Победа Эмманюэля Макрона на президентских выборах стала хорошей новостью для всех сторонников европейского проекта во Франции: на какое-то время им удалось предотвратить приход к власти «Национального фронта» и возможный развал Евросоюза. Однако системный кризис, в котором находится Франция, по итогам выборов отнюдь не преодолен. И пока неясно, сможет ли новоизбранный французский президент провести столь назревшие реформы. А они касаются не только экономики, но и самого устройства французского общества, которое продолжает функционировать в рамках неподъемной модели «государства всеобщего благоденствия». Обладает ли Макрон достаточным мужеством и волей, чтобы реформировать эту систему?
Почти всю свою карьеру Макрон оставался убежденным либерал-монетаристом. В свое время он был соавтором знаменитого «доклада Аттали» — манифеста экономического либерализма. Вызывает вопросы его чрезмерная «многогранность»: биржевый маклер, сколотивший хорошее состояние в банке Ротшильда, философ по образованию (дипломная работа по Гегелю), советник президента Олланда по экономике, выпускник номенклатурной Национальной школы администрации — ENA. Ни для кого не секрет, что Макрон близок к лидерам большого бизнеса, интересы которого он лоббировал, будучи экономическим советником Олланда, а затем министром экономики. На этом посту он придерживался экономической стратегии, предлагаемой Брюсселем и Берлином. То есть — режима бюджетной экономии, отказа от экономического суверенитета и свертывания «социальных завоеваний» французских трудящихся.
Президентская программа Макрона достаточно компромиссна, она сочетает набор умеренных рецептов как социалистов, так и республиканцев:
— сокращение бюрократического аппарата,
— сокращение расходов на медицинское страхование и пособия по безработице,
— инвестиции в профессиональную подготовку молодежи,
— снижение корпоративного налога до 25%,
— сохранение 35-часовой рабочей недели при условии ее умеренной коррекции,
— вместе с тем, Макрон заявил, что не уступит требованиям левых сил, которые требуют отмены «Кодекса труда» — принятой в прошлом году либеральной реформы трудового законодательства,
— в области миграционной политики Макрон считает прием беженцев моральным долгом, однако предлагает ускорить процесс рассмотрения заявок и высылки лиц, не получивших беженского статуса,
— Макрон настроен однозначно проевропейски, он выступает за углубление европейской интеграции, что предполагает, в частности, общий бюджет и назначение министра финансов Еврозоны. Однако в Германии с опаской смотрят на план «социализации долгов» Еврозоны, в рамках которого немцам придется платить за должников, в том числе Италию и Францию,
— Макрон чрезвычайно осторожно подходит к теме исламского фундаментализма и пользуется, судя по всему, поддержкой арабо-мусульманской общины Франции. Однако как долго он сможет игнорировать исламистскую угрозу? Ведь именно из нового поколения французов-мусульман вышли исполнители резонансных терактов, потрясших Францию за последние годы.
Проблемы Франции чрезвычайно серьезны: экономика уже много лет стагнирует, рост — практически нулевой. Госдолг приближается к 100% ВВП, безработица остается на уровне в 10%, среди молодежи — около 24%. Дефицит внешнеторгового баланса составил в прошлом году около 50 млрд евро. Этот список можно было бы продолжить и дальше, но несомненно одно: социально-экономические проблемы Франции, где несколько десятилетий не проводилось структурных реформ, достигли критического уровня. Процесс медленной деградации проходит на фоне уничтожения среднего класса, непомерного раздувания социального государства, содержание которого поглощает львиную долю ВВП. Усиленное налогообложение трудовой части населения и содержание многомиллионной армии «социальных иждивенцев» подрывают перспективы экономического роста во Франции.
Готово ли французское общество к обновлению и реформам? Пока что этих признаков не видно. Зарубежные наблюдатели считают, что Франция живет в отрыве от реальности, это одна из наиболее зарегулированных и отягощенных налогами экономических систем в западном мире. Французское общество, проникнутое «республиканскими» идеями, не хочет уменьшения роли государства и активизации частной инициативы. Наоборот, представители как «верхов», так и «низов» требуют усиления государственного вмешательства в экономику и политику. Французы упорно защищают свое право на «французский образ жизни», они хотят меньше работать, раньше уходить на пенсию и пользоваться всеми социальными гарантиями. До сих пор Франции удавалось поддерживать высокий уровень жизни благодаря накопленным в послевоенные годы ресурсам и высокотехнологичному госсектору: в отличие от Великобритании, страна сохранила значительную часть национальной промышленности. Францию отличает высокая производительность труда, экономика чрезвычайно диверсифицирована — от атомной энергетики и авиастроения до виноделия и предметов роскоши. Но как долго страна сможет выдержать балласт непомерных государственных и социальных расходов?
Социально-политическая система Франции требует серьезной перетряски. Привилегиями пользуется верхушка политического истеблишмента — выпускники престижной Национальной школы администрации — ENA, в числе которых все президенты прошедших десятилетий. Во Франции сложилась особая политическая традиция, когда большинство руководящих постов в государстве и ведущих партиях занимают именно выпускники ENA. Так называемые «энархи» пополняют ряды как право- так и левоцентристского блока. Таким образом, элита воспроизводится в замкнутом пространстве, ее обновление становится невозможным. Британская Guardian как-то назвала политическую элиту Франции «правящей кликой». Макрон также относится к числу «энархов».
Если планируемые реформы Макрона потерпят провал, то на следующих выборах к власти уже реально могут прийти право- и леворадикальные партии, напор которых пока удалось с большим трудом сдержать. Первый тур выборов во Франции показал, что протестный электорат (как правый, так и левый) составляет около половины от общего числа избирателей. Это — крайне тревожный сигнал: каждый второй француз голосовал против подчинения страны Брюсселю, против евровалюты, евроинтеграции, глобализма, засилья финансового капитала. После победы Макрона эти люди никуда не денутся и будут выражать свое недовольство всеми доступными способами. Игнорировать этот факт невозможно. Разрыв между интересами граждан и политических элит во Франции велик как никогда. Об этом свидетельствует поражение двух ведущих партий правого и левого центра — социалистов и республиканцев. Продолжать управление страной по прежним правилам уже невозможно, однако способно ли новое руководство осуществить радикальные реформы? Не стоит забывать, что за последние 30 лет непрерывной стагнации реформы не удалось провести ни одному из французских президентов, будь то Франсуа Миттеран, Жак Ширак, Николя Саркози или Франсуа Олланд. Окажется ли Макрон удачливее своих предшественников? Время покажет.
