Дональд Трамп и президент Китая Си Цзиньпин завершили свою первую встречу. Наблюдатели с обеих сторон испытали облегчение. Если в ходе встречи не было достигнуто никаких дипломатических прорывов по важным темам, это является свидетельством того, что ни с той, ни с другой стороны не было никаких проявлений жесткости. В результате встречи не претворились в жизнь ни большие надежды, ни глобальные опасения. Поэтому вопрос о том, в каком направлении движутся экономические отношения между Соединенными Штатами и Китаем, и куда США хотели бы их направить, остается открытым.
Столь же важную роль, как и решение любых конкретных проблем, играет определение задач, на которых отныне сосредоточится дипломатия в сфере экономики. Вернувшись недавно из Китая, где у меня была возможность принять участие в крупном экономическом форуме и встретить многих высокопоставленных лиц, я убедился, что беспокоящие многих американцев проблемы либо неактуальны, либо второстепенны, в то время как основная экономическая проблема Китая состоит в том, что он привлекает намного меньше внимания, чем заслуживает.
Разговоры США о предполагаемых манипуляциях с валютой со стороны Китая в мире экономики — все равно что обсуждение политики «Единого Китая» в геополитической сфере. В лучшем случае они неконструктивны, а, возможно, даже опасны. В то время как звучит предположение, что Китай в неразумных пределах манипулировал своей валютой в течение десяти лет после 2005 года, невозможно даже вообразить тот размах, с которым Китай сегодня манипулирует юанем, снижая его стоимость для получения конкурентного преимущества.
Что касается объемов израсходованных резервов и степени контроля капитала, немногие страны в последние годы сделали столько же в попытке стимулировать свою валюту, сколько сделал Китай. Говоря масштабнее, экономическое будущее Америки гораздо больше формируется политическим выбором, который делается в Вашингтоне, а не в Пекине. Если торговля с Китаем вызвала в США раскол, то это является результатом уникального роста Китая и увеличения его производительной способности, а не нечестной торговой политики.
Поэтому сосредоточение коммерческого интереса на внешнеторговом дефиците Китая с США в целом неверно. Да, Китай всячески субсидирует разнообразный экспорт в другие страны мира. Но если США добьются остановки этих субсидий или запрета на субсидированную продукцию, это приведет к тому, что производство будет переброшено во Вьетнам и другие страны с низкой заработной платой, а вовсе не к созданию хороших рабочих мест в США. Аналогичным образом снижение торговых ограничений для американской продукции в Китае действительно способствовало бы развитию американских компаний, но при этом весьма незначительная часть дополнительного производства окажется в Америке. Американские компании высказывают обоснованные претензии, касающихся требований, что они разделяют со своими китайскими партнерами интеллектуальную собственность, когда инвестируют в Китай, но если бы эти проблемы были решены, это привело бы, скорее всего, к переводу большего количества производства в Китай.
Если проблемы с валютой и коммерческой дипломатией не могут положительно сказаться на американской экономике, то на чем же сосредоточится экономическая политика США в отношении Китая?
Трудно переоценить масштаб, в котором Китай стремится распространить свою «мягкую силу» в мире при помощи экономики. Речь господина Си в Давосе в январе этого года, в которой он цитировал Авраама Линкольна и представлял китайское видение всемирной экономической системы в то время, когда США замыкаются на своих проблемах, стала риторической демонстрацией этой согласованной стратегии.
Разумеется, существует инициатива господина Си «Один пояс, одна дорога», предусматривающая инвестиции в инфраструктуру и иностранную помощь для того, чтобы связать Китай и Европу. Не все обратили внимание, когда Азиатский инфраструктурный инвестиционный банк, спонсируемый Китаем конкурент Всемирного банка, объявил, что он будет инвестировать по всему миру. Китайские инвестиции в Латинской Америке и Африке уже значительно превышают инвестиции Америки, Всемирного банка и региональных банков развития. Китай вскоре станет лидирующим экспортером технологий чистой энергии.
Эти инвестиции со временем обеспечат доступ к сырью, позволят китайским компаниям получить эффект масштаба и помогут Китаю завоевать друзей. США предпочли не присоединяться к Азиатскому инфраструктурному инвестиционному банку, став тормозом на финансовых весах институтов Бреттон-Вудз, не возглавлять всемирные усилия по климатическим изменениям, а противодействовать им, а также значительно урезать иностранную помощь. Эти действия ускоряют возможно неизбежную потерю превосходства США в глобальной гонке за престиж и влияние.
Предметом подлинно стратегического экономического диалога станут цели глобального экономического взаимодействия и роли США и Китая в нем. Очень важно, чтобы такой диалог начался как можно скорее, но для этого США нужно меньше сосредотачиваться на конкретных краткосрочных бизнес-интересах и больше — на том, о чем историки вспомнят через 100 лет.
