Холодным февральским утром Богуслав надевает свой камуфляжный костюм, прикуривает сигарету, раздвигает ткань при входе в военную палатку и первым делом видит локомотив. Окрашенный ярко-зеленой краской с желтыми полосками. Богуслав сражается на войне. Его поле боя — это заброшенный железнодорожный переезд в часе от восточного фронта.
Богуслав задерживает товарные составы здесь, на окраине Бахмута, города на востоке Украины. Около 70 тысяч жителей, старые соляные шахты. В одной из них производят крымское шампанское, но об этом мало кто знает, потому что все думают, что оно поставляется только с известного полуострова на юге. Вместе с 30 другими мужчинами Богуслав встает на рельсы и не позволяет поездам следовать дальше на восток. В ту часть страны, за которую проправительственные войска сражаются с украинскими сепаратистами и российскими солдатами на протяжении трех лет.
По оценкам ООН, за это время погибло 10 тысяч человек, но на фронте годами практически ничего не меняется. Богуслав показывает на поезд, который здесь стоит. «Если больше не будет торговли, война прекратится», — говорит он. Как и другие блокирующие, он считает, что бои продолжаются только потому, что олигархи, могущественные и богатые люди, которые часто контролируют целые отрасли промышленности, зарабатывают на конфликте.
Но блокада затрагивает и центральный вопрос в этой изнурительной позиционной войне без перспективы конца: как разделенные линией фронта люди на Украине собираются дальше жить вместе? Как смотрят украинцы на остальную часть страны, на людей на востоке, в обеих международно не признанных сепаратистских республиках Донецке и Луганске? Они видят их жертвами? Предателями? Преступниками?
По данным опросов 17% украинцев выступает за то, чтобы оборвать все контакты с востоком. Депутаты партии «Самопомощь» назвали сепаратистов «гнойником». На выборах в 2014 году эта партия получила 11% и является третьей крупнейшей в парламенте. Мнение Богуслава не может быть принято большинством, но это мнение меньшинства, которое растет и становится тем громче, чем дольше тянется война.
Возле палатки Богуслава стоит еще одна на холмистой местности под Бахмутом. Мужчины рубят дерево и бросают его в металлическую бочку, из которой поднимается дым. Несколько человек греет возле нее руки, кто-то включил радиоприемник, из него играет «Highway to Hell» группы AC/DC. Богуслав родом из Киева, там у него было свое маленькое предприятие. Он видит ситуацию с жителями востока совершенно ясно: это «коллаборационисты», как союзный Гитлеру режим Виши во Франции. Все-таки жители сами в мае 2014 года проголосовали за отделение от Украины. То, что результаты этого референдума вызывают сомнения у многих людей, которые находятся на стороне Богуслава, у украинского правительства и западных дипломатов, не снижает его уверенности. «Все те, кто симпатизирует Украине, уже давно покинули территорию», — говорит он.
Сражаться как в романе
Недоверие
«Если больше не будет торговли, война прекратится. Война нужна только олигархам, которые с ее помощью обогащаются».
Богуслав, «ветеран войны», считает, что война на востоке Украины продолжается, прежде всего, по непрозрачным экономическим причинам. Поэтому он блокирует поезда.
Полтора года 32-х летний мужчина сражался в добровольческом батальоне на линии фронта длиной 500 километров. Богуслав — его позывной, свое гражданское имя он называть не хочет, как он говорит, из соображений безопасности. В детстве он читал много военных мемуаров и приключенческих романов о Второй мировой войне, он говорит, что всегда мечтал о сражениях. Весной 2014 года он присоединяется к добровольческому батальону Донбасс. В том числе и потому, что тот выступает против России, классического для него врага, который столетиями отказывал Украине в независимости.
«В любой момент мы могли бы разрешить войну военным путем, — считает Богуслав. — Но у представителей власти в Киеве всегда были связаны руки. Из-за олигархов, которые обогащаются благодаря этой войне, она нужна только им». Этим он намекает на таких людей, как Ринат Ахметов, которому принадлежат многие электростанции на Украине. До этого он мог для них привезти на поездах уголь из областей, подконтрольных сепаратистам, на контролируемую Украиной территорию и там сжечь.
Тот, кто хочет понять таких людей, как Богуслав, должен представить себе, как, например, в прифронтовом городе Авдеевке локомотивы беспрепятственно везут полные вагоны угля для местной электростанции, в то время как в нескольких метрах оттуда украинские солдаты подвергаются обстрелам и погибают. Для многих бойцов поезда превратились в символ всего того, что в этом конфликте идет неправильно. Когда ветераны войны в начале года в первый раз заблокировали пути на востоке Украины, Богуслав к ним присоединился. «Как я могу отсиживаться дома, когда моя родина все еще оккупирована?»
Родина. Когда Богуслав это говорит, он ее уже, собственно, потерял. Он считает, что если восток не получится отвоевать, то тогда нужно как можно сильнее навредить тем, кто там остался. Он бы с удовольствием обрубил электро- и водоснабжение. «Тогда Россия будет наконец-то вынуждена и официально заботиться об этих областях», — говорит Богуслав. Правительство в Москве до сих пор отрицает свою причастность к конфликту.
Краматорск — последний крупный город непосредственно перед районом боевых действий, у границы города стоит первый из многих контрольно-пропускных пунктов, которые стоят на поврежденных ударами и обстрелами улицах по направлению к фронту. Между серыми блоками домов стоит постамент памятника Ленину, окрашенный в синий и желтый цвета. Многие украинцы хотят избавиться от символов коммунистической диктатуры, лидер рабочих был свергнут в ходе «декоммунизации», а обрубок его былого величия перекрашен в украинские национальные цвета. Как самоубеждение, что здесь еще Украина.
Так было не всегда. Катерина Филонова хорошо помнит весну 2014 года, когда она с сине-желтым флагом шла по улице в знак солидарности с Майданом, прозападным протестным движением в отдаленном на 700 километров Киеве. Они забросали Филонову яйцами и обозвали ее «фашисткой». Через несколько недель началась война. Когда сепаратисты установили контроль над Краматорском, Филонова бежала из города. Она вернулась назад только тогда, когда летом 2014 года украинская армия отвоевала город.
До войны Филонова работала в региональной газете. Сегодня она видит себя бойцом в информационной войне, в борьбе за сердца и разум людей. 40-летняя женщина участвует в создании телепередачи «До Тебе». Название переводится как «К тебе», она отвечает за веб-сайт.
Раньше «До Тебе» транслировалась из Донецка, но теперь там командуют сепаратисты. Два года назад несколько журналистов начали выпускать передачу об изгнании. Государство практически не выделяет денег, до сегодняшнего дня «До Тебе» — временное явление. Только в феврале были поставлены письменные столы, руководительница программы сама подметает помещение.
Многие коллеги называют журналистов, работающих в Донецке на «Первом Республиканском телеканале» «предателями» и «террористами». Филонова говорит: «Я считаю, что у каждого есть личные причины уйти или остаться».
Чтобы преодолеть окопы на фронте, она хочет сообщать о вещах, которые объединяют людей, а не разделяют. Сегодня в программе репортаж о соревновании по фигурному катанию и сообщение о том, где люди лучше обеспечены гуманитарной помощью. «Жизнь на фронте все же продолжается», — говорит Катя Филонова. Но как бы она не старалась этого не делать, она начинает примиряться. Теоретически передачу могут смотреть два миллиона человек, сигнал иногда достигает даже людей, которые, собственно, и должны это слышать, в Донецке. Но на Facebook страница передачи «До Тебе» не насчитывает и 1,5 тысяч подписчиков. Даже многими жителями городов, находящихся под украинским контролем, вещающий только на украинском языке канал воспринимается как националистическая пропаганда. Таким образом, они работают только для тех людей, которые позитивно настроены по отношению к Киеву, говорит Филонова.
У надежды есть план
В то время как боец Богуслав и миротворец Катя Филонова примиряются, Георгий Тука должен как-то распространить надежду. 53-х летний мужчина сидит на третьем этаже киевской районной администрации в мощном здании советских времен. На протяжении года существует Министерство по вопросам временно оккупированных территорий и внутренне перемещённых лиц, Тука — заместитель министра. Слишком много времени упустил Киев, чтобы привлечь жителей Донбасса к Украине, говорит он. В начале года министерство представило «План по реинтеграции Донбасса». Контакты через линию фронта между преподавателями и учениками, врачами и пациентами должны поощряться, особенно важно, чтобы больные были пропущены как можно быстрее через контрольно-пропускные пункты, такие дела. Это звучит неопределенно, и таким, вероятно, и должно быть. Правительство в Киеве должно что-то делать, но не хочет создавать впечатление сотрудничества со своими врагами. Это длится уже три года, даже когда появился этот план. «Мы ищем контакт с простыми людьми, — говорит Тука. — Это наши граждане, как и все остальные украинцы».
В середине апреля снег на железнодорожном переезде под Бахмутом растаял. Между тем, центральная власть в Киеве временно прекратила торговлю с подконтрольными сепаратистам областями. Ранее сепаратисты «национализировали» контролируемые Украиной предприятия на своей территории, а точнее, захватили. Полиция ликвидировала другие блокирующие лагеря, но Богуслав и его люди все еще сидят в своих палатках. Они победили, по крайней мере, частично, и они не останавливаются.
