Россия в Сирии — излечимая болезнь; Иран в Сирии — верная смерть.
Шесть лет назад президент Сирии Башар аль-Асад предал свою страну, позволив обрушить смертельный огонь на мирных демонстрантов.
В то время как в Сирии идет седьмой по счету военный год, цена за политическое выживание одного человека, одной семьи и одного круга приближенных оказалась огромной — как в самой стране, так и далеко за ее пределами.
Наблюдателей, уже «закостеневших» от масштабов гуманитарной катастрофы, периодически потрясают новые события — например, череда устроенных режимом бомбардировок, которые лишили пять с половиной миллионов жителей Дамаска доступа к системе водоснабжения: скорее всего комиссия по расследованию ООН расценит это как военное преступление.
Так какое значение эта кровожадная шайка может иметь для будущего Сирии?
Смертники в Дамаске настолько же презренны, насколько трусливы. Однако режим, который выпустил из тюрем отчаянных исламистских экстремистов, чтобы навредить оппозиции, и одновременно с этим проводит стратегию политического выживания путем массовых убийств, всех превзошел в своем «искусстве».
Некоторые сирийцы, выступающие против Асада, уже не ждут и не требуют его немедленного отъезда из Сирии. Они прекрасно осознают, что Россия и Иран по не зависимым друг от друга и непохожим причинам обеспечивают Асаду военную и дипломатическую защиту.
Наблюдая бесчинства, которые творит режим, готовый на все ради собственного выживания, они задумываются не столько о незаконном статусе президента, сколько о спасении самой Сирии. Некоторые из них приходят к выводу о необходимости найти способы разделить трапезу с главным разрушителем Сирии, не позволив ему при этом съесть все подчистую и убить своих сотрапезников.
Представители этого лагеря оппозиции беседуют с Россией. Пока что они не имеют ни малейшего понятия о том, какую позицию в отношении Сирии займет администрация Трампа. Они с изумлением наблюдали за политикой самоубийственной дипломатии Барака Обамы, которая в результате лишила сирийских граждан защиты, придала негодяям уверенности в себе, а сами Соединенные Штаты отодвинула на задний план.
Они, как и Турция, сделали для себя два вывода: Россия в Сирии — потенциально излечимая болезнь; Иран в Сирии — верная смерть. И те, и другие решили работать с Россией, чтобы посмотреть, есть ли у пациента надежда на спасение.
Москве Башар аль-Асад был необходим для достижения важной политической цели внутри страны. Он был лицом «государства», которое России удалось «спасти» от кампании по смене режима, которую якобы готовил Барак Обама. В эпоху «фальшивых новостей» обвинение Обамы в попытке насильственно свергнуть Асада отличается особой изобретательностью. Несомненно, как раз уверенность Москвы в океанической пропасти между риторикой и реальными действиями администрации позволила ей вмешаться в конфликт с применением военной силы без оглядки на возможные негативные последствия.
Для Тегерана Асад — нечто большее, чем простой символ сохранения государства. Он — единственное средство спасения того, что исламской республике действительно важно: «Хезболлы» в Ливане. Как и Россия, Иран не питает иллюзий относительно команды Асада: ее коррупция, некомпетентность и жестокость хорошо известны. Но Тегеран знает еще кое-что: помимо Асада в Сирии нет другого лидера, желающего подчинения страны верховному лидеру Ирана и генеральному секретарю «Хезболлы».
России очень хочется видеть Асада в роли лидера, сплачивающего страну и исцеляющего ее раны, способного возглавить процесс возвращения к мирной жизни и восстановления Сирии. Но и она прекрасно знает своего клиента. Она понимает: чтобы Сирия могла выжить как централизованное государство, выбраться из страшной разрухи и стать полезной региональной платформой для проекции российского влияния, другие — включая многих, кто выступал против режима — должны присоединиться и внести свою лепту.
Москва понимает, что это невозможно, пока команда Ассада беспрепятственно убивает, пытает, морит людей голодом и держит их в страхе.
Между тем Иран отнюдь не заинтересован в том, чтобы оспаривать методы Асада. Если во главе «полезной Сирии» — той части страны, где расположены крупные города, выходящие к Средиземному морю и граничащие с Ливаном — стоит свой человек, она может оставаться жаровней, таково мнение Тегерана.
Зная, что его клиент не будет жить вечно, Иран готовит отряды ополчения, подобные «Хезболле», чтобы взять под контроль то, что останется от Сирии, как это уже происходит в Ливане. Действительно, возглавляемые Ираном иностранные боевики аж из самого Афганистана открыто противостоят каким бы то ни было попыткам полного прекращения огня.
Шесть лет назад Башар аль-Асад привел в движение процесс, всецело подорвавший его способность управлять Сирией. А ведь он и его отец держали страну под контролем в течение всех предыдущих 40 лет. Тем не менее он, его семья и окружение продолжают играть значимую роль. Будучи клиентом Ирана, Асад является главным препятствием для восстановления Сирии. Москва это понимает. Станет ли она действовать? Способна ли она действовать?
Так звучат вопросы, ответы на которые отчаянно ищут патриотически и националистически настроенные сирийцы. А тот факт, что им приходится это делать, является неизбежным результатом добровольного самоотстранения Америки.
Фредерик Хоф — директор Центра Рафика Харири по Ближнему Востоку при Атлантическом совете.
