Financial Times: Вы мастер заключать сделки. Сможете ли вы договориться с Си Цзиньпином, когда встретитесь с ним в Маар-а-Лаго?
Дональд Трамп: Я очень его уважаю. Я очень уважаю Китай. Я не удивлюсь, если мы сделаем что-то очень драматичное и полезное для обеих стран. Я надеюсь на это.
— Будете ли вы говорить о Северной Корее и о том, как продвинуться вперед в этом вопросе?
— Да, мы будет говорить о Северной Корее. Китай имеет огромное влияние на Северную Корею. И ему придется решать, хочет он помочь нам с этой страной или нет. Если хочет, это очень хорошо для Китая. Если нет, это будет плохо для всех.
— Каковы стимулы?
— Я думаю, что торговля — это стимул. Все дело в торговле.
— Как вы сможете быстро сократить активное сальдо торгового баланса Китая?
— Сказав Китаю, что мы не сможем торговать дальше, если у нас будут несправедливые соглашения типа тех, что действуют сейчас. Это несправедливые соглашения.
— Вы выровняете пошлины?
— Я пока не хочу говорить о пошлинах. Может быть, мы сделаем это на следующей встрече. Пока не хочу. Но вы употребили слово «выровнять». Это очень хорошее слово, потому что пока пошлины не сбалансированы. Знаете, если вести речь о валютных махинациях, если вести речь о девальвации, то здесь им нет равных во всем мире. А наша страна не знала и не знает, что делать. Прежняя администрация не знала, и многие администрации не знали — я не хочу сказать, что только Обама. Это продолжалось много лет — они понятия не имели, как поступать. А я знаю.
— Насколько амбициозны ваши намерения в отношении Китая? Увидим ли мы грандиозную сделку, в рамках которой будет решена северокорейская проблема, американские войска уйдут с Корейского полуострова, и там полностью изменится ситуация?
— Что ж, если Китай не намерен решать проблему Северной Кореи, ее будем решать мы. Это все, что я могу вам сказать.
— И вы считаете, что сможете решить ее без китайской помощи?
— Совершенно верно.
— Один на один?
— Больше я ничего не скажу. Абсолютно.
— Вы начнете с Северной Кореи, а потом будете говорить о торговле, или наоборот?
— Я вам не скажу. Знаете, я не тот президент из прошлого, который сообщал, где мы нанесем удар на Ближнем Востоке. Который сообщал (я использовал эти слова в своих выступлениях): «Мы начнем наступление на Мосул через четыре месяца». Спустя месяц он опять сообщал: «Мы атакуем Мосул через три месяца» и так далее. Зачем они говорили это? Нет причин для таких разговоров.
— Господин президент, вы высказываетесь намного резче своих предшественников.
— Согласен. Надеюсь, что это так.
— Вы этим гордитесь?
— У наших предшественников ничего не вышло. Посмотрите, где мы оказались. У нас дефицит торгового баланса 800 миллиардов долларов. На Ближнем Востоке — полная неразбериха. Им не надо было вводить войска. Я был полностью против войны на Ближнем Востоке, и мне кажется, я доказал свою правоту. Люди изо всех сил старались показать, что я неправ, но вы видите, что сейчас отношение меняется в лучшую сторону.
— Мир никак не может понять, что это: блестящая попытка смягчить ситуацию, или речь идет о вашем желании коренным образом изменить послевоенный либеральный порядок.
— Это не попытка смягчения. Это очень и очень серьезная проблема в нашем сегодняшнем мире. И таких проблем не одна, их больше. Но это не игра… это не болтовня. Соединенные Штаты болтали достаточно долго, и смотрите, что получилось. Это путь в никуда.
— Когда люди обращают внимание на слова, они пугаются. Они думают, что новый президент в отличие от своих предшественников не верит в ценность альянсов.
— Альянсы не всегда идут нам на пользу. Но я верю в альянсы, я верю в отношения. И я верю в партнерства. Но альянсы не всегда идут нам на пользу, разве не так?
— Сможете ли вы договориться о налоговой реформе в этом году, и каковы будут ее условия?
— Я не хочу говорить о сроках, когда это будет. У нас будет очень масштабная и очень сильная налоговая реформа. Но когда это будет, я вам не скажу.
Как раз сейчас я много работаю над… Вы знаете, что мы не голосовали, но что касается здравоохранения…
— Меня это удивило.
— Я не хотел голосовать. Это была не моя идея. Я сказал, зачем нужно голосовать?
— Потому что вы не хотели проигрывать.
— Да. Я не проигрываю. Я не люблю проигрывать. Но точная дата не была определена. Они ведут переговоры, мы выступаем. Не знаю, известно ли это вам. Они ведут переговоры прямо сейчас. Для голосования нет оснований. Я сказал, не голосуйте, и мы посмотрим, что произойдет. Но так или иначе, я пообещал народу замечательное здравоохранение. У нас в стране действительно будет очень хорошее здравоохранение в той или иной форме. Obamacare будет отменена, и ей на смену придет что-то другое. Сейчас об этом идут переговоры. Если нас не поддержит «Кокус свободы», ничего страшного. Они все мои друзья. Многие из них уже ушли, а многие, как вам известно, уже отдали нам свои голоса. Но когда голосов демократов — ноль, голосов республиканцев должно быть около 100%.
— Сможете ли вы в будущем заручиться поддержкой хотя бы части демократов?
— Ну, со второй попытки я получу голоса демократов. Я ненавижу эту вторую попытку, и я очень не хочу серьезного поражения «Кокуса свободы», потому что наш план очень хорош. Когда я говорю «наш план», это не только первый этап. Там есть первый, второй, третий этап, и все они объединены в замечательный план. Если мы не получим то, чего хотим, мы заключим сделку с демократами, и на мой взгляд, у нас будет хорошая форма здравоохранения. У нас действительно будет очень хорошая форма здравоохранения. Это будет такая форма здравоохранения, с которой согласятся обе партии.
— Вам все еще нравится ваша работа?
— По-настоящему нравится. Я получаю от нее удовольствие, я наслаждаюсь ею. Мы многое сделали, мы многого добились. Занятость. Компания Ford только что объявила, что откроет три крупных предприятия, проведет три крупных расширения. Это тысячи рабочих мест. General Motors, Fiat, еще некоторые компании, они спрашивают: «Зачем все это?» Однако некоторые из них собирались строить что-то в Мексике, но теперь они строят в Мичигане. Теперь они строят в Огайо. Мы запустили процесс.
— Во время разговоров с руководителями компаний в нашей стране половина из них говорит: «Да, это великолепно, доверие бизнеса возвращается». А половина заявляет: «Боже, что произойдет, если он напишет про нас в Твиттере, и наши акции упадут?»
— Без твитов я бы не был здесь. У меня более 100 миллионов подписчиков в Фейсбуке, Твиттере и Инстаграме. Более 100 миллионов. Мне нет нужды обращаться к информационным вбросам.
— Вы не сожалеете о некоторых своих твитах?
— Я ни о чем не сожалею, потому что с этим ничего не поделаешь. Знаете, когда пишешь сотни твитов, и иногда получаются ошибки, это не так уж и плохо. Вот взять мое последнее сообщение, возможно, именно его вы имеете в виду, о прослушивании и слежке. Оказывается, все это правда. Я также предсказал Брексит.
— Как вы думаете, другие страны последуют примеру Британии, выйдут из ЕС?
— Мне кажется, это замечательное решение для Великобритании, это пойдет на пользу стране, и я думаю, это также очень и очень хорошо для ЕС. Когда это случилось, я подумал, что будут и другие, однако на самом деле я полагаю, что Европейский Союз постепенно наводит у себя порядок. Это будет очень хорошо для обеих сторон.
— То есть, это лекарство, а не вирус?
— Это очень интересно. Если бы вы спросили меня на следующий день после выборов, я бы сказал: «Да, ЕС начнет распадаться». Но они провели очень хорошую работу и — скоро я встречаюсь с ними — сумели укрепить свой союз. У меня была замечательная встреча с канцлером Меркель. Действительно замечательная встреча, она мне очень понравилась. То же самое она сказала и мне. Я разговаривал с ней два дня назад. Она сказала мне то же самое, у нас была прекрасная встреча, но пресса этого не понимает.
— Итак, центр в Европе сохранился?
— Думаю, они действительно удержались. Мне кажется, после Брексита они работают лучше. Стали работать лучше.
— В каком смысле они стали работать лучше?
— Просто кажется, возникли иные настроения, появилось стремление держаться вместе. Не думаю, что у них были такие настроения и такое стремление, когда они боролись с Британией, а Британия в конечном итоге решила выйти. Мне кажется, это замечательное решение для Великобритании, и я думаю, это также очень и очень хорошо для ЕС.
— Во Франции Марин Ле Пен говорит нечто похожее, но не то же самое. Как вы считаете, ее победа подтвердит правоту ваших слов и действий?
— Я не знаю, что произойдет. Мне известно, что были некие отвлекающие моменты со стороны, которые внесли изменения в ход гонки. Это будет интересная гонка. Я действительно не знаю, что будет, и я не знаю ее. Я никогда с ней не встречался. Это будут очень интересные выборы. Но знаете, произошли некоторые внешние события, которые могут изменить ход этой гонки.
Это сокращенная расшифровка интервью, отредактированная для ясности.
