Я поднял телефон, чтобы сфотографировать, как ОМОН внезапно начал задерживать демонстрантов, но прежде, чем я смог сделать фотографию, меня схватили сильные руки. Солдат в черном шлеме и куртке тащил меня в полицейский фургон.
«Я иностранный журналист», — повторял я по-русски. «Ноги шире», — сказал он, толкнув меня лицом к грузовику, и начал обыскивать меня.
Тысячи людей вышли в воскресенье днем на марш под руководством лидера оппозиции Алексея Навального, который объявил о своем намерении соревноваться с президентом Владимиром Путиным на выборах в следующем году. В Москве и других городах России люди требовали ответов на заявления Навального о том, что премьер-министр Дмитрий Медведев тайно приобрел экстравагантный набор особняков, загородных домов, яхт и даже итальянские виноградники на деньги, предоставленные ему некоторыми из самых богатых людей России.
Меня держали пять с половиной часов и отпустили, но не всем так повезло. По данным полиции в Москве было задержано 500 человек, но правозащитный центр OVD Info сказал, что на самом деле было задержано более тысячи человек, и, по меньшей мере, 120 человек провели ночь за решеткой. В понедельник Навальный был приговорен к 15 суткам заключения.
Обвинения против меня были отменены после вмешательства МИД, но сотни других будут вынуждены оспаривать обвинения против них в российском суде, достойном романов Кафки. Иначе им придется столкнуться со штрафами или принудительными работами.
«Мы не верим в систему правосудия нашей страны, мы думаем, что она будет на стороне режима, а не народа, и это одна из причин, почему мы вышли вчера», — сказал независимый журналист Влад Варга, которого задержали со мной. Он сказал, что он и другие ищут адвоката для оспаривания обвинений в российском суде и, возможно, в Европейском суде по правам человека, они утверждают, что полиция злоупотребляла своими полномочиями.
Власти Москвы отказались одобрить воскресный митинг, однако тысячи людей все равно пришли. Это была самая большая несанкционированная акция, которую я видел со времен уличных протестов в 2011-2012 годах. Собрание раздражало полицию и чиновников.
Когда появился Навальный, его почти сразу же задержали и посадили в полицейский фургон, который свернул на узкую улочку. Я последовал за сотнями людей, которые шли за ним. «Выпустите его!», «Позор!» и «Путин — вор!» — скандировали они, когда отряды ОМОНа расталкивали протестующих и парковали машины в стороне, чтобы расчистить дорогу фургону.
Как только фургон уехал, основная масса вернулась на Тверскую. Я остался поговорить с одним человеком, который сказал, что полиция сбила его с ног. Вдруг стоящий рядом офицер ОМОНа закричал: «Приступаем к работе», и они начали хватать людей, включая меня.
Внутри машины я показал офицерам аккредитацию российского МИДа и сказал, что я делаю свою работу. Когда я начал снимать их, они схватили мой телефон. Вместе со мной были задержаны трое молодых людей и одна молодая женщина, среди них был студент Денис Самохалов, который спокойно снимал события на свой телефон. Другой человек, инженер Антон Никитин читал лекцию ОМОНу о том, что они служат пушечным мясом для коррумпированного режима.
В течение следующих двух часов микроавтобус ехал по Тверской, собирая все больше людей, в том числе 15-летнего парня, у которого, похоже, был сломан нос, по его словам, полицейским сапогом. Варга, один из первых, кто оказался в полицейском фургоне, консультировал других по вопросам их законных прав, пока мы тряслись в фургоне.
Семнадцать из нас были доставлены в отделение милиции на окраине Москвы, нас завели в небольшой зал. Мне вернули телефон. Следователи сидели под портретом Путина, они перешептывались и с трудом заполняли формы с обвинениями против нас. «Может, тебя обвиняют в убийстве Кеннеди», — саркастически сказал лейтенант, когда я спросил, на каком основании они задержали американского журналиста.
Некоторые офицеры начали высказывать маловероятные предположения об уликах против нас, а один солгал, сказав, что я выкрикивал протестные лозунги. Как и большинство других, я был обвинен в «проведении несанкционированного митинга», — административное правонарушение, предусматривающее штраф или принудительные работы, и меня отпустили.
За последние шесть лет в России я был свидетелем многих необоснованных арестов и смехотворных судебных заседаний. Но я все равно был шокирован тем, насколько жестоко полиция задержала нескольких мирных демонстрантов и иностранного журналиста в этом случае, хотя угрозы беспорядков и насилия не было. Обвинения, предъявленные против многих из нас, были в лучшем случае сомнительными.
«Как ты думаешь, ситуация меняется?» — спросил позже отец по телефону, беспокоясь о преследовании иностранной прессы. Это маловероятно. Но массовые аресты в воскресенье показали, что после патриотической эйфории из-за Крыма, российское правительство вновь обеспокоено растущим антикоррупционным движением накануне президентских выборов. Многие из арестованных со мной — это молодые люди примерно 20-ти лет, новое поколение протестующих.
Инженер Альберт Комиссаров сказал мне, что просто проходил мимо, когда его задержали в воскресенье. По его словам, в следующий раз он сам придет на марш. «Сегодня это было чрезмерное, необоснованное насилие. Режим пытается запугать всех, а не только тех, кто борется с ним».
