, негромким голосом: „Кончайте же ваше грязное дело!" Никто не шевельнулся. Но, когда он опять пошёл, ему выстрелили в спину. И он упал. Тотчас же к телу бросился штатский и стал шарить в карманах. В толпе раздался крик „шпион!". Тут же ждал расхлябанный серый грузовик. Тело покойного сейчас же было отвезено в морг. Там оно было поставлено на ноги, подпёрто брёвнами и в рот была воткнута трубка». (А. Н. Павлов. № 3 // К юбилею «бескровной», 1954)
Вечером того же дня лейтенант Тирбах разыскал тело вице-адмирала, обмыл, одел и на следующий день устроил похороны. Похоронили бывшего командующего Балтийским флотом Непенина на кладбище православного прихода Хельсинки, где его могила находится по сей день. Судя по цветам и свечам, за могилой ухаживают.
Жертвами Февральской революции в финской столице стали около 100 русских офицеров
За три революционных дня, с 16 по 18 марта, в Хельсинки было убито, по разным данным, около 150 российских военных, из которых около ста были офицерами. По другим данным, в Хельсинки было убито 45 офицеров. Точных данных на этот счет нет.
Первым, 3 (16) марта, был убит командир 2-й бригады линейных кораблей Балтийского флота, контр-адмирал Аркадий Небольсин. Дальше последовало убийство вице-адмирала Непенина. На флоте офицеров убивали на кораблях, затаскивая в котельные и проламывая им головы молотом, многих утопили в проруби.
На следующий день, в субботу 4 (17) марта, восстание охватило и сухопутные войска. Начались убийства офицеров на улицах города. В частности, на улице Алексантеринкату был прибит к стене комендант Свеоборгской крепости, генерал-лейтенант по флоту Вениамин Протопопов.
В дни февральской революции в Хельсинки жестоко оборвались жизни многих командиров кораблей, морских и сухопутных офицеров. В зверствах позже обвинили большевистских агитаторов и немецких шпионов, однако историки не нашли подтверждения этим утверждениям.
Память об убитых в дни Февральской революции в финской столице российских офицерах хранится в православных храмах Хельсинки, в частности, в Успенском кафедральном соборе и церкви Ильи Пророка на кладбище православного прихода, где висят памятные доски с именами убитых.
Финский генерал Маннергейм скрывался от революционеров в охваченном волнениями Петрограде
В смертельной опасности в дни Февральской революции оказался и финский генерал царской армии, будущий маршал Маннергейм, который в конце февраля (по новому стилю — в середине марта) возвращался из Хельсинки через Петроград на фронт Первой мировой.
В начале 1917 года 12-я кавалерийская дивизия Маннергейма сражалась в горах Восточных Карпат, на территории нынешней Румынии. В конце января 1917 года дивизию перевели в резерв в Бессарабию в Кишинэу (Кишинев), и Маннергейм попросил короткое увольнение, чтобы съездить в Финляндию. В Царском селе он встретился с императором и императрицей, и после этого уехал в Финляндию.
Из Хельсинки в Петроград Маннергейм вернулся 24 февраля (9 марта), когда в городе уже начались волнения и протесты. Маннергейм остановился в гостинице Hotel d´Europe, и 26 февраля (11 марта) посмотрел балет в Мариинском театре. 30 годами позже в своих мемуарах Маннергейм вспоминал, с каким трудом он достал билеты.
Утром в понедельник, 27 февраля (12 марта) генерал проснулся, оделся, посмотрел в окно и увидел на улице толпы людей с красными флагами и повязками. Кто-то из протестующих заметил в окне человека в генеральской форме, на Маннергейма начали показывать пальцем. В этот момент в дверь постучали, это был старый консьерж, который объяснил финскому генералу, что офицеров начали арестовывать, и показал ему, как выйти через задний ход.
Маннергейм направился к своему старому знакомому, директору шведской компании Эммануэлю Нобелю. Он тоже был взволнован, и они решили втроем — Нобель, Маннергейм и сотрудник-француз — отправиться домой к Нобелю. На улице в Маннергейме узнали офицера по его солдатским сапогам. Из толпы раздался крик: «Смотрите, переодетый офицер!» Троим иностранцам, однако, удалось продолжить свой путь, и они благополучно добрались до квартиры Нобеля.
Маннергейм, однако, не осмелился задержаться там надолго. Он решил перебраться к финскому лейтенанту в отставке Селину. Там уже скрывались финский офицер Микаэль Грипенберг, который приходился Маннергейму мужем сестры, и отставной генерал Торстен Лоде. Вечером группа революционеров ворвалась в квартиру Селина и заявила, что они ищут «скрывающегося генерала». Селин им спокойно объяснил, что в квартире проживает отставной генерал, но его нет сейчас дома.
Маннергейм, который в тот момент разговаривал по телефону, был одет в домашний халат и не выглядел по-военному, однако снова его выдали сапоги. «Пригодятся на морозе», — сказал Маннергейм и заявил, что он финн. Революционеры довольствовались этим ответом и покинули квартиру.
Тем временем число убитых в Петрограде достигло уже полутора тысяч. Маннергейму удалось вернуться в гостиницу, забрать вещи, и в четверг, 2 марта (15 марта) он сел в поезд и уехал в свою часть в Бессарабию. Финскому генералу на тот момент было 49 лет.
Жители Хельсинки стали свидетелями кровавых событий
В Хельсинки жители столицы смотрели на происходящее в городе с неподдельным ужасом, и многие из них стали свидетелями кровавых событий.
Так, плотник Эмиль Викстрём из Хельсинки работал на военной судоверфи вместе с поляками, латышами и эстонцами. В пятницу 16 марта в его бригаде, работавшей на российском военном судне, трудились вместе финны и трое эстонцев. После окончания рабочего дня русские матросы пригласили их поужинать вместе. На ужин подали щи, а после ужина плотники и матросы начали смотреть кино. Однако не успели они досмотреть фильм, как послышались звуки стрельбы и шум. Эмиль и другие плотники пытались покинуть судно, однако им не позволили это сделать. В Хельсинки началось восстание матросов Балтийского флота.
Офицеры заперлись в своих каютах и отказались поднять революционный флаг. Однако суда одно за другим перешли на сторону революции, на мачты поднимались красные фонари и флаги, на судах раздавались победные залпы и крики «Ура!».
В конце концов, в порту остался лишь один корабль, экипаж которого не присоединился к восставшим. В каюте корабля финский плотник Эмиль Викстрём, его товарищи и матросы с тревогой следили за происходящим.
В конце концов ситуация разрешилась таким же образом, как и на других судах. Оказавшие сопротивление офицеры были убиты, и корабль перешел на сторону революции.
В субботу слухи о революции подтвердились
Утром в субботу, 17 марта, в Хельсинки шел снег. В те годы суббота была рабочим днем, и люди спешили на работу и учебу. На улицах, однако, было странно тихо, трамваи не ходили. В районе Хаканиеми на улицах маршировали русские военные, и духовые оркестры играли «Марсельезу» и другие революционные песни.
Школьники узнали, что школы не работают, и учеников отправили по домам. Многие школьники, однако, не спешили домой, а остались в городе, чтобы понаблюдать за происходящим. Одним из них был 17-летний лицеист Йохан Вайнио.
«По ту сторону Питкясилта мы увидели жандармского офицера. Навстречу к нему двигался патруль матросов с наганами в руках. Они сорвали у офицера погоны, сказали ему что-то на чужом нам языке и тут же его пристрелили».
«Другой случай мне запомнился на Лиисанкату. Русский солдат лежал, затаившись, в арке одного из домов. По улице в сторону города двигался грузовик с русскими офицерами. Этот солдат выстрелил в офицеров, один из них упал с грузовика на мостовую. Солдат еще несколько раз выстрелил, и труп задергался. Это было второе убийство, свидетелем которого я стал в те дни», — вспоминал позже Вайнио.
В целом настроение в городе те дни, несмотря на стрельбу и убийства, было праздничным и приподнятым. Финны радовались, что избавились от ненавистного «царя-угнетателя». Появилась надежду на перемены к лучшему. Многие носили приколотые к одежде красные бантики, даже сторонники буржуазных партий.
Люди продолжали стекаться в центр города, на привокзальную площадь. Там уже находились тысячи военных и рабочих военных судоверфей. Ходили слухи, что из Петрограда должны приехать представители Временного правительства, чтобы разъяснить людям ситуацию.
Как только до Петрограда дошла информация о волнениях в финской столице, Исполнительный комитет Временного Правительства принял решение об отправке в Хельсинки делегации во главе с меньшевиком Матвеем Скобелевым и новым комиссаром Временного правительства по делам Финляндии Федором Родичевым. По прибытии в Хельсинки они прямиком отправились на митинг на привокзальной площади, где их уже с нетерпением ждали.
Вдруг прозвучал выстрел. Что это было? Стреляли ли с балкона гостиницы Fennia? На площади началась паника. Люди пытались укрыться в подъездах домов и попасть внутрь здания вокзала, Национального театра и Атенеума. Вскоре ситуация, однако, успокоилась, и ораторы продолжили свои выступления.
Высоким гостям из Петрограда удалось успокоить ситуацию, и убийства, за редкими исключениями, закончились к концу дня субботы.
Вечером того же дня стало окончательно понятно, что революция началась. Вечерние газеты писали об отречении царя и окончании эпохи Романовых.
В городе было необычайно тихо. Не работали ни магазины, ни кафе. Многие обращали внимание на то, что полицейских тоже нигде не было видно. На улицах валялись трупы убитых русских офицеров и тяжелораненые военные. Пожарные собирали трупы и отвозили их в больницы или морги. Первая ночь после начала революции была исключительно тихой и спокойной. На улицах патрулировали лишь отряды революционных матросов.
Утром в воскресенье, 18 марта, в столице Великого княжества, как всегда по воскресеньям, был слышен колокольный звон, звавший людей на богослужение. Кафе снова были открыты, вновь заработали кинотеатры и рестораны.
«В столице Финляндии царит мир и порядок», гласил заголовок в газете Helsingin Sanomat.
Революция открыла перед финнами многообещающие, но туманные перспективы
Первая волна революции прошлась по финской столице, шокировав финнов актами насилия. Около 100 русских офицеров и солдат были убиты на военных кораблях и на улицах города. Генерал-губернатор и вице-президент Финляндского сената были арестованы и отправлены в Петроград.
Царя свергли с трона, ему на смену пришло Временное правительство, которое декларировало свободу и продолжение войны.
Но что все это означало для финнов?
Вскоре выяснилось, что среди жителей Финляндии нет единомыслия на этот счет.
Источники:
Samu Nyström: Helsinki 1914-1918. Toivon, pelon ja sekasorron vuodet;
Risto Valonen: Suomen synty ja kuohuva Eurooppa;
Esko Varho, Yle: Kun Suomesta tuli Suomi, osa 3: Murha-aalto Helsingin jäillä;
Jukka Halonen, IL: «Keisari on kaatunut»;
Seppo Varjus IS: Vapauden verinen koitto; Wikipedia
