«168.am»: Господин де Ваал, на фоне дипломатической активности, последовавшей за апрельской войной, и процесса выполнения достигнутых в это время договоренностей, в целом, переговоры оказались в тупике. Время от времени ситуация на линии соприкосновения становится напряженной, недавно азербайджанская сторона предприняла очередное нападение. В этой ситуации, какие можно ожидать развития на линии соприкосновения и в переговорном процессе, учитывая позиции сторон?
Томас де Ваал: Многие ожидают рост напряжения в зоне карабахского конфликта весной этого года, поскольку после апрельских столкновений 2016 года в процессе урегулирования не было зафиксировано политического прогресса, и нет никаких фактов, свидетельствующих, что дипломатия достигла каких-либо целей. Это опасение исходит от того обстоятельства, что в двух обществах наблюдаются агрессивные настроения, которые руководители конфликтующих сторон не стараются смягчить. В Азербайджане разочарование гораздо глубже, поскольку вокруг карабахского конфликта за последний год не было достигнуто никакого политического прогресса.
Что касается армянской стороны, то здесь пока сохраняется злоба и обида, которые вызваны насилиям, примененным в прошлом году. Эти настроения — ни азербайджанское разочарование, ни армянская злоба — не являются специальной политикой или стратегией, но есть опасность, что они могут привести к принятию таких решение, которые будут способствовать разжиганию еще более широкомасштабного конфликта. Мы стоим перед риском замкнуть порочный круг агрессии, который может привести к реальному конфликту и потери жизней.
— В одной из ваших последних статей вы подчеркнули, что конфликт нуждается в активных дипломатических усилиях, чтобы не допустить новую эскалацию и войну в зоне конфликта. Как, по-вашему, должен возобновиться переговорный процесс, когда соглашения, достигнутые в Вене и Санкт-Петербурге, остаются на бумаге.
— Эти соглашения, которые достигнуты прошлым летом, должны быть основой для мирного урегулирования. Сейчас только они и составляют основу диалога. На самом деле, на президентском саммите в Вене стороны согласились идти путем компромиссов, от чего они ранее отказывались. Иными словами, азербайджанская сторона согласилась на мероприятия по усилению режима перемирия, а армянская сторона — на всеобъемлющие переговоры по мирному соглашению. Почему нет прогресса?
Не удивительно, что нет большого продвижения, когда дипломатия достигает лишь настолько маленьких результатов. В зоне карабахского конфликта сформировался вакуум, который наполнится либо переговорами, либо угрозами, либо потенциальными военными действиями. Другая проблема, что США и Франция, как сопредседатели Минской группы ОБСЕ, в последнее время довольно пассивны, и создается впечатление, что Россия, в частности, министр иностранных дел РФ Сергей Лавров, является единственным посредником.
Россия не пользуется доверием ни армянской, ни азербайджанской стороны. Все, в том числе и Россия, должны видеть Париж и Вашингтон в более активной роли, дипломатическая активность должна поддерживаться всеми тремя сторонами-сопредседателями.
— После встречи с президентом Армении Сержем Саргсяном президент Франции Франсуа Олланд предложил внедрить на линии соприкосновения такой механизм, который позволит проводить мониторинг ситуацию и предотвратить новые опасности. Он не исключил также возможности применения санкций, если одна из сторон предпримет шаги против мира. Как Вы оцениваете эффективность этого предложения и реалистичность внедрения такого механизма, учитывая то обстоятельство, что сейчас даже соглашения о механизмах контроля невозможно внедрить на линии соприкосновения?
— Какую роль играет сейчас Москва? Как Вы отметили, в условиях дефицита доверия в Армении и Азербайджане, насколько удастся Москве навязать свои планы конфликтующим сторонам?
— В зоне карабахского конфликта Россия оказалась в особом положении. Будучи самой влиятельной внешней силой, главным посредником и заинтересованной стороной, Россия продает вооружения конфликтующим сторонам, сохраняя этим активность конфликта. Однако, существует также разные российские интересы. Я бы сказал, что органы безопасности России заинтересованы в вопросе сохранения статус-кво и равновесия между Арменией и Азербайджаном. Другие круги, например бизнес-элита и министр иностранных дел РФ Сергей Лавров, видят возможности урегулирования конфликта, веря, что мирное урегулирование может быть достигнуто, и это расширит влияние России в регионе, открывая коммуникационные связи. Но я считаю, что парадокс российского фактора в том, что Россия умножает вероятность возгорания конфликта, продавая вооружения обеим сторонам, не будучи заинтересованной в возгорании нового конфликта. При возобновлении войны Россия будет вынуждена отказаться от сбалансированного подхода в вопросе поставок вооружений в пользу стратегического союзника — Армении, во вред выгодным отношениям с Азербайджаном.
В вкратце, различных российских интересов слишком много для того, чтобы единолично обеспечить урегулирование конфликта. Другие международные игроки должны обязательно вовлечься.
— Президент Турции Реджеп Таип Эрдоган на совместной пресс-конференции с президентом РФ Владимиром Путиным заявил, что будет создан тройной союз между Турцией, Россией и Азербайджаном. Он сказал, что была обсуждена ситуация в зоне карабахского конфликта. Как этот новый формат может отразиться на переговорном процессе и ситуации на линии соприкосновения? Что это значит для карабахского конфликта?
— Турция и Азербайджан желают добиться сильно роли Турции в карабахском конфликте. Но это не возможно, пока Турция не является нейтральным игроком — Турция не имеет дипломатических отношений с Арменией, существенно поддерживает азербайджанскую позицию. Никакой новый формат не может этого изменить. Потепление отношений между Москвой и Анкарой не может сгладить разницу между политиками Черного моря и Ближнего Востока. Для Турции и России сложно принять общую позицию в процессе карабахского конфликта.
