Министр иностранных дел Сергей Лавров: Добрый вечер. Это был длинный день. Мы провели переговоры с государственным секретарем США Рексом Тиллерсоном. Только что состоялась продолжительная (более двух часов) встреча с президентом Российской Федерации Владимиром Путиным.
Переговоры получились обстоятельными и откровенными, охватили весь спектр вопросов, которые являются ключевыми для наших двусторонних отношений и для взаимодействия по международным делам.
Зафиксировали, что нынешний этап в наших отношениях и в международной ситуации — не самый спокойный. Есть многочисленные проблемы, в том числе те, которые были оставлены как мины замедленного действия предыдущей администрацией США Барака Обамы. Мы — реалисты и понимаем, что для преодоления таких барьеров требуются серьезные усилия. То, что мы нацелены на такие усилия при понимании, что будет встречное движение со стороны наших американских коллег, — это факт. Сегодня в очередной раз президент Российской Федерации Владимир Путин подтвердил эту нашу последовательную линию.
Мы видим попытки помешать нашему сотрудничеству и даже обострить конфронтацию. Считаем, что это недальновидный подход, тем более что история доказала, что когда Москва и Вашингтон сотрудничают, выигрывают не только наши народы, но и весь мир.
Подтвердили нашу общую нацеленность на бескомпромиссную борьбу с международным терроризмом. Эту тему, которую наши президенты обсуждали в ходе нескольких телефонных разговоров, включая телефонный разговор в ночь на 4 апреля, когда Дональд Трамп позвонил Владимиру Владимировичу Путину, чтобы выразить соболезнования в связи с терактом в петербургском метро.
Разумеется, в контексте борьбы с терроризмом мы обсуждали ситуацию в Сирии. Затронули, конечно, и инцидент, который произошел после того, как 4 апреля в Сирии в районе Идлиба имело место применение химических веществ, и последовавший за этим ракетный удар США по военному аэродрому 7 апреля. Как вам известно, наши оценки мы неоднократно излагали. Сегодня мы говорили о том, что необходимо самым тщательным образом расследовать этот инцидент, который уже стал предметом многочисленных спекуляций.
Российская Федерация выступила за то, чтобы обратить внимание Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО) в Гааге на то, что у нее имеются все полномочия для инициирования такого расследования. Привлекли внимание к официальному письму Правительства Сирии в адрес ООН и ОЗХО с просьбой незамедлительно направить группу инспекторов для проведения беспристрастного и объективного расследования ситуации на месте инцидентов в провинции Идлиб и на аэродроме, который был подвергнут удару. Мы увидели готовность наших американских коллег поддержать такое расследование. Рассчитываем на то, что имеющиеся у ООН и ОЗХО полномочия будут задействованы незамедлительно. В этой связи считаем контрпродуктивным пытаться в Совете Безопасности ООН принять резолюцию, которая будет посвящена не столько расследованию этого инцидента, сколько легитимизации заявлений, априори обвиняющих официальный Дамаск в том, что произошло. У нас есть другие факты. Повторяю, мы не пытаемся их кому-то навязать. Хотим, чтобы было объективное, непредвзятое и честное расследование.
Мы также обсудили состояние дел в действиях Воздушно-космических сил России и коалиции, которую возглавляют США, в контексте имеющегося Меморандума о предотвращении инцидентов в Сирии и обеспечения безопасности полетов авиации в ходе операций в САР. Как вам известно, действие этого Меморандума было приостановлено российской стороной. Сегодня президент России Владимир Путин подтвердил нашу готовность вернуться к его применению при понимании, что будет четко подтверждена изначальная цель действий военно-воздушных сил американской коалиции и ВКС России, а именно борьба с ИГИЛ, «Джебхат ан-Нусрой» и прочими ассоциированными с ними террористическими организациями (запрещены в России — прим. ред.).
Исходим также из того, что публично заявленная линия России и США об отсутствии намерений вмешиваться во внутренние дела Сирии либо других государств остается в силе. Мы рассчитываем, что примеры Ирака, Ливии, ряда других стран послужат хорошим предостережением от того, чтобы подобные попытки повторялись где-то еще, в том числе в регионе Ближнего Востока и Северной Африки. Еще раз подчеркну, наша общая решимость добиться полного уничтожения и разгрома ИГИЛ и прочих террористов остается в силе, что подтвердилось сегодня во всей полноте.
Помимо борьбы с терроризмом в Сирии и в регионе в целом, у нас есть общий интерес — достижение политического урегулирования сложнейшего сирийского кризиса. Россия и США на протяжении последних лет возглавляли международные усилия по поиску компромиссов, объединению всех участников как внутрисирийского конфликта, так и внешних игроков за столом переговоров под эгидой ООН. Сегодня мы договорились продолжать двустороннее взаимодействие с тем, чтобы помогать и подталкивать многосторонний процесс. Мы ценим, что помимо Женевского процесса, где мы полноценно участвуем вместе с американскими коллегами, у нас также есть площадка Астаны, на которой американские партнеры присутствуют в качестве наблюдателей.
У России и США также есть немало возможностей помочь международному сообществу урегулировать конфликты в Йемене, Ливии и не в последнюю очередь постараться найти подходы, чтобы все-таки сдвинуть с мертвой точки палестино-израильское урегулирование. Уверен, что продолжающиеся контакты по этим направлениям будут небесполезными.
Есть у нас и такая тема, как Афганистан. Как вы знаете, за последние пару лет мы использовали разнообразные форматы, которые были направлены на формирование внешней поддержки усилиям по внутриафганскому примирению. Одна из таких попыток предстоит 14 апреля в Москве. Назначена встреча так называемого московского формата с участием Афганистана и его соседей, в том числе центральноазиатских, на которую приглашены и американские представители. Рассчитываем, что в том или ином качестве они смогут принять участие в этой встрече.
Мы затронули кризис на Украине. У нас единая позиция о том, что Минские договоренности от 2015 года должны выполняться. Мы вспомнили о том, как при предыдущей администрации США был налажен двусторонний канал консультаций между Москвой и Вашингтоном в дополнение к «четверке» в рамках «нормандского формата». Мы почувствовали заинтересованность нынешней администрации продолжить двусторонние контакты по этой теме, чтобы помогать искать практические пути реализации Минских договоренностей в полной мере. Мы будем приветствовать такие усилия. Мы к ним готовы.
Мы говорили и о ситуации на Корейском полуострове, которая всех нас очень тревожит. Россия и США выступают за неукоснительное соблюдение резолюций Совета Безопасности ООН, которые были приняты на эту тему. Сегодня мы говорили о том, как найти способы выйти из спирали конфронтации и перейти к тому, чтобы создать условия для переговорного процесса, урегулирования проблемы денуклеаризации Корейского полуострова через политические и дипломатические усилия.
Мы также отметили особую ответственность России и США за положение дел в сфере военно-политической безопасности в региональном и глобальном разрезах. Сверили часы относительно хода выполнения договоров о стратегической стабильности, сокращения вооружений, которые действуют между нашими странами. Договорились преодолеть некоторую паузу, которая сложилась в этих процессах по объективным причинам в связи со сменой команды в Белом доме. Рассчитываем, что контакты по рассмотрению хода нашего взаимодействия в сфере стратегической стабильности и контроля над вооружениями возобновятся и будут проходить по-деловому, прагматично, с прицелом на четкое выполнение того, о чем мы договорились.
Упоминали положение дел в наших экономических связях. Чувствуем интерес бизнеса с обеих сторон к тому, чтобы наращивать взаимодействие и преодолеть негативную тенденцию, которая сейчас наблюдается в объемах товарооборота и инвестициях по объективным и субъективным причинам. Мы со своей стороны предложили поддержать инициативы деловых кругов двух стран, чтобы их прямые контакты получали поддержку со стороны российского государства и администрации США.
Еще одна договоренность. Мы условились выделить специальных представителей от наших министерств — от Министерства иностранных дел России и Государственного Департамента США, чтобы подробно, без каких-либо эмоций, искусственных обострений посмотреть на раздражители, которые накопились в наших отношениях за последние годы, прежде всего за годы правления администрации Барака Обамы. Я считаю, что если с обеих сторон будет проявлен прагматичный подход к этой работе, она, безусловно, принесет результаты и позволит оздоровить наши отношения.
В целом, я думаю, что мы все понимаем, насколько непростая ситуация сложилась в наших отношениях, в мире, насколько много желающих появилось поупражняться в особенностях современных коммуникационных технологий, в киберсфере, в виртуальном мире в целом, насколько некоторые люди злоупотребляют возможностями, которые предоставляют современные технологии, пытаясь их использовать в своих, весьма негодных политических целях. Думаю, что в США и в России есть достаточно здравых людей, которые смогут «отделить зерна от плевел» и руководствоваться коренными, неконъюнктурными интересами наших народов, стран и всего международного сообщества.
Это мое ощущение от состоявшихся переговоров. При всем количестве имеющихся как объективных, так и искусственно созданных проблем есть немало перспектив для совместной работы. Россия открыта не только к диалогу с США в самых разных областях, но и к совместным действиям, нацеленным на результат, в сферах, которые отвечают интересам обеих стран. Разумеется, мы будем ожидать взаимности от США. Уверен, что сегодняшняя встреча, те многие часы, которые мы провели с Рексом Тиллерсоном вдвоем и с президентом России, были потрачены не зря. После того, что мы сделали сегодня вместе, мы лучше понимаем друг друга. Надеюсь, что эти контакты будут иметь продолжение как непосредственно между нами, так и по линии наших сотрудников и других ведомств администрации США и правительства России.
Госсекретарь Рекс Тиллерсон: Добрый вечер. Мы только что провели двухчасовую продуктивную встречу с президентом Путиным, о чем упомянул министр иностранных дел Лавров. Мы откровенно обсудили текущее состояние российско-американских отношений. Я выразил мнение, что нынешнее состояние российско-американских отношений неудовлетворительно, а уровень доверия между двумя нашими странами низок. Такие отношения не могут существовать между двумя главными ядерными державами мира. Далее мы обсудили способы улучшения каналов общения. Мы подробно обменялись мнениями о ситуации в Сирии и поделились своими взглядами о возможных путях продвижения вперед.
Ранее мы с министром иностранных дел Лавровым провели продолжительную беседу по вопросам, требующим немедленного внимания, и по вопросам, на которые надо обратить внимание в более отдаленной перспективе. Мы понимаем, что для достижения прогресса по вопросам, где у нас разные точки зрения, потребуется улучшение долгосрочных отношений.
Мы подробно поговорили о Сирии и выяснили, что в некоторых областях у нас общие взгляды. Если говорить конкретно, мы верим в единую и стабильную Сирию и хотим лишить безопасных убежищ террористов, думающих о нападении на наши страны. Мы согласны с тем, что должна быть проведена денуклеаризация Северной Кореи. Мы согласились с необходимостью наладить общение между двумя нашими странами на более высоком уровне, как на дипломатическом, так и на военном.
Но существует широкий круг других вопросов, по которым между нами есть разногласия. Некоторые из них имеют глобальные последствия долгосрочного характера, а некоторые являются двусторонними. В последние два года была предпринята серия взаимных действий, демонстрирующих неудовлетворенность наших стран друг другом. Нам надо постараться положить конец этой устойчивой деградации, которая никак не содействует восстановлению доверия между двумя нашими странами и достижению прогресса по вопросам, имеющим для нас огромное значение.
Мы договорились о создании рабочей группы для рассмотрения менее значительных вопросов и обеспечения большей стабильности в наших отношениях, чтобы затем можно было перейти к решению более серьезных проблем. Мы договорились с министром иностранных дел Лавровым, что будем рассматривать дальнейшие предложения о достижении успехов в Сирии, в том числе о консультациях с нашими союзниками и с членами коалиции. Мы будем продолжать дискуссии о том, как найти решение сирийского конфликта.
Мы также обсудили те угрозы, которые сегодня представляет собой северокорейский режим. Мы поговорили о продолжающихся усилиях режима по развитию ядерной программы и о той конструктивной роли, которую может сыграть Россия, убеждая власти Северной Кореи сменить свой нынешний курс, чтобы можно было сформировать условия для переговоров о будущем.
Что касается Минских соглашений, то мы обсудили их важность. Россия может добиться успехов в их реализации, снизив насилие и приняв меры по отводу войск и тяжелых вооружений сепаратистов, чтобы наблюдатели ОБСЕ могли выполнять свои задачи. Пока не будет достигнут полный прогресс в соответствии с Минскими соглашениями, ситуация на Украине будет и дальше создавать препятствия для улучшения отношений между США и Россией.
Я благодарю министра иностранных дел за продуктивные переговоры и надеюсь на дальнейшие беседы в будущем. Спасибо.
Ведущий (через переводчика): Коллеги, теперь перейдем к вопросам. Начнем с телеканала «Россия 24».
Вопрос: «Россия 24». Мой первый вопрос к господину Тиллерсону. В последние дни мы слышали из Вашингтона не только противоречивые, но и агрессивные заявления. Я имею в виду слова президента Трампа, назвавшего Асада «животным», а также высказывание представителя Белого дома Шона Спайсера (Sean Spicer), заявившего что даже Гитлер не применял химическое оружие. Как эти заявления способствуют целям дипломатии? Когда риторика может измениться?
Рекс Тиллерсон: Что ж, с точки зрения Соединенных Штатов, которая подтверждается фактами, существуют вполне убедительные доказательства, что недавнее нападение с применением химического оружия в Сирии было спланировано и осуществлено войсками сирийского режима. Мы вполне в этом уверены. Это лишь очередной случай применения химического оружия режимом Асада, учитывая, что он более 50-ти раз применял бомбы с хлором и кассетные боеприпасы, а также другие виды вооружений, которые калечат и убивают людей самым ужасным образом. Поэтому мне кажется, что президент Асад сам навлек на себя такую характеристику.
Ведущий: Джош Ледерман…
Сергей Лавров (через переводчика): Я должен добавить пару слов. Очевидно, это та тема, по которой мы расходимся, поскольку Россия настаивает на проведении объективного расследования. Мы вместе с США в 2013 году выступили инициаторами ликвидации химического оружия в Сирии. В рекордные сроки были подготовлены соответствующие договоренности в Организации по запрещению химического оружия в Гааге и в Совете Безопасности ООН. Есть доклады ОЗХО, фиксирующие прогресс в ликвидации всех заявленных запасов химического оружия. Они также фиксируют проблему, заключающуюся в том, что пара мест, где хранилось химическое оружие, находится под контролем экстремистов. Между Дамаском и Гаагой идет непрерывный процесс со своими трудностями. Мы используем наши отношения с правительством Сирии для того, чтобы побуждать их к абсолютно полному взаимодействию. Мы привержены завершению этой работы и будем доводить ее до конца.
Что касается расследования сообщений о применении химического оружия, то существует Миссия ОЗХО по установлению фактов применения химоружия в Сирии (МУФС) и Совместный механизм ОЗХО-ООН по расследованию случаев применения в Сирии химоружия (СМР). У нас есть некоторые вопросы в адрес этих структур, потому что все без исключения обвинения, поступающие в адрес правительства Сирии в применении химических отравляющих веществ, основываются на так называемых «дистанционных показаниях». Я даже не буду лишний раз заострять внимание на полностью себя дискредитировавших так называемых «белых касках», многократно уличенных в подлогах.
Что касается свидетельств, имеющихся в связи с применением химических отравляющих веществ на территории, контролируемой оппозицией, то неоднократно сирийское правительство и военнослужащие России, работающие в Сирии, передавали в ОЗХО вещественные доказательства, включая подлежащие исследованию пробы. Это были не «дистанционные показания», а вещественные доказательства. Изучение этих представляемых в Гаагу в материальной форме доказательств как-то очень сильно затягивается.
Повторю, я не пытаюсь кого бы то ни было обвинять или выгораживать. Мы настаиваем на объективном расследовании произошедшего 4 апреля сего года. Кстати, как это бывало и в прошлом, все это совпало с созывом конференции по Сирии по инициативе ЕС в Брюсселе. Как только накануне конференции появились сообщения о применении химических веществ в провинции Идлиб, многие ее участники стали громко и активно требовать, чтобы именно этой теме была посвящена конференция, созванная для рассмотрения всего комплекса проблем сирийского урегулирования.
Учитывая ажиотаж и колоссальное напряжение, создавшиеся в медийном пространстве и политической сфере, в мировом сообществе вокруг этого инцидента, мы убеждены в необходимости проведения «на трезвую голову» его беспристрастного, международного, независимого расследования. Необходимо направить интернациональную группу объективных и профессиональных экспертов на место, где были якобы применены химические отравляющие вещества и на аэродром, который, по утверждению наших американских коллег, был использован для того, чтобы оттуда направить с самолетами снаряды, начиненные химическими отравляющими веществами. Мы не увидели никаких подтверждений, что это было именно так, тем более что по телеканалам и по показаниям людей, находившихся на этом аэродроме сразу после взлета самолетов и нанесения по нему ударов, не было каких-либо признаков, характерных для того, чтобы говорить, что там вообще были какие бы то ни было химические отравляющие вещества.
Я прошу прощения за столь долгий комментарий, но хочу подчеркнуть нашу стопроцентную убежденность в том, что если наши коллеги в ООН и Гааге будут увиливать от этого расследования, то это будет означать, что они не хотят установить истину. Мы будем на этом настаивать.
Ведущий: Джош Ледерман из Associated Press.
Вопрос: Спасибо. Госсекретарь Тиллерсон, хочу спросить вас о вашей беседе с президентом Путиным о Сирии. Вы давали прогнозы, что Асад уйдет из власти в результате политического переходного процесса. Как вы заставите Асада участвовать в переходном процессе, который приведет к его отстранению от власти? А обвинения в совершении военных преступлений будут рассматриваться? И как долго Соединенные Штаты будут ждать согласия России?
И еще вопрос министру иностранных дел Лаврову, если можно. Ваше правительство и правительство США находятся на непреодолимом расстоянии по сирийскому вопросу, по Украине и по другим вопросам. Возникло ли у вас впечатление, что сегодня в ходе дискуссий с госсекретарем Тиллерсоном вам удалось решить какие-то из упомянутых вами ранее вопросов?
Рекс Тиллерсон: Что ж, мы подробно обсудили будущую роль Асада как в политическом процессе, так и нет. Естественно, мы придерживаемся мнения о том, что правление семьи Асадов подходит к концу, и что они сами в этом виноваты, ведя в последние годы войну. Мы обсудили нашу точку зрения о том, что Россия как ближайший союзник режима в этом конфликте располагает оптимальными возможностями, чтобы помочь Асаду признать эту реальность. Для нас важно, чтобы уход Асада был проведен упорядоченно, чтобы те круги и группы, чьи интересы он представляет, почувствовали, что их интересы тоже будут защищены за столом переговоров по поиску политического урегулирования. Как это произойдет, будет решено в процессе перехода. Нам кажется, что все должно происходить поочередно. Все пойдет своим чередом и своими темпами. Но в окончательном варианте, на наш взгляд, в будущей системе государственного устройства Сирии не будет места ни Асаду, ни его семье. Нам кажется, мировое сообщество на это не согласится. Мир на это не согласится.
Вопрос: А как насчет обвинений в совершении военных преступлений?
Рекс Тиллерсон: Мы обсуждали вопрос о том, что со временем, когда будут накапливаться все новые доказательства и улики, вполне возможно, что будет перейден тот порог, когда можно будет предъявлять обвинения отдельным людям, включая Башара Асада. Как вы знаете, это очень серьезное правовое препятствие, которое надо преодолеть, чтобы предъявить такие обвинения. Я бы сказал, что сейчас далеко не все доказательства и улики собраны, но мне кажется, что по прошествии определенного времени можно будет создать доказательную базу. И есть люди, которые работают над ее созданием.
Сергей Лавров (через переводчика): Со своей стороны хочу сказать, что не считаю, будто мы с США находимся на непреодолимом расстоянии друг от друга по многим вопросам международной повестки дня. Это касается Сирии и Украины. Во вступительных словах мы упомянули о договоренностях и особенно об активизации каналов диалога по Сирии и Украине.
Ради того, чтобы убрать президента бывшей Югославии Слободана Милошевича, НАТО в 1999 году развязала войну в центре Европы в грубейшее нарушение Устава ООН, Хельсинского заключительного акта ОБСЕ. Бомбили, между прочим, телецентр, что является военным преступлением по всем интерпретациям Женевских конвенций, жилые кварталы, посольство Китая подверглось атаке, бомбили мосты и пассажирские поезда на протяжении почти трех месяцев. В итоге, когда уже кончились снаряды и цели, которые хотя бы относительно можно было отнести к целям двойного использования, пришли в Совет Безопасности ООН.
Другой пример — еще один диктатор Саддам Хуссейн, которого повесили после вторжения (в Ирак). Мы все знаем, чем обосновывалось это вторжение. С тех пор только Тони Блэр, по-моему, публично покаялся, что все поводы для вторжения в Ирак были «фейком». Где сейчас Ирак, вы все знаете не хуже нас.
Потом был Муаммар Каддафи. Тоже заявлялось, что этому диктатору не место в его стране, и там должна восторжествовать демократия. Что сейчас происходит с Ливией, мы тоже знаем. Ливийская государственность под огромным вопросом, и мы с США и другими партнерами (вчера об этом говорили президент России Владимир Путин и президент Италии Серджо Маттарелла) стараемся восстановить ливийское государство через национальное согласие, стараемся прекратить ситуацию, когда эта страна превратилась в канал незаконной миграции, работорговли, как сегодня сообщили общественности ваши коллеги из СМИ.
Говоря о не очень давних примерах, стоит вспомнить Судан, президент которого Башир был объявлен в розыск по линии Международного уголовного суда, а через несколько лет администрация Барака Обамы решила, что для того, чтобы урегулировать проблему Судана, страну нужно разделить на две части. Создали Южный Судан, причем активнейшим образом просили нас помочь заручиться согласием президента Башира, которого США хотят видеть в уголовном суде, чтобы он не сопротивлялся разделу Судана на два государства. Президент Башир сдержал свое слово, начав сотрудничать с международным сообществом. Судан был разделен на две части по проекту администрации Обамы только для того, чтобы уже в прошлом году Вашингтон стал настаивать на введении санкций против своего детища — Южного Судана.
Так что эксперименты такого рода, основанные на одержимости смены какого-то диктатора, тоталитарного или авторитарного лидера, мы уже проходили. Мы слишком хорошо знаем, чем это заканчивается. Позитивных примеров, когда свергался бы диктатор, и все «пошло бы, как по маслу», я не помню. Если они есть, буду признателен, если вы мне об этом расскажете.
Поэтому в Сирии, как неоднократно подчеркивал президент Путин, мы не делаем ставку на какую-то персону — на президента Башара Асада или кого-то другого, как пытаются сейчас в Ливии делать ставку то на Сараджа, то на Хафтара. Мы выступаем за то, чтобы они сели и договорились. Точно так же и в Сирии. Все сирийцы, как это и записано в резолюции Совета Безопасности ООН, должны сесть и договориться. Это должен быть инклюзивный межсирийский диалог. Судьбу Сирии должны, как записано в резолюции Совета Безопасности ООН, определять сами сирийцы без каких-либо исключений. Самое главное — не убрать того или иного персонажа с политической сцены, а договориться о том, как будет устроено сирийское государство, чтобы оно было демократическим, светским (против чего выступают оппозиционеры из так называемого Высшего комитета по переговорам), чтобы в этом государстве все этнические и конфессиональные группы чувствовали себя защищенными, справедливо представленными в органах власти. Уверяю вас, что как только такой консенсус будет достигнут, а это нужно делать через разработку новой конституции, вопросы судьбы отдельных личностей будут решаться гораздо более эффективно и без каких-либо трагических последствий для государства, страны, народа.
Ведущий: «Коммерсант»
Вопрос (через переводчика): Большое спасибо. У меня вопрос к господину Тиллерсону. Обсуждался ли в ходе сегодняшних переговоров вопрос о якобы имевшем место вмешательстве России в президентские выборы в США? Чем действия России в киберпространстве отличаются от действий США? По данным американских СМИ мы знаем, что ядерная программа Ирана была нарушена с помощью вируса Stuxnet, созданного США. Сейчас теми же методами, с помощью кибероружия, США пытаются остановить ракетную программу КНДР.
Рекс Тиллерсон: Мы очень коротко затронули вопрос о кибербезопасности, и, в частности, вопрос о тех вызовах, которые встают перед нами с точки зрения угроз, возникающих угроз. Но, как мне кажется, я на самом деле провожу различие между теми случаями, когда киберинструменты используются для вмешательства в процесс принятия решений внутри страны относительно того, как проводятся выборы. Это один вариант использования киберинструментов. Применение киберинструментов против программ, задействованных в вооружениях, — это другое использование этих инструментов, и я провожу различие между этими двумя случаями. Очевидно, что этот вопрос возник в наше время, и теперь мы как международное сообщество должны сделать вывод о том, как мы хотим на него ответить. И поэтому будут и дальше проходить дискуссии, и этот вопрос в повестке дня, этот вопрос находится в той повестке, которую передал мне министр иностранных дел Лавров для проведения обсуждений в будущем.
Сергей Лавров: Мы заинтересованы в тесном сотрудничестве по борьбе с преступлениями в киберпространстве. Наверное, вы это слышали, мы не раз об этом говорили. Еще полтора года назад, в октябре 2015 года, учитывая обеспокоенность администрации Барака Обамы действиями так называемых российских хакеров, которых они начали отлавливать по всему миру и незаконно, не задействуя имеющиеся между Москвой и Вашингтоном юридические процедуры вывозить их в США и там подвергать судебному преследованию, мы предложили администрации Обамы наладить взаимодействие, провести специальные контакты по линии компетентных ведомств, создать двусторонний механизм, который в режиме реального времени обменивался бы информацией о том, где, кто и как пытается нарушать имеющиеся международно-правовые и национальные нормы России и США. Еще тогда мы сказали, что не заинтересованы в том, чтобы наши граждане занимались киберпреступлениями. Администрация Обамы отказалась от этого предложения, попросту никак не отреагировала. Потом вдруг на излете своей «каденции» в ноябре прошлого года они все-таки предложили встретиться. Естественно, наши коллеги в соответствующей сфере согласились, но в последний момент администрация Обамы передумала, видимо, была сильно занята тем, чтобы как можно больше подорвать российско-американские отношения перед тем, как придет новая администрация.
Мы сегодня действительно говорили о том, что у нас этот интерес не только сохраняется, но и в полной мере актуален. Мы предложили возобновить контакты по линии специальных представителей Президента России и Администрации США и по линии соответствующих ведомств. Мы только за такой контакт. Мы почувствовали, что на этот раз результат этих усилий приведет к созданию какого-то канала.
Ведущий: Рич Эдсон с телеканала Fox News Channel.
Вопрос: Спасибо. Госсекретарь Тиллерсон, обсуждали ли вы сегодня с президентом Путиным и министром иностранных дел Лавровым санкции или другие уступки, на которые могли бы пойти Соединенные Штаты в обмен на изменение поведения российского правительства? И еще, если говорить о вашем ответе на предыдущий вопрос — представили ли вы президенту Путину или министру иностранных дел конкретные доказательства вмешательства российского правительства в американские выборы?
А теперь вопрос к министру иностранных дел Лаврову: если независимое расследование придет к выводу, что правительство Асада применяло против собственного народа химическое оружие, что тогда сделает Россия? Президент Путин говорит о том, что предпринимаются попытки обвинить Асада и подбросить улики. Вы представили эти улики госсекретарю Тиллерсону сегодня, и откажется ли России согласиться с любой ситуацией, в результате которой Башар Асад будет отстранен от власти?
Рекс Тиллерсон: Мы не обсуждали никакие изменения в статусе санкций, которые были наложены на Россию в результате некоторых ее действий на Украине, как вам известно. Что касается вопроса о вмешательстве в выборы, то, на мой взгляд, на этот счет существует прочно установившееся мнение в Соединенных Штатах, и я считаю, что этот вопрос обсуждался на Капитолийском холме, а также с членами Конгресса. И это серьезный вопрос. Это вопрос, который, по нашему мнению, является достаточно серьезным для введения дополнительных санкций. И поэтому мы внимательно относимся к серьезности вопроса относительно этого конкретного вмешательства в наши выборы, и я уверен, что Россия также внимательно к этому относится.
Сергей Лавров: Государственный секретарь США Тиллерсон санкциями сегодня не угрожал (как, собственно, ничем не угрожал). Мы откровенно обсуждали те вопросы, которые у нас были на повестке дня, в том числе по которым у нас существуют проблемы, а таких — большинство.
Что касается прозвучавших здесь утверждений, будто у правительства США есть неопровержимые доказательства того, что мы вмешивались в избирательную кампанию, то еще раз вынужден сказать, что мы не увидели ни единого факта и даже намека на факты. Кто их видел, я не знаю. Нам никто ничего не показывал и не говорил, хотя мы многократно просили предъявить данные, лежащие в основе этих голословных обвинений.
Сегодня я об этом уже упоминал, мы знаем о наличии многочисленной когорты людей, которые желают окончательно подорвать наши отношения в целях раскрутки своих внутриполитических, а может быть, и внешнеполитических амбиций. Это игры с негодным результатом и замыслами. Дайте нам конкретные доказательства, и тогда мы будем готовы отвечать.
Ведущий (через переводчика): «РИА Новости».
Вопрос (через переводчика): Добрый вечер. Я бы хотела задать вопрос обоим министрам. Корейский полуостров — американцы послали туда целую военно-морскую экспедицию. Говорили ли вы во время ваших переговоров об этом и о возможных рисках для этого конкретного региона? И означает ли это, что у Америки есть какие-то планы относительно военной операции в районе Корейского полуострова?
Рекс Тиллерсон: Ударная группа «Карла Винсона» постоянно находится в Тихом океане. Она всегда в области Тихоокеанского театра военных действий. Ее передвижения осуществляются согласно указаниям военных планировщиков. Для ее нынешнего курса нет никаких специфических причин. «Винсон» постоянно ходит туда и сюда по Тихому океану, так что я не искал бы какой-то особой подоплеки в его текущем местонахождении.
Сергей Лавров: Могу повторить, что среди прочих многочисленных тем мы обсуждали ситуацию на Корейском полуострове и вокруг него. Насколько я понял, при всех нюансах, причем возможно существенных, есть общее стремление к тому, чтобы урегулировать эту проблему исключительно политическими мирными средствами и добиться денуклеаризации Корейского полуострова через переговоры. Есть конкретные усилия, которые сейчас предпринимают участники того, что раньше называлось «шестисторонним процессом». Мы и наши китайские коллеги имеем некоторые идеи. Нам нужно объединяться вокруг стремления решить эту проблему исключительно мирными средствами.
И последний вопрос предоставляется американской стороне.
Ведущий: Финальный вопрос задаст Маргарет Бреннан от CBS News.
Вопрос: Большое спасибо. Господин секретарь, до этих переговоров, вы говорили, что считаете Россию либо некомпетентной, либо замешанной в эти газовые атаки. После ваших продолжительных встреч с Владимиром Путиным и Сергеем Лавровым поняли ли вы, что из этого справедливо, и что конкретно требуется сделать, чтобы восстановить потерянное доверие?
И министр Лавров, не могли бы вы быть так добры и ответить по-английски, пожалуйста. Президент Трамп назвал Башара Асада животным. Это лидер правительства, которое вы продолжаете поддерживать. Скажите нам, как долго еще Россия будет рисковать жизнями своих солдат и тратить деньги на его защиту?
Рекс Тиллерсон: Что касается осведомленности России или ее участия в атаке с применением химического оружия, то у нас нет никакой конкретной информации, которая свидетельствовала бы о причастности России, российских военных сил, к этой атаке. Что мы знаем — и мы очень тверды и уверены в сделанных нами выводах — так это то, что атака была спланирована и исполнена силами режима по указанию Башара Асада.
Сергей Лавров: Я могу только еще раз подтвердить, что, как и в случае с так называемыми русскими хакерами и химическими инцидентами в Сирии, нам бы очень хотелось, помимо многочисленных утверждений на словах, получить хоть какие-то свидетельства фактического свойства. Пока мы таких свидетельств не имеем. Еще раз подчеркну, что в Сирии мы работаем по просьбе легитимного правительства страны-члена ООН, не находящегося ни под какими санкциями Совета Безопасности. Мы находимся там для того, чтобы бороться с терроризмом. В наших интересах не допустить, чтобы в Дамаске «правили бал» ИГИЛовцы и нусровцы. Если вы посмотрите на фактическую сторону дела, то за последние полтора года сколоченная администрацией Барака Обамы коалиция не занималась по сути дела целью, ради которой она была провозглашена, ‒ она не боролось активно, эффективно, настойчиво и интенсивно с ИГИЛ и «Джебхат ан-Нусрой» (террористические организации, запрещены в России — прим. ред.), пока там не появились ВКС России. Даже после этого при президенте США Бараке Обаме американская коалиция наносила удары только по некоторым позициям ИГИЛ. «Джебхат ан-Нусру» они всегда щадили. У нас есть устойчивое подозрение, которое пока никто не смог развеять, что «Джебхат ан-Нусру» до сих пор берегут для того, чтобы в какой-то момент задействовать «план Б» и попытаться силой свергнуть режим Асада. Последствия этого я уже упоминал. Мы наблюдали это в Ираке и Ливии. Надеюсь, что все-таки возобладают люди, которые извлекают уроки из истории.
Конечно, нужно разбираться с тем, кто и какие преступления совершает в Сирии. Я думаю, что, как сказал не так давно один мой американский коллега, всему свое время. Должны быть приоритеты. Недавно мы услышали из Вашингтона о том, что приоритет № 1 ‒ это ИГИЛ. Как сказал официальный представитель Белого дома Шон Спайсер, мы все вполне в состоянии справиться с ИГИЛ, не трогая режим Асада. То же самое мне говорил бывший госсекретарь США Джон Керри. Он говорил, что администрация Обамы убеждена, что ИГИЛ, террористы в Сирии — это гораздо более важная и серьезная угроза, более важная задача, чем режим Асада. Здесь мы одинаково мыслим. Надо видеть общие очевидные угрозы. Если с ИГИЛ нужно бороться, если ИГИЛ можно победить, не свергая режим, то свергнув режим, вполне можно проиграть ИГИЛ. Давайте будем руководствоваться здравым прагматичным смыслом, а не эмоциями.
Ведущий (через переводчика): На этом мы завершаем нашу пресс-конференцию. Большое спасибо.
