Александр Лукашенко упрекнул российские СМИ за то, что искажают-де итоги его недавних переговоров с Владимиром Путиным — так и норовят «ложку дегтя бросить в бочку меда».
«Начинают в СМИ появляться разного рода измышления, кто кого там обманул, что мы опять на коленях что-то просим в России и так далее», — посетовал белорусский президент на переговорах с нижегородским губернатором Валерием Шанцевым 20 апреля в Минске.
А надо ли было воевать?
Положа руку на сердце, белорусские негосударственные СМИ тоже довольно критично (может быть, даже критичнее, чем московские) оценили договоренности, достигнутые в Стрельне под Санкт-Петербургом 3 апреля. Но жаловаться на «свою» прессу, видимо, как-то несолидно.
Между тем как раз наши комментаторы пришли к выводу, что компромисс получился в большей степени на условиях Москвы. И что он довольно зыбок. И что не решает проблем белорусской экономики.
В частности, скидку на газ Москва дает меньшую, чем хотелось бы Минску, и только на два года — 2018-й и 2019-й. При этом цена газа хоть и станет корректироваться понижающим коэффициентом, но по-прежнему будет плясать от «формулы Ямала». А значит, снова может оказаться для белорусской стороны невыгодной при удешевлении нефти (что вполне вероятно). Вдобавок маржа белорусской нефтепереработки может скукожиться в результате налогового маневра в российской нефтянке.
Почему Путин подобрел к Лукашенко?
Так что оптимистичные расчеты белорусского вице-премьера Владимира Семашко, сколько мы выиграем на нефтегазовых делах в последующие годы, вилами по воде писаны.
Отметим также, что белорусское начальство умалчивает, сколько наша экономика потеряла за время конфликта, когда Москва, отвечая ударом на удар, урезала поставки нефти, тормозила поставки нашего продовольствия и ставила прочие палки в колеса. Между тем, например, валютная выручка Белоруссии от экспорта нефтепродуктов за прошлый год упала примерно на 40%. На голодном пайке сидели наши НПЗ и в первые месяцы нынешнего года.
Сейчас Лукашенко пытается доказать, что договоренности с Москвой очень выгодны, что это целая бочка меда. И похоже, адресует этот месседж не столько губернатору Шанцеву и прочей российской публике, сколько собственному электорату. Надо же убедить население, что не зря больше года бодались с Кремлем.
Хотя, если разобраться, то не будь этой войны, нефть и так поставлялась бы под завязку (24 млн т в год были предусмотрены и прежними соглашениями). А скидку на газ можно было бы выжать и мирным путем, на плановых переговорах. Москва ведь не отказывалась обсуждать вопрос движения к единому рынку энергоресурсов, просто требовала, пока суть да дело, платить строго по контракту.
В итоге она этого и добилась, причем выплачивать задолженность пришлось в пожарном порядке, частично за счет и так куцых золотовалютных резервов.
Хватаем кредиты, потому что не идут инвесторы
Да, зато Москва пообещала нам новые кредиты. Сегодня белорусский президент высказался на эту тему: «Мы платим под 4,5-6% годовых… Все страны получают определенные кредиты или от международных организаций, или от государств. Россия у нас по этим вопросам не занимает первое место, на нем — Китайская Народная Республика. Она предоставила нам кредитную линию около 15 млрд долларов под реализуемые в Белоруссии проекты, мы ее до сих пор не выбрали. Самое главное — они нас не упрекают в том, что помогают нам».
Ну еще бы китайцы упрекали! Они ведь не внакладе. Их кредиты в основном связанные — в значительной степени под их же оборудование и рабочую силу. Так что берите, дорогие белорусы, сколько влезет, помогайте пристраивать китайскую продукцию и работников.
Другое дело, что, как признается Лукашенко, эту линию у нас не выбирают. Хотя правительство и понукает директорат, чтобы предлагали проекты. Но у нас ведь система такая, что «если ты ничего не делаешь, то и наказания не будет, а если что-то делаешь, то оно может быть», отметил в комментарии для Naviny.by экономический эксперт «Либерального клуба» Антон Болточко.
Три миллиарда от МВФ — хорошо, а с миллиардом от России — еще лучше
Причем, по его словам, из-за нынешних подходов государства к определению условий ведения бизнеса — мотивации недостаточно не только у государственного, но и у частного сектора.
Кроме того, если у страны заключена программа с МВФ, то это хороший знак для инвесторов, международных кредитных организаций, пояснил экономист. Это повысило бы доверие к Белоруссии, и в частности открыло бы перспективу более выгодного размещения евробондов.
В целом же правильнее было бы не увеличивать кредитную нагрузку на экономику, а привлекать прямые иностранные инвестиции, которые у нас «мизерны», подчеркнул собеседник Naviny.by. Но «ни один иностранный инвестор не поверит, что к нему отнесутся лучше, чем к национальному бизнесу», заметил Болточко.
О непростой же (скажем деликатно) истории отношений власти с бизнесом («вшивыми блохами», как образно выразился некогда официальный лидер) можно писать драму шекспировского накала.
Да, теперь готовится пакет документов, которые наверху рекламируют как революционные в плане раскрепощения предпринимательства. Но такие громогласные анонсы и раньше были, только на практике решения получались урезанными, половинчатыми. К тому же, как отмечает Болточко, «самый либеральный закон для инвесторов может не работать в Белоруссии».
Да уж, высокое начальство столько раз, игнорируя все законы, влезало с комиссарским маузером в дела бизнеса, что даже стань оно сейчас белым и пушистым, новую репутацию предстоит нарабатывать не один год. Не говоря уж о том, что в такую чудесную трансформацию характера белорусской власти верится слабо.
Крен на одно крыло усиливается
На встрече с Шанцевым Лукашенко козырнул и тем моментом, что «сегодня на предприятиях России, которые работают на финишное производство в Белоруссии (производят комплектующие, материалы и прочее), работает более 10 миллионов человек. Помогая финишному производству, поддерживая, чтобы оно не рухнуло, мы помогаем минимум 10 миллионов (а то и 15 миллионов) — тем людям, которые и работают в России».
Иными словами, белорусская власть пытается сохранить модель Белоруссии как «сборочного цеха СССР». Причем якобы из каких-то идеалистических, альтруистических соображений. Но экономика не может базироваться на альтруизме. Да и вообще время социалистической индустрии уходит. И то, чему суждено рухнуть (поскольку это каменный век на фоне передовой экономики знаний), пусть лучше бы рухнуло.
Причем надо учитывать, что Россия создала ряд производств, аналогичных белорусским, но с более передовыми технологиями, так что ее рынок сбыта будет все менее приветливым для нашего традиционного товара.
Да, структурная перестройка экономики — вещь болезненная, однако тратить деньги на предприятия-зомби — в духе присказки «мыши плакали, кололись, но продолжали есть кактус» — еще хуже.
Одна из закавык на переговорах с МВФ — именно то, что Минск противится структурным реформам, упорно держится за анахроничную модель огосударствленной экономики. Причем на самом деле власти переживают не столько за рабочего человека (куда его, бедолагу, пристроить хоть для блезиру, чтобы не выходил на «марши дармоедов»), сколько за опоры политического режима.
И потому, в частности, с МВФ пока идет трудный торг, а деньги мы тем временем вынуждены просить у России под больший процент. Усиливая крен на одно крыло, который критиковал и сам Лукашенко.
