На Пасху я был в Париже и вновь влюбился в этот город и его жителей. На улицах до самой ночи полно прохожих, повсюду стоят группы людей самых разных цветов кожи, они разговаривают друг с другом и смеются. Молодые женщины в деловых костюмах и с сигаретой в руках болтают перед кафе с пожилыми господами, во внутренних дворах национальных святынь играют в футбол смешанные группы детей, за которыми с гордостью наблюдают родители, бородатые и безбородые, с платками на голове или без таковых.
Ночью на лестнице перед базиликой Сакре-Кёр чернокожие играют на старых музыкальных инструментах и пластиковых ящиках, мужчины арабского происхождения нелегально торгуют пивом из картонных упаковок, хотя на лестничной площадке стоят молодые солдаты с автоматами и в бронежилетах. Между ними немецкие туристы в практичных куртках, седоволосые американские туристы и азиатские туристы с палками для селфи, которых местные жители игнорируют стоически, но не грубо.
В каждом магазине и в каждом музее теперь есть контроль безопасности, что приводит иногда к длинным очередям, но все равно обращение остается вежливым и цивилизованным, порой даже веселым. И если пройти через этот город, который по крайней мере в границах центра выглядит как модель будущей Европы, то трудно поверить, что такая ксенофобски настроенная националистка как Марин Ле Пен (Marine Le Pen), по данным последних перед выборами опросов, могла бы здесь занять второе место с 22% в первом туре президентских выборов.
Большинство в две трети за здравый смысл?
К этой картине гораздо больше подходит то, что 39-летний Эммануэль Макрон (Emmanuel Macron), по данным тех же опросов, в первом туре выборов может немного опередить Ле Пен, а во втором туре может потом рассчитывать на большинство от 62% до 65%. Это было бы большинством почти в две трети — за здравый смысл.
В выборе между Ле Пен и Макроном друг другу противостоят два принципиально различных представления о мире будущего. Одно из них реалистично, другое является опасной, безответственной фикцией.
Марин Ле Пен выступает за парадоксальное видение некоего националистического интернационала, за то, чтобы в одном ряду с реакционерами на Востоке и на Западе совершить поворот назад в фиктивное прошлое. Поэтому Ле Пен фотографируется с Владимиром Путиным, поэтому она хвалит Дональда Трампа, поэтому она говорит какую-то бессмыслицу о депортации французских евреев во время Второй мировой войны. Невольно вспоминается Бьёрн Хёке (Björn Höcke).
С лопатой против бархана
Ле Пен видит себя частью международного движения, которое хочет повернуть назад общественно-политические часы. Поэтому ее партия инвестирует, и не только это объединяет ее с АдГ (Альтернатива для Германии — прим. перев.), так много энергии в урезание прав меньшинств и переосмысление прошлого. И поэтому она желает, вполне в соответствии с курсом Путина, ослабления НАТО, ослабления ЕС, сокращений в области международной торговли.
Программа таких партий как Национальный фронт базируется на двух психологически легко объяснимых, но безусловно иррациональных столпах, которые должны служить повышению самооценки ее сторонников. Это, во-первых, принижение меньшинств, ключевое слово «принижающее социальное сравнение». И, во-вторых, предпочтение собственной «нации» в сравнении с другими, ключевое слово «In-Group vs. Out-Group» (круг лиц с общими интересами против аутсайдеров).
Эти позиции являются иррациональными потому, что, например, принижение мусульман абсолютно ничего не изменит в реальных проблемах великой нации. Ибо глобализация никуда не денется только из-за того, что одна страна не захочет более принимать в этом участие. Напротив, уже глобализированный мир будет реагировать на изолированные попытки отстранения со стороны отдельных государств примерно так, как песчаный бархан на попытки одиночки повернуть его движение вспять с помощью лопаты.
Националистическая, ревизионистская, циничная
Может быть, с такими позициями и удастся выиграть выборы, но ни в коем случае не будущее. Вероятно, Марин Ле Пен даже знает это, что характеризует ее не только как националистку и историческую ревизионистку, но и как циника.
Эммануэль Макрон, конечно, не является безупречным кандидатом, потому что такого кандидата просто не может быть. Но его представление о будущем Европы и мира совпадает с реальностью, которую мы сейчас наблюдаем. Он знает, что глобализацию не остановить, но ее можно сформировать. Он знает, что это возможно лишь с сильным Европейским союзом — и у него даже хватает смелости иногда говорить вещи, которые он считает правильными, хотя во Франции их не любят слушать.
Например, когда он назвал французскую колониальную политику «преступлением против человечества и настоящим варварством». Что его предположительно коррумпированный, демонстративно и по личным соображениям дружески настроенный по отношению к России конкурент Франсуа Фийон (François Fillon) счел тогда «недостойным» для кандидата в президенты.
Макрон, безусловно, не является представителем народа в узком смысле этого слова, его родители врачи, он обучался в одном из элитных французских университетов, работал на одного философа, был банкиром, советником президента и министром. Однако он кажется очень далеким от удивительной наглости круговой поруки от Фийона до Ле Пен, на бесстыдство и безнаказанность которых французские избиратели вполне оправданно реагируют сильным недоверием по отношению к «элитам».
Даже если покажется невероятным, что многие французские избиратели прочитают эту статью, в ней все же содержится призыв ко всем, кого это касается: идите на выборы, сегодня и через две недели, выбирайте Макрона. И не только, чтобы противостоять национализму, а в интересах здравого смысла.
