Это была первая прямая американская атака на силы Башара Асада. Когда ракеты «Томагавк» сегодня ночью разрушили авиабазу Шайрат, погибло по меньшей мере шесть солдат правительственных войск. Настал черед сирийского режима отведать собственное лекарство. После того, как режим в течение шести лет обладал бесспорным господством в небе, вдруг оказалось, что он тоже уязвимо перед атакой с воздуха.
А сирийский режим знает, что означают для него самолеты и вертолеты, без своих ВВС ему не удалось бы вновь взять под свой контроль Алеппо и, вероятнее всего, он не смог бы не подпустить мятежников к столице Сирии, Дамаску.
Это означает, что ночная атака — серьезный вызов для президента Башара Асада и его людей, а также для его союзников в регионе, в первую очередь, в Иране.
Непрямая атака на Иран
Дело в том, что атака на Сирию касается не только идущей там войны, но Ближнего Востока в целом. В таких суннитских столицах, как Эр-Рияд и Стамбул, а также в Израиле за ролью Ирана следят со страхом и недовольством.
Победа Трампа и его резкие выпады в адрес ядерного соглашения, заключенного его предшественником, вызвали большое беспокойство в Тегеране. Сейчас, когда Трамп предпринял военную операцию против важнейшего союзника иранцев, у них появилось еще больше оснований для беспокойства.
Иран инвестировал в режим Асада крупные суммы. Для него это вопрос престижа. Ночная атака является, таким образом, атакой на ключевые интересы иранцев. И в первую очередь это может повлечь за собой последствия для соседней страны — Ирака, где у Ирана пока совпадали интересы с США: разделаться с ИГИЛ (террористическая организация, запрещена в РФ, — прим. ред.)
Американская традиция
Решение, принятое Дональдом Трампом, является следствием газовой атаки, имевшей место во вторник, но, возможно, не только ее. Оно тесно связано с американской внешней политикой и тем, что многие военные и внешнеполитические круги были недовольны Бараком Обамой. Он обозначил красную черту для использования оружия массового поражения в Сирии. Но когда несколько сотен сирийцев погибли в результате газовой атаки в 2013 году, Обама не предпринял никаких шагов.
Это нанесло удар по престижу и интересам США на Ближнем Востоке и обнаружило пустоту, которую попыталась заполнить Россия. Все происходит одновременно с тем, как Трамп пытается сформировать свою собственную ближневосточную политику, в которой он, похоже, будет заинтересован в более тесных альянсах с суннитским арабским миром и в стремлении добиться решения конфликта между израильтянами и палестинцами.
Кроме того, атака также вписывается и в более длительную американскую традицию.
В частности, президент Билл Клинтон предпринял несколько отдельных ракетных атак в 1990-е годы и на Судан, и на Афганистан. В практическом плане это не имело особого эффекта, но стало сигналом как для всего мира, так и для общественного мнения внутри собственной страны.
В худшем случае это может закончиться новой большой войной
И теперь вопрос — как для США, так и для Ближнего Востока: станет ли происшедшее одиночной атакой в традициях Клинтона, или же американцы продолжат нападать на силы Асада и попытаются скинуть режим. Пока все похоже на то, что Трамп удовольствуется только одним этим ночным нападением. Но что будет, если мирное население станут убивать вновь, пусть даже и при помощи обычного оружия? Станет ли Трамп противостоять давлению своих союзников, требующих продолжения? Как известно, войну легче начать, чем закончить.
И в таком случае речь будет идти не только о новых правилах игры для продолжающейся шесть лет гражданской войны, но о совершенно новой войне, которая может начаться, войне, которая будет иметь большие последствия для всего Ближнего Востока.
Кроме того, Трамп не может не ответить на вызов, который стоял еще перед Обамой, а именно: какие силы среди мятежников американцы хотят поддерживать.
В ходе войны движение оппозиции стало более радикальным, группы, связанные с Аль-Каидой (террористическая организация, запрещена в РФ, — прим.ред.), стали гораздо сильнее в военном отношении. Кроме этого, ИГИЛ контролирует большую территорию на востоке страны.
Это лишь одна из многих дилемм, определиться по отношению к которым предстоит Трампу и всему миру.
