Черная меховая шапка смотрелась на ливийском генерале странно. Но мехом в зимней Москве никого не удивишь. Российская столица стала важным пунктом для визитов лидеров стран Ближнего Востока — например, таких, как Халифа Хафтар (Khalifa Haftar), главнокомандующий национальной армией Ливии, который дважды приезжал сюда с визитом в 2016 году. Его враг Фаиз Сарадж (Fayez al-Sarraj), глава правительства Нацсогласия в Триполи, поддерживаемого ООН, заезжал в Москву в этом марте. Король Иордании Абдалла II ибн Хусейн (Abdullah II ibn Al-Hussein), президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган (Recep Tayyip Erdogan) и премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху (Binyamin Netanyahu) — все они приезжали в этом году в Кремль, чтобы встретиться с Владимиром Путиным.
Эти визиты — признак того, что Россия становится активнее на Ближнем Востоке. «Курс России гораздо шире, чем одна лишь Сирия», — говорит Андрей Кортунов, генеральный директор Российского совета по международным делам. Интересы России в этом регионе включают в себя вопросы безопасности, сделки по продаже оружия и нефть. Но прежде всего Ближний Восток помогает укрепить глобальный статус России. «Занимающие уверенные позиции на Ближнем Востоке будут занимать сильные позиции и в мире в целом», — говорит Федор Лукьянов, председатель Президиума Совета по внешней и оборонной политике, консультативного органа правительства.
Важная роль в Сирии помогла России развить отношения с разными государствами и силами. Москва стремится поддерживать контакты как с суннитами и шиитами, так и с представителями арабского и израильского мира. Воюя в Сирии вместе с Ираном, господин Путин заключил договор о стабилизации цен на нефть с Саудовской Аравией. Он также достиг гармонии в диалоге с президентом Египта, восстановил отношения с президентом Турции после истории со сбитым самолетом в небе над Сирией и установил дружеские контакты с премьером Израиля, а также настоял на том, чтобы играть более активную роль в урегулировании израильско-палестинского конфликта. «Они из кожи вон лезут, чтобы общаться со всеми так, как не общаются американцы», — говорит Марк Кац (Mark Katz) из Университета Джорджа Мейсона.
Россия сотрудничает и с традиционными американскими союзниками. Отряды народной самообороны Сирии, поддерживаемые США, недавно заявили, что Россия создала базу, чтобы помогать их бойцам в тренировках. В прошлом году Россия привлекла инвестиции Катара в «Роснефть», государственного нефтяного гиганта, и ОАЭ пообещали приобрести несколько реактивных истребителей, разработанных в ОКБ Сухого. «Нравится это Вам или нет, но теперь без России на Ближнем Востоке ничего нельзя сделать», — говорит западный дипломат.
Западные правительства особенно обеспокоены Ливией, где Россия, возможно, помогает господину Хафтару, светскому харизматичному лидеру, который приходится по нраву Владимиру Путину. Официальные представители Америки заявляют, что элитные подразделения СВР России были замечены рядом с городом Сиди-Баррани в Египте вблизи ливийской границы. Официальные представители России отрицают эту информацию. Российские служащие по контракту сообщили, что они выполняют задачи на территории, подконтрольной господину Хафтара. «Роснефть» подписала меморандум о сотрудничестве с Национальной нефтяной корпорацией Ливии.
Россия настаивает на том, что ее договоренность с господином Хафтаром преследует исключительно мирные цели. Силы господина Хафтара обладают огромным потенциалом и могут оказывать влияние на развитие событий, говорит Андрей Бакланов, председатель Совета Ассоциации российских дипломатов. Тем не менее, многие официальные представители Запада ведут себя довольно осторожно.
Способность России действовать в регионе сильно зависит от степени влияния со стороны США. Лидеры Ближнего Востока готовы вкладывать свой капитал в различные проекты. «Этот регион знает, как столкнуть силы друг с другом», — говорит Дэниел Курцер (Daniel Kurtzer), бывший посол США в Израиле и Египте. Тем не менее, цели России ограничены. Виталий Наумкин, директор Института востоковедения РАН, считает, что у страны нет «ни желания, ни ресурсов», чтобы стать новым лидером этого региона. Как считает один бывший посол России, «мы реалисты, мы можем сравнивать показатели».
Экономика России составляет одну десятую американской; при переводе в доллары расходы России на оборону составляют 11% от расходов США на оборону. В сравнении с советскими временами, сегодняшняя Россия не продвигает альтернативную систему управления. Наоборот, она стремится к стабильности. «Позиция России заключается в том, что сохранение того, что сейчас существует — единственный способ избежать хаоса, — говорит Лукьянов. — Даже если существующие лидеры — каннибалы, убийцы или деспоты».
Акцент Москвы на поддержании стабильности частично вызван угрозой терроризма для самой России. «Россия рассматривает Ближний Восток как территорию, которая находится рядом», — говорит Дмитрий Тренин, директор Московского Центра Карнеги. Из Сочи, любимого места отпуска российской элиты, до Алеппо 850 километров — приблизительно как от Парижа до Берлина. По мнению официальных лиц, 9 тысяч бойцов покинули Россию и бывшие республики СССР, чтобы вступить в ряды ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная в России — прим. пер.).
Внимание России вызвано и свертыванием западной «политики смены режима». Когда власть диктаторов Арабской весны начала ослабевать, интерес России к региону возобновился с новой силой после долгого периода постсоветского затишья. Официальные представители России рассматривали протесты в арабском мире, цветные революции в постсоветских республиках и демонстрации на Болотной площади в Москве в 2011-2012 годах как цепь событий, вызванных влиянием Америки. Для господина Путина решение вмешаться в поддержку режима Башара аль-Асада (Bashar al-Assad) в 2015 году частично должно было «остановить распространение вируса арабской весны», а также должно было помочь «вернуться к равноправным отношениям с американцами» после изоляции России в связи с кризисом на Украине, считает Тренин.
Суровая серия бомбардировок помогла этого достичь. Но пока обязательства России становились все серьезнее, вызовы становились все значительнее. Несмотря на успехи на поле боя в Сирии, «никакого решения кризиса в обозримом будущем нет», — говорит Александр Шумилин, директор Центра анализа ближневосточных конфликтов Института США и Канады. Израиль сильно обеспокоен долгосрочным присутствием Ирана в Сирии. Переговоры о политическом будущем Сирии продвигаются крайне неуверенно, а после того, как окончатся боевые действия, придется выплачивать счета за нанесенный ущерб.
Обеспечение мира, как это уже усвоила Америка, обходится гораздо дороже, чем победа в войне.
