Громче, чем разрывы «Томагавков» на сирийской авиационной базе Шайрат в пятницу утром, 7 апреля, двумя днями ранее в редакции «Печати» прозвучала новость о замене — или изгнании — Стивена Бэннона из Совета национальной безопасности США.
Замена Бэннона не стала неожиданностью. Напротив, это очередной неизбежный этап конфликта между американским политическим истеблишментом, глубинным государством, неолибералами и неоконсерваторами и президентом Дональдом Трампом. Удивило только то, что голова с плеч Бэннона «полетела» так скоро. Ясно было и то, что за свержением Брэннона последует некое драматическое событие, однако не было даже предположений, что это будет массированный ракетный удар по Сирии, который поставит мир на грань вооруженного конфликта и положит начало эпохе, которую многие называют новой холодной войной.
По его собственным словам, решение об ударе Дональд Трамп принял лично. Как он сам заявил, его отношение к Сирии резко изменилось за 48 часов. Эти 48 часов соотносятся с изгнанием Бэннона. Поставив свою подпись под таким решением, Трамп перечеркнул все, за что боролся в ходе своей кампании и что обещал изменить. Тем самым Трамп, как сказал российский геополитик Александр Дугин, предал старую добрую Америку, которая его выбрала, и капитулировал перед Советом по международным отношениям, неоконсерваторами, глубинным государством…
Вся прелесть «Томагавков»
Насколько глубоко американское болото, которое Трамп обещал осушить, лучше всего показывает реакция американских СМИ на удар по суверенному государству, нанесенный вопреки международному праву. Журналист телеканала MSNBC Брайан Уильямс буквально впал в транс, сообщая об ударе: «Мы видим эти замечательные ночные кадры, сделанные с палубы двух американских военных кораблей в восточной части Средиземного моря. (…) Это прекрасные кадры короткого полета грозного оружия к авиабазе».
Это, так сказать, самый поэтичный пример, однако тот же восторг от удара характерен и для всех остальных мэйнстримных СМИ. Помимо бывшего госсекретаря и соперницы Трампа в гонке за кресло в Белом доме, которая своеобразно анонсировала этот удар за несколько дней до того, как он был нанесен, радость от случившегося выразили и остальные враги Трампа — как из рядов демократов, так и из рядов республиканцев, точнее, неолибералов и неоконсерваторов.
Пресловутый сенатор Джон Маккейн, который не скрывает своей дружбы с террористами, побывал в Белграде. Во время совместной с Александром Вучичем пресс-конференции Маккейн выразил свое удовлетворение ударом и воспользовался моментом, чтобы снова обвинить Россию в соучастии в мнимом преступлении, из-за которого и произошла бомбардировка, а также в других «военных преступлениях» в Сирии. Похвалы в адрес Трампа звучали со всех сторон, и поддержку из-за рубежа ему выразили почти все американские союзники, включая даже Турцию, которая в последнее время была не в лучших отношениях с Вашингтоном и больше склонялась к тесному сотрудничеству с Россией, в том числе, в решении сирийской проблемы.
Аргумент, что Трамп пошел на применение ракет, чтобы вырасти в глазах общественности и СМИ, привлечь политических соперников и прочее, кажется безосновательным, ведь мы имеем дело с хрестоматийным примером пирровой победы. Враги из рядов неоконсерваторов и неолибералов будут ненавидеть Трампа, пока он находится в Белом доме, и все их похвалы улетучатся уже через неделю. Однако своим решением Трамп оттолкнул очень многих из числа своих ярых сторонников. Поскольку с военной точки зрения удар не возымел никакого эффекта (уничтожено шесть самолетов, а авиабаза практически сразу возобновила работу). Цель удара, несомненно, была маркетинговой, но и здесь ничего не вышло. Тот факт, что, несмотря на все заявления, что химатака была проведена с этой авиабазы, но там не было уничтожено ни одного объекта или контейнера с отравляющим веществом, свидетельствует отнюдь не в пользу поборников этой операции. Скорее, это говорит о том, что химическая атака стала лживым предлогом.
Провальным оказалось и дипломатическое наступление на Россию, последовавшее за ударом, потому что на встрече глав дипломатии G7 не было достигнуто договоренности об ужесточении, точнее, введении санкций против Москвы из-за ее поддержки Башара Асада и той роли, которую она играет в Сирии. Да, после нанесения удара западные СМИ сообщали о том, что его осудили только Россия и Иран, тогда как Китай воздержался.
Однако вскоре Пекин разочаровал их и продемонстрировал, что современный Китай лишь твердо придерживается традиционных ценностей и правил поведения в гостях. Пока Си Цзиньпин находился на американской территории во время визита к Трампу, царила тишина. Но как только он покинул США, государственное агентство «Синьхуа» опубликовало комментарий, в котором удар резко критиковался, а о Трампе говорилось как о «слабом президенте, которому приходится демонстрировать мышцы».
Реакция Москвы
Та часть мира, которая презирает американский империализм и склоняется к блоку, которым руководит президент России Владимир Путин, немедленно задалась вопросом, почему Москва ничего не предприняла, чтобы предотвратить удар, и почему не воспользовалась мощными системами ПВО, имеющимися у нее в Сирии. Кроме резких высказываний о том, что подобный удар не должен повториться, Россия почти ничего больше не сделала. И многие считают, что Москва проявила слабость. Вашингтон решительно идет в выбранном направлении, а Москва просто не знает, как действовать.
Здесь прежде всего нужно отметить, что до сих пор между Россией и США действовал договор о невмешательстве в операции в Сирии, а Москва привыкла соблюдать договоренности. Теперь действие этого договора под вопросом.
Теория о том, что Россия не знает, что делать, противоречит всему тому, что нам известно о прежних действиях Путина и «новой России».
Похожая ситуация сложилась, когда Турция сбила российский бомбардировщик на границе с Сирией. Тогда россияне ответили продуманно и не спеша. Время показало, что Турция сломлена и без поспешного применения силы, которое больше характерно для евроатлантических субъектов.
Последние несколько лет Путин находится в ситуации, когда между ним и его «западными партнерами» сложились те же отношения, что и у Сталина с Гитлером в начале Второй мировой войны — до прямого немецкого вторжения в СССР. Как тогда при Сталине речь не шла о Чехии, Польше и других странах — только об СССР, так и сегодня основное внимание Путина направлено на защиту не Сирии или Северной Кореи, а на защиту России. Неудивительно, что, комментируя удар, Путин сказал: «Все это мы уже видели» — имея в виду не самое очевидное, то есть не подготовку к американскому вторжению в Ирак. Путин смотрит глубже и проводит параллель и с гитлеровским планом «Барбаросса».
Однако есть два существенных различия между ситуацией, в которой когда-то оказался Сталин, и той, в которой сегодня находится Путин. С одной стороны, в отличие от Сталина, который был уверен, что Гитлер рано или поздно на него нападет, Путин еще надеется, что дело не дойдет до прямого столкновения с США. Кроме того, Путину требуется намного меньше времени для подготовки к войне, чем требовалось Сталину, поскольку российская армия сегодня несравненно сильнее, чем в 1939 году, и поскольку США несравненно слабее и в гражданской, социальной сфере, и в военном отношении, чем немцы были тогда.
Однако бесполезно гадать, какими могут быть следующие шаги Путина, поскольку, как мы уже уяснили из его прежнего поведения, российский президент непредсказуем. Его действия в прошлых кризисах, в частности, на Украине, виртуозное присоединение Крыма, отказ от газопровода «Южный поток», шаги после инцидента со сбитым самолетом и так далее, вводили в ступор даже аналитиков самых мощных разведывательных служб.
Со всей уверенностью можно сказать, что его следующий шаг будет хорошо продуманным, неожиданным и эффективным. Как вариант, россияне, которые уже сейчас практически контролируют сирийское небо, предоставят Дамаску те же возможности. Пока же РФ будет вести свою упорную борьбу исключительно посредством системных институтов и в соответствии с международным правом, прежде всего, через Совет безопасности ООН, и настаивать на беспристрастном расследовании химической атаки, хотя Москва знает, что до беспристрастности в этом деле очень далеко.
Как практически невозможно предугадать будущие шаги Москвы, так же невозможно стало предвидеть, что предпримет Америка. Если в случае россиян предполагать трудно из-за их рассудочности и изобретательности, то в случае США можно анализировать только «рациональные факторы». А США уже давно не рациональны — как минимум с момента прихода администрации Обамы.
Учитывая, что этим ударом Трамп нанес больший удар по самому себе, чем по Сирии, создается впечатление, что к нему, как и в значительной степени к президенту Турции Реджепу Тайипу Эрдогану, нельзя применять обычные аналитические методы, а лучше прибегнуть к психиатрическим. Ведь как иначе оценивать действия человека, который сам в себя стреляет? Ясно, как мы уже говорили, что те, кто до сих пор ненавидел Трампа, продолжит это делать. Но теперь его начнут ненавидеть и многие из тех, кто до сих пор поддерживал.
Сирийский треугольник
Важный вопрос в связи с американским ударом касается того, что случилось с 36 пропавшими ракетами. Хотя и существует вероятность, что более половины пущенных ракет «вышли из строя по пути», все же это неправдоподобно, если только американский ВПК не достиг дна. Два других объяснения кажутся более реальными. Первое: Трамп не собирался наносить серьезный удар по Сирии, и это подтверждает тот факт, что россиян заранее предупредили о предстоящем ударе, поэтому у них было время передать информацию Дамаску. Часть ракет могла взорваться над Средиземным морем, а удар был лишь представлением.
Однако более вероятна тайная причастность России. Несмотря на то, что россияне не имели законного права сбивать американские ракеты, они могли сделать это с помощью средств радиоэлектронной борьбы, прежде всего, систем «Красуха», которые давно размещены в Сирии. Использование электронного оружия дает России возможность — по крайней мере, на публике — отрицать собственную роль, аргументируя тем фактом, что 23 ракеты все же достигли своей цели, хотя если бы россияне вмешались, то, мол, не долетело бы ни одной. Так или иначе, ясно, что 36 ракет не могли раствориться, как в Бермудском треугольнике.
Что говорят самые ярые сторонники Трампа
Целый ряд видных сторонников Дональда Трампа публично выразил свое удивление и опасения в связи с решением нанести удар по Сирии, который полностью противоречит прежнему взгляду Трампа на американо-сирийские отношения и интервенционизм.
Известный колумнист и автор нескольких книг Энн Коултер, которая поддерживала Трампа на протяжении всей кампании и даже опубликовала электронную книгу «Мы верим в Трампа», резко раскритиковала его решение: «Те, кто хотел, чтобы мы вмешивались в события на Ближнем Востоке, голосовали за другого кандидата, — заявила она, добавив: — Кампания Трампа была основана на невмешательстве в события на Ближнем Востоке. Он говорил, что это всегда выгодно для наших врагов и увеличивает количество беженцев. А теперь он увидел кадры по телевидению…»
Советник Фокса Лора Ингрэм разочарованно заметила: «Ракеты летят, Рубио счастлив. Маккейн в восторге. Хиллари поддерживает. Полное изменение политики за 48 часов». Того же мнения придерживается британский политический аналитик Пол Джозеф Уотсон: «Похоже, Трамп все же не был „путинской марионеткой". Он — лишь еще одна марионетка глубинного государства и неоконсерваторов. Я официально схожу с корабля Трампа».
Бывший комментатор BuzzFeed Тим Тредстоун подчеркивает, кто именно поддерживает Трампа за «удар по Сирии: Хиллари, Маккейн, Линдси Грэм, Пол Райан и левые». Тогда как против удара — «настоящие сторонники Трампа». Консультант The American Mirror Макада Данкансон сказала: «Трамп нанес удар по Сирии без согласия Конгресса. Я голосовала не за это. Он обещал, что смены режима не будет, а случившееся поможет „Исламскому государству"» (запрещенному в России — прим. ред.).
Разочарованы не только американские сторонники Трампа, но и его зарубежные коллеги, поддержкой которых он пользовался, в частности, британский политик Найджел Фараж и французский левый политик Марин Ле Пен. Ставший первым зарубежным политиком, который встретился с Трампом после его победы на выборах, Фараж сказал, что «многих избирателей Трампа обеспокоит эта военная интервенция», и задался вопросом, «чем все это кончится». Ле Пен заявила, что «поражена» решением Трампа, поскольку он все время утверждал, что не хочет для США роли мирового полицейского, но сейчас именно ее и подтвердил.
