Вы — один из тех пугливых джентльменов, которые до сих пор смотрят на мир через призму холодной войны 1980-х? Ну, тогда вам самое время начинать трястись еще больше, ведь русские идут! Во всяком случае, в области моды — и нам, тем, кто не задохнулся от ужаса перед имперскими планами медведя, следует радоваться этому. Самоуверенность русских — это лишь потенциальная проблема, а сами мы на грани того, чтобы окончательно предаться культурной ненависти к себе или пострадать от деструктивной иммиграции.
Те, кому хочется продолжать историю прошлого века — и одновременно мечтают о более управляемом враге, чем исламизм, — подите прочь на время, дайте нам уделить внимание тем увлекательным культурным потокам, которые сейчас устремляются с востока.
Все больше и больше места русские занимают на международной арене моды. Многие годы растет тусовка русских it-girls, дизайнеров, стилистов и моделей, занимая значительное место в этой отрасли, на неделях моды, в покупательских сегментах и в социальных сетях. Получив ласковое прозвище «зарины», они — своего рода благородная знать, принадлежащая к тому же влиятельному, красивому и задающему эталон классу, что находится во главе эстетической сферы во Франции, Англии и США. Это, например, молодые женщины, которые нередко замужем за олигархами или политиками, но и сами по себе впечатляющие предприимчивы.
Одна из них — модельер Ульяна Сергеенко, которая в 2011 году основала свой модный дом. Связующая концепция — Россия. Вспомните о бабушкиных платках, косынках, шарфах, норковых юбках, корсетах и кружевах. Кажется, это все не ново, но актуально до сих пор. Среди ее клиентов есть бизнес-леди из Нью-Йорка, французские актрисы и ближневосточные принцессы.
В поисках вдохновения для новых коллекций, Сергеенко ездит по стране.
«Я родилась в Советском Союзе и всегда любила русскую культуру и культуру других республик». И продолжает: «Многие ностальгируют по Советскому Союзу. Мы с моей командой любим путешествовать по маленьким русским городам и наблюдать за их спокойным ритмом жизни и небольшими причудами. Старая белокаменная архитектура, немногочисленные сохранившиеся русские деревянные дома, вечные поля и дремучие леса — в прямом смысле слова сказочные». Она хорошо знает историю: «Наша осенняя коллекция посвящена утопическому периоду между двумя революциями в начале 20 века, когда Российская империя развалилась, и была сформирована новая страна с совершенно новой системой правления, общества и культуры. Мы хотели бы использовать и по-своему интерпретировать традиционные русские ремесленные текстильные техники, например, вышивку и производство кружева. Большая честь и радость — создавать что-то традиционное, но приемлемое в современности, и тем самым продлить жизнь почти позабытому ремесленному мастерству».
В то время как эксклюзивная мода Сергеенко опирается на огромное культурно-историческое наследие, от другого отталкиваются молодые восточноевропейские создатели моды стритстайла, которая в сейчас все крепнет. Здесь дело двигает сентиментальность восточного блока. Горько-сладкие воспоминания о времени взросления среди бетонных блочных зданий, материальной скудности и мечтах о Западе.
Российский национализм
В первых рядах этого жанра мы находим дизайнерский проект Vêtements, которым руководят братья Демна и Гурам Гвасалия. Они из Грузии, но у них тесные связи с молодым русским миром моды, где она из центральных фигур — их подруга, стилист Лотта Волкова.
Волкова в свою очередь связана с одной из нынешних звезд стрит-моды, Гошей Рубчинским, который вместе с брендами Walk of Shame и «Спутник 1985» стали создателями постсоветских образов, в последние годы пронизывающих весь официальный мир моды. Рубчинский особенно интересен, так как он образцово отражает то направление, частью которого является сам.
Его коллекции — это переосмысление одежды 1990-х, с шутливыми, но не без зерна серьезности, надписями. Футболки с текстом «Русский ренессанс», написанным на кириллице, или надписью «Европа?» (вероятно, комментарий сложившейся сейчас на континенте культурной путаницы). Никуда не делась и ирония в стиле 90-х — о своей толстовке с серпом и молотом он, например, сказал, «Да здравствует коммунизм! Надеваем серп и молот и вперед, кататься на скейтборде!»
На вопрос о так называемом «русском национализме» Рубчинский разумно отвечает: «Я не стал бы называть это национализмом. Я бы назвал это ростом патриотизма и общественного сознания. Это кажется позитивным. Давление извне только идет на пользу молодежи, потому что они больше болеют за свою страну… и с другой стороны, есть большая международная солидарность среди молодых людей. Я на самом деле не думаю, что молодежь особенно вдается в политику. Это старшее поколение может зарабатывать на войнах деньги… надеюсь, молодежь вырастет и изменит мир».
Именно с молодежью он себя в первую очередь ассоциирует. С теми, с кем он вырос, кто любит постсоветский блюз, но также и с теми совсем молодыми людьми по всему миру, которые сами не пережили Перестройку и не были на первых рейвах в Москве, годы спустя после того, как молодежь Запада их впервые запустила. Несмотря на то, что нынешняя молодежь родилась не тогда, Рубчинский с удовольствием знакомит их с тем, что он сам знает и любит. Культура скейтеров среди бетонных пейзажей, со все больше распахивающейся дверью в окружающий мир, но всегда по-русски. Штаны Nike и самовар. Спортивная обувь и легендарный Гагарин. Связующая концепция — Россия.
Связующая сила
Как он, однако, сам говорит: не интересующимся модой русским кажется странным, что внезапно так стали одеваться совсем молодые люди — в вещи, которые всегда считались символом низкой культуры, которые носили «гопники», то есть низший класс, — Champion, Nike, Adidas и тому подобное. Спортивные штаны, подтянутые до талии и подвязанные шнурком вместо ремня. Большие футболки с четким логотипом. Тенниски от Reebok как модное послание. Российское средоточие нормы на фоне романтики восточного блока. Но это не странно.
Названные предметы одежды были символами открывшегося прохода между западом и востоком после падения Стены, и те, кто тогда был молод, вспоминают тоску по западному стилю жизни, который тогда был неразрывно связан с политической и культурной ситуацией после падения Стены. Поэтому люди и покупают беговую обувь Champion в трактовке Vêtements по королевским ценам, а логотипы на ней крупнее, чем когда-либо прежде. Это памятные вещи восточного блока. И это шик — потому что молодые люди любят их, носят и не стесняются этого. Прощай, культурная ненависть к себе, здравствуй созидательная самоуверенность.
Рубчинский и то направление, частью которого он является, представляют таким образом нового гражданина мира. В то время как гражданин мира прошлого века был занят мыслями о том, чтобы сгладить все различия, и питал презрение к обычному человеку с его привязанностью к родине, новый, напротив, борется за право быть самим собой. И, исходя из этого, исходя из своей собственной национальной, исторической и культурной самобытности, он с любознательностью встречает весь остальной мир.
Это то, что все больше объединяет нас, европейцев, против деструктивного интернационализма, и помогает освободиться от наднациональных узурпаторов: наше право быть теми, кто мы есть. Старый гражданин мира разрушал наше наследие, новый борется за его сохранение, в том числе тем, что показывает, что культурные различия делают мир интереснее. От нападения к принятию.
Вдохновение для последней коллекции Рубчинский черпал у Пазолини (Pasolini) «Пазолини был антиглобалистом и считал, что хорошо сохранять дух Италии в Италии, дух Франции во Франции и дух России в России. Я думаю, самое время вспомнить о Пазолини и о том, что такое Европа». И честно сказал: «Я выступаю за связь с Европой, и мне кажется, что Россия и Европа должны держаться вместе».
К неудовольствию русофобов Рубчинского нельзя определить в категорию «правых популистов» (sic!). Ему дела нет до политики, и он ненавидит «границы и ярлыки». Он просто хочет иметь возможность делать одежду для молодых людей по всему миру, которая связывала бы их с тем, откуда он сам произошел. Именно это он, Сергеенко и многие другие представители русской моды и делают прямо сейчас. Они напоминают нам, западу, о том, куда нам с угрозами не давали идти. О связующей силе, культурной истории и национальной идентичности.
Без этого народ исчезнет. А мы этого не хотим.
Ведь правда?
