Кому еще интересны новости с Восточной Украины? Кого еще может встревожить известие о том, что поселок Счастье снова взяла одна из сторон, и что при этом погибло некоторое количество украинских солдат или сепаратистов? Кому еще интересны пустые разговоры о необходимости соблюдать Минские договоренности, упоминание которых уже давно не утратило суть, потому что под ними теперь понимается только прекращение огня? Отвод тяжелых вооружений от условной линии фронта может происходить время от времени, а может и нет. Однако ни разу дело так и не дошло до выполнения других пунктов договоренностей, подтвержденных подписью высокопоставленных лиц. Ведь в итоге все эти договоренности должны привести к неизбежному возвращению спорной территории под юрисдикцию Украины. Даже местные выборы, обусловленные конституционными изменениями, провести невозможно, потому что их должны организовать украинские власти после возвращения всех граждан, первоначально проживавших в Донецкой и Луганской областях. Поскольку для России финальная цель договоренностей неприемлема, она не идет даже на первый шаг, ведущий к достижению подобной цели. Поэтому стрельба будет продолжаться, а поступающие новости будут такими же монотонно занудными.
Почти у всех, кто побывал на территории повстанцев, сложилось впечатление, что местное население живет с ощущением полной безнадеги и изможденности. Они попались на удочку, проглотив приманку в виде лозунга «Путин нам поможет», как будто он придет и присоединит Донбасс к России, что автоматически и сразу же приведет к процветанию. Но вместо процветания продолжается бесконечная война, которая уже давно не имеет никакого смысла, продолжается экономическое разложение, царит бедность и полное бесправие. Причудливый проект под названием «Донбасс» провалился в черную дыру, на дне которой уже валяются другие сенсационные путинские идеи, такие как Евразийский союз, Русский мир, Новороссия и прочие. Первоначальный смысл проекта заключался в том, что Донбасс превратится в постоянный очаг напряженности, в своего рода Сектор Газа, а его населению не останется ничего другого, как зарабатывать на жизнь бесконечной войной. Целью было превратить полтора миллиона мужчин в джихадистов Хамаса, для которых единственным смыслом жизни будет Священная война против векового врага. Цель, казалось бы, вот-вот будет достигнута, но все закончилось, как всегда. Местным жителям осточертела неопределенность в жизни без прошлого и будущего. Многие проголосовали ногами: регион покинуло около двух миллионов человек. Большая часть переехала в другие регионы Украины, где им приходится жить в нищете. Точно так же сложилась жизнь тех несчастных, кто бежал в Россию. Те, кто остался, сыты войной по горло и не спешат брать в руки оружие. Нет таких денег, за которые люди были бы готовы умирать — такое под силу только идеям, а их на складе не было.
В Чехии тоже по-прежнему достаточно тех, кто верит: на востоке Украины идет гражданская война. Это основной тезис российской пропаганды: ополчение якобы как минимум на две трети состоит из местных граждан, а российских «офицеров в отпуске» там не более трети. Некий воображаемый «донбасский народ» якобы сопротивляется киевской колонизации. Если оставить в стороне тот факт, что Россия разместила на украинской границе военные подразделения, по численности превосходящие всю украинскую армию, и может оперативно оказаться на территории соседа, что однажды уже было сделано во время боев за донецкий аэропорт вблизи Иловайска и Дебальцево, и если забыть о неприкрытой аннексии Крыма, которую весь мир считает оккупацией чужой территории, все равно останутся вопросы относительно мифического «донбасского народа».
В данном случае нелегко выделить этническую, культурную и социальную группу, которая образовывала бы подобную общность. Более того, ополчение самопровозглашенных республик недостаточно репрезентативно, чтобы представлять все население. Из восьми миллионов жителей Донбасской и Луганской областей за оружие взялись от 30 до 40 тысяч мужчин, а это полпроцента населения. Но в рядах ополченцев хоть отбавляй и представителей этнических меньшинств континентальной России (от бурятов до многочисленных чеченцев). Для гражданской войны мотивация конфликта слишком слаба: нет ни социальной, ни этнической, ни религиозной подоплеки. Ситуацию понять нетрудно: войну развязала Россия. Это Россия оккупировала третью часть территории двух областей соседней страны. Это российские диверсионные группы спровоцировали сепаратистское движение и, применив жесткую силу, создали новые институты власти. Это Россия вооружила сопротивление, обеспечила штабную логистику и координирование, руководила военными операциями. Это Россия до сих пор поставляет амуницию, продовольствие, технику, топливо, медикаменты, деньги наемникам и боеприпасы. Русские там даже воинские звания и погоны.
Владимир Путин не может признать, что бросил регион на произвол судьбы после того, как поставил его на грань выживания. Российский президент хорошо освоил искусство обращения с важными символами, которое не требует никаких финансовых вложений. Именно в этом и заключается подлинный смысл решения, принятого в этом году: о признании личных документов (загранпаспортов и школьных и институтских дипломов), выданных самопровозглашенными республиками. Этот символический шаг открывает перед кремлевским режимом целый ряд новых возможностей, помимо того, разумеется, что позволяет оказывать психологическое давление на киевскую власть. Тут существует вариант, который уже оправдал себя в отношениях с псевдореспубликой Приднестровье: вот уже 25 лет Россия признает документы об образовании, выданные на этой территории, а также водительские права, государственные номерные знаки и документы, подтверждающие личность. Также возможен сценарий, реализованный в Южной Осетии: речь о так называемом подписании договора о совместной обороне, размещении военных контингентов и признании местного ополчения частью вооруженных сил Российской Федерации. Также всегда остается вариант выхода из Минских договоренностей в связи с их явной неэффективностью.
Важным элементом стратегии гибридной войны является наведение хаоса в области правовых норм, когда закон и правила перестают действовать. За отменой виз для обладателей документов самопровозглашенных республик намеренно теряется тот факт, что между Россией и Украиной уже давно существует безвизовый режим. Тому, у кого есть удостоверение личности, выданное украинским государством для въезда в Россию, специальное разрешение и не требуется, а остальные документы подлежат нострификации. Теперь в случае восстановления визового режима с Украиной жители Донецка и Луганска останутся единственными украинскими гражданами, кто сможет беспрепятственно пересекать границу. Многочисленным украинским гастарбайтерам это дает новую возможность — поменять киевские документы на паспорта ДНР и ЛНР.
Совершенно противореча намерениям, это постановление в целом перечеркивает все приложенные прежде усилия и только подтверждает первоначальный статус данной территории. Черным по белому в постановлении написано, что речь идет только о территории «отдельных регионов Донецкой и Луганской областей Украины». Парадоксально, но это определение еще определеннее, чем формулировка из украинского закона, в котором говорится об «отдельных регионах с особым режимом местного самоуправления». Местное население в путинском постановлении определяется как «граждане Украины и лица без гражданства, постоянно проживающие на территории отдельных регионов Луганской и Донецкой области Украины». По действующим законам, российские органы власти должны зарегистрировать обладателей подобных документов как граждан Украины или лиц без гражданства.
Возникает обоснованное подозрение в том, что этот шаг Путин делает, в первую очередь, с оглядкой на Запад, а не на тех, кто все еще проживает на территориях, подконтрольных русским диверсантам. Смысл этого жеста в том, чтобы Запад надавил на украинского президента и подтолкнул его к скорейшему признанию автономного статуса региона и к проведению местных выборов, а иначе будет худо. Это подтверждает формулировка о «временном характере» постановления, которое будет действовать до окончательного урегулирования ситуации.
Вся внешняя политика Москвы крутится вокруг Вашингтона, как Земля крутится вокруг Солнца. Даже российские действия в Сирии — лишь следствие этой мотивировки, и операция ведется с постоянной оглядкой на американскую реакцию. Поэтому и недавнее постановление Путина нужно рассматривать как «пробный шар». Кремль хочет проверить реакцию Белого дома и Брюсселя, в особенности после прихода Дональда Трампа. Пока никакой реакции не последовало, и Кремль может перейти в наступление и, например, предложить адаптировать Минский формат к новым условиям. Вместе с тем это демонстрация того, как будет выглядеть президентская кампания 2018 года. Она, вне всяких сомнений, будет проходить под националистическими лозунгами, хотя и без эксцессов периода Русского мира 2014 года. Но если за оставшиеся месяцы Порошенко сломить не удастся, не исключено, что Кремль решится на признание самопровозглашенных республик или даже на их «добровольное присоединение» к России во имя предвыборной кампании.
На востоке Украины у нас серьезная проблема — типичный «замороженный» конфликт. Время от времени Россия будет доводить его до точки кипения, чтобы таким образом поддерживать напряженность, дестабилизирующую Украину. Будут использоваться особенные случаи: годовщины, международные переговоры, общегосударственные выборы, праздники. Люди, которые еще не покинули эту богом забытую территорию, продолжат жить в подвешенном состоянии в нечеловеческих условиях, как в черной дыре международных отношений. У них не будет ни денег, ни работы, а Россия будет подпитывать свою пропаганду, передавая душераздирающие сообщения с войны (для этого требуется время от времени возобновлять перестрелки). Сама линия соприкосновения превратилась в полосу окопов с бетонными укреплениями, став де-факто новой границей. Скорее всего, стороны избегают попыток ее прорвать. Для этого нужен массированный военный удар с применением тяжелых вооружений, танков, авиации и прочего. Для Путина, добивающегося определенной нормализации отношений с Западом, а также для Порошенко, который вынужден полагаться на экономическую помощь Запада, обусловленную попытками восстановить мир, такое наступление означало бы большие материальные потери и пятно на репутации.
Подобное развитие событий заставило бы нынешних повстанческих лидеров Захарченко и Плотницкого пойти на непредсказуемые действия. Они не могут остаться на Донбассе в случае его возвращения под украинскую юрисдикцию, даже если бы им посулили амнистию. Они остаются последними из местных командиров, которых еще не убили собственные соратники, хотя несколько покушений уже было. Таким образом, война — их единственная гарантия на жизнь. Любая надежда на мир заставит их немедленно бежать. Но и для Владимира Путина мир стал бы признанием очередного поражения. Поэтому есть основания предполагать, что конфликт на востоке Украины будет заморожен на многие годы — скорее всего до «смены караула» в Кремле.
