Подростковая суицидальная игра, зародившаяся в России, заставляет людей в самых разных странах мира (в частности, в Бразилии, где ее обнаружил мой коллега по Bloomberg Мак Марголис (Mac Margolis)) задаться двумя вопросами: кто виноват и как остановить происходящее?
Вполне возможно, что «группы смерти», с которыми сейчас борются в России социальные сети и парламент, — городская легенда. Но это не отменяет реальности — намного более широких социальных проблем, которые стали причиной трагически большого количества самоубийств в странах, находящихся в трудном положении со времен распада Советского Союза.
Игра, вызвавшая беспокойство бразильских родителей и официальных лиц, называется Baleia Azul. Это прямой перевод русского названия «Синий кит», предположительно заимствованного из песни российской рок-группы Lumen. Первые строчки этой песни: «Зачем кричать, когда никто не слышит, о чем мы говорим…». Дальше в ней упоминается, «огромный синий кит», который «порвать не может сеть». Размещая в социальных сетях записи с определенными хештэгами или вступая в определенные группы, подростки — обычно в возрасте от 10 до 14 лет — попадают в поле зрения «кураторов», которые, проверив потенциального игрока, дают ему до 50 ежедневных заданий, ведущих к последнему заданию — самоубийству. Эти задания требуют наносить себе порезы и совершать другие рискованные действия. В последние десять дней игрок должен просыпаться в назначенный час рано утром, слушать музыку и думать о смерти. Те, кто пугаются и хотят выйти из игры, получают угрозы. Часто им угрожают убить родителей.
Широкая российская публика впервые узнала об этой игре — в разных ее вариантах — в мае 2016 года, когда журналистка преимущественно антикремлевски настроенной «Новой газеты» Галина Мурсалиева описала субкультуру, названную ей «группами смерти», на основе опыта матери, двенадцатилетняя дочь которой покончила с собой. После трагедии мать изучила интернет-активность своей дочери и решила поделиться тем, что выяснила, с общественностью, чтобы предотвратить новые трагедии. Статья Мурсалиевой получила резонанс и даже стала поводом для призывов ограничить доступ подростков к интернету.
В ноябре был взят под стражу 21-летний Филипп Будейкин, предположительно, бывший одним из первых «кураторов». Его обвинили в доведении до самоубийства. В квартирах других администраторов «групп смерти» прошли обыски. Будейкин, как сообщается, страдает от биполярного расстройства. Также, по слухам, у него было тяжелое детство, он сталкивался с неудачами и жестоким обращением. Перед судом он пока не предстал.
«ВКонтакте» и Instagram, две самых популярных среди российских подростков социальных сети, тоже борются с этим бедствием, удаляя записи, которые содержат связанные с «Синим китом» хэштеги. Instagram также рассылает тем, кто размещал такие записи, сообщения, предлагая помощь и советуя обратиться к психологу.
Слабое место попыток увязать подростковые самоубийства с группами в социальных сетях и с «Синим китом» заключается, в первую очередь, в недоказуемости причинно-следственной связи. Подросток, задумывающийся о самоубийстве, всегда будет искать единомышленников — и социальные сети, безусловно, для таких поисков очень удобны. Моя 14-летняя падчерица все знает о «Синем ките» и говорит о нем спокойно и с иронией — но при этом она небрежно отмечает, что некоторые из ее друзей, хотя и не доходят до прыжков с крыш, наносят себе порезы, чтобы чувствовать себя особенными и привлекать к себе внимание.
Так как игра широко распространилась, некоторые российские подростки теперь специально ищут «кураторов», чтобы поиздеваться над ними. В одной забавной переписке такого рода «куратор» просит девушку «вырезать кита». Вместо этого она вырезает из бумаги смешного кота: по-русски слова «кот» и «кит» очень похожи. Поняв, что собеседница не собирается всерьез играть в суицидальную игру, «куратор» приходит в ярость и обещает отправить своих людей, чтобы с ней расправиться. Она отвечает: «У меня лифт сломан, давай, лучше я спущусь — а то им на восьмой этаж подниматься, устанут, сил убивать не останется». Разумеется, никто так и не появляется.
Конечно, вполне возможно, что и игра, и так называемые группы смерти, действительно, увеличивают количество суицидов — люди, и особенно подростки, склонны совершать самоубийства, «группируясь по пространству и времени» из-за подражательного поведения. Но, тем не менее, по данным Организации экономического сотрудничества и развития, подростковых самоубийств в России всегда было больше среднего. Сейчас по их количеству она уступает только Новой Зеландии, где статистику самоубийств сильно увеличивают молодые и социально неблагополучные представители коренного населения.
Ни одна из международных организаций сейчас специально не отслеживает уровень суицида среди подростков от 10 до 15 лет — целевой аудитории «Синего кита». Однако можно с уверенностью сказать, что и по этому параметру Россия входит в число мировых лидеров. Исследователи связывают широкое распространение подростковых самоубийств в России с массовым семейным неблагополучием (процент разводов в России — один из самых высоких в мире), а также с легкой доступностью алкоголя и с социальной приемлемостью его употребления.
Не стоит сбрасывать со счетов и дополнительное давление коррумпированной квазикапиталистической системы, в которой дети из семей без политических связей и связей в профессиональном сообществе не видят пути к успеху. Крайне затруднительно надеяться на будущее, если ты растешь в унылом многоэтажном районе на окраине промышленного города, причем твои родители пьют, все время ссорятся или отсутствуют, да и в школе ситуация не лучше. Зачастую российскому подростковому суициду предшествует именно такая жизнь.
Сейчас российская молодежь, судя по всему, ищет способы дать выход своему недовольству. Старшеклассники и студенты университетов стали движущей силой недавно прокатившейся по стране волны протестов против коррупции. Однако политическая деятельность подходит не всем, а в России она, вдобавок, может закончиться так же плохо, как суицидальные игры.
Российское правительство постепенно ужесточает законы против связанной с самоубийствами информации в интернете. Сейчас оно иногда запрещает сайты, на которых просто упоминается суицид. Криминализация «групп смерти» сделает рамки закона еще жестче. Однако подростковых самоубийств не станет меньше, если вместо борьбы с их первопричинами будет вестись борьба с симптомами. Сейчас количество таких суицидов уменьшилось по сравнению с 1990-ми годами, когда большинство населения страны страдало от серьезного экономического спада. Чтобы еще уменьшить его, необходимо создавать стимулы для сохранения семей, противодействовать повальным наркомании и алкоголизму и создать более убедительный образ будущего для молодежи. Однако режим Владимира Путина, судя по всему, предпочитает фокусироваться на повышении рождаемости, о котором Путин никогда не упускает случая упомянуть.
А пока «Синий кит», эксплуатирующий подростковое самолюбование и жалость к себе, будет продолжать свой марш по миру. Чтобы распространяться, ему не требуется уродливая российская действительность, ведь юношеские страдания везде одинаковы.
