В этом году доктрине сдерживания, которая была предложена американским дипломатом Джорджем Кеннаном (George F. Kennan) и которая стала стратегической основой победы Запада над советским коммунизмом в холодной войне, исполняется 70 лет. Полагаю, это является достаточным основанием для того, чтобы освежить в памяти то, что, без сомнения, стало одной из самых успешных геополитических концепций в современной истории.
Однако существуют еще как минимум две веские причины для того, чтобы вернуться к выдающимся идеям, которые впервые были опубликованы в журнале Foreign Affairs в июле 1947 года, спровоцировав горячие публичные дебаты касательно отношений США с их бывшим военным союзником, Советским Союзом, и касательно очертаний послевоенного мирового порядка, который должен был просуществовать много лет.
Во-первых, большинству американцев, особенно тем, кому меньше 40 лет, почти ничего не известно о холодной войне. Даже у тех из нас, кому существенно больше 40 и кому довелось наблюдать этот масштабный, всепоглощающий конфликт, он уже давно переместился в отдаленные уголки памяти.
Однако самой убедительной причиной для того, чтобы освежить в памяти принципы политики сдерживания, основанной на глубоком понимании русской души, является то, что она помогает объяснить источники и цели все более агрессивной внешней политики Владимира Путина. Если рассматривать общую картину, то политика Царя Владимира по отношению к США и всему миру в целом несет в себе зловещее сходство с политикой Сталина и его преемников. Кеннан помогает нам понять, почему так происходит и что можно с этим сделать.
По мнению огромного числа экспертов по внешней политике России, «доктрина Путина» несет в себе весьма негативные последствия для США, Запада и даже для российского народа. Ключевыми ее пунктами являются:
1. Возвращение значительной доли обширных политических, экономический и военных ресурсов, утраченных в результате распада Советского Союза в 1991 году. Аннексия Крыма в 2014 году и оказываемая Москвой поддержка ополчения на востоке Украины ознаменовали собой начало реализации амбициозной экспансионистской программы, а вовсе не ее конец. Как пишет историк из Принстона Стефан Коткин (Stephan Kotkin), «подобно Сталину, Путин рассматривает все формально независимые пограничные государства… как оружие в руках западных держав, намеревающихся использовать его против России».
2. Восстановление антизападной «сферы влияния» в ближнем зарубежье, которое должно обернуться господством Москвы в таких странах, как Казахстан, Белоруссия, Украина, Грузия и страны Балтии.
3. Восстановление за Россией статуса ключевого игрока на Ближнем Востоке, обладающего правом оценивать инициативы США и их союзников в этом регионе.
4. Активное использование социальных сетей и сложных технологий и методов ведения информационной войны в рамках кампании, призванной дестабилизировать отношения между членами западного альянса и повлиять на политические процессы внутри их обществ таким образом, чтобы это отвечало интересам России. Вне всяких сомнений, самой заметной подобной кампанией к настоящему моменту стали попытки России повлиять на ход президентских выборов в США, однако эксперты по вопросам национальной безопасности успели составить длинный список подобных кампаний.
5. Неумолимое укрепление государственной власти внутри России, в основе которого лежат заграничные имперские амбиции Путина. Мощный, разветвленный аппарат пропаганды внушает народу, что резкий рост военных расходов и ограничение демократических свобод внутри России — это необходимые меры для противостояния той угрозе благополучию России, которую представляют собой США и Запад в целом. По мнению Леона Арона (Leon Aron) из Американского института предпринимательства, Москва упорно делает акцент на том, что «единственным эффективным средством защиты от иностранных угроз… является мужественное руководство нынешнего режима». Арон называет эту стратегию «стратегией осажденной крепости».
Если бы Джордж Кеннан был жив сегодня, его вряд ли удивила бы доктрина Путина. В феврале 1946 года Госдепартамент, пытаясь понять причины сопротивления Советского Союза созданию таких международных институтов, как Международный валютный фонд и Всемирный банк, а также причины подавления политической активности в Восточной Европе, отправил послание в американское посольство в Москве с просьбой провести анализ мировосприятия советского руководства и возможных последствий такого мировосприятия для политики США. Поскольку Кеннан был главным экспертом по России в посольстве, именно он составил ответ.
И какой ответ! Во-первых, он отправил самую известную телеграмму в истории американской дипломатии, шедевр длиной в 5,5 тысячи слов. Затем, когда администрация Трумэна решила, что «длинная телеграмма» Кеннана должна лечь в основу стратегии США, призванной противостоять экспансионизму СССР, Кеннан опубликовал в журнале Foreign Affairs статью, в которой он познакомил американскую общественность с принципами политики сдерживания. Статья «Истоки советского поведения» была опубликована в июле 1947 года под псевдонимом «X», однако ее стиль и лаконичность очень скоро разоблачили личность автора, который к тому времени уже стал главой службы политического планирования Госдепартамента США.
Кеннан утверждал, что непримиримость Москвы была результатом не каких-то провокационных действий со стороны Запада, а глубоко укоренившегося ощущения опасности, которое не оставляло российских лидеров в течение нескольких столетий. Начиная с 16 века русские постепенно поглощали соседние государства, чтобы помешать западным державам вторгнуться на их территорию.
«У истоков маниакальной точки зрения Кремля на международные отношения, — писал Кеннан в своей «Длинной телеграмме», — лежит традиционное и инстинктивное для России чувство незащищенности… они все время опасались иностранного вторжения, избегали прямого контакта между западным миром и своим собственным, боялись того, что может случиться, если русский народ узнает правду о внешнем мире или же внешний мир узнает правду о жизни внутри России. И они искали пути к обеспечению своей безопасности лишь в упорной и смертельной борьбе за полное уничтожение конкурирующих держав, никогда не вступая с ними в соглашения и компромиссы».
Подобно царям, Сталину и его Политбюро приходилось относиться к внешнему миру как к угрозе, потому что якобы злостные намерения иностранцев являлись единственным оправданием «диктатуры, без которой они не представляли себе управления государством; жестокости, без которой они не могли обойтись; жертвам, которые они считали своим долгом принести».
Кеннан утверждал, что марксизм-ленинизм еще больше укреплял враждебное отношение российских лидеров к западным институтам, особенно к индивидуальной свободе и свободным рынкам, потому что они подрывали монополию государства на материальные и человеческие ресурсы.
Учитывая то, что политика Кремля — «это плавный поток», который стремится «во что бы то ни стало заполнить все уголки и впадины в бассейне мировой власти», как написал Кеннан в «Истоках советского поведения», краеугольным камнем политики США по отношению к Советскому Союзу «должно быть длительное, терпеливое, но твердое и бдительное сдерживание экспансионистских тенденций России» и «искусное и бдительное противодействие в различных географических и политических точках, постоянно меняющихся в зависимости от сдвигов и перемен в советской политике».
Самой эффективной, с точки зрения Кеннана, формой противодействия была вовсе не военная конфронтация — он считал, что ее необходимо избегать любой ценой и что ее можно последовательно избегать благодаря военной и экономической мощи США, а также политическому динамизму, характерному для Америки и ее союзников. Самая эффективная форма — это политическая, экономическая и нравственная сила: основополагающей целью американской политики должно быть укрепление западных ценностей и институтов везде, где главным интересам США непосредственным образом или скрыто угрожает советская власть или коммунизм.
Если открытые общества проявят терпение, если они ответят на экспансионистские попытки Москвы сдержанностью и дисциплиной, советская система, как писал Кеннан, дискредитирует себя в глазах тех, кто живет под ее господством, и рухнет под собственным весом.
Политика сдерживания легла в основу доктрины Трумэна 1947 года, которая призывала оказывать военную и экономическую помощь любой стране, столкнувшейся с угрозой коммунизма, и Плана Маршалла, согласно которому США предоставили около 12 миллиардов долларов правительствам Западной Европы на восстановление их экономик, разрушенных войной, и на борьбу с коммунистическими партиями, которые сразу после окончания войны были особенно сильны в Италии, Франции и некоторых других странах.
Принципы сдерживания лежали в основе политики США в отношении СССР и в отношении войн коммунистов за «национальное освобождение» в таких странах, как Корея и Вьетнам, вплоть до середины 1980-х годов, когда Советский Союз начала разваливаться. В 1991 году СССР окончательно рухнул — в основном под собственным весом — как Кеннан и предсказывал.
Ожидает ли такая участь Царя Владимира? Некоторые профессиональные наблюдатели уже предрекли ему такую судьбу. Одним из способов ускорить закат режима Путина, вполне возможно, является воскрешение той стратегической доктрины, которую впервые сформулировал американский дипломат из Милуоки 70 лет назад.
Но вопрос о том, сможет ли автор «Искусства заключать сделки» признать мудрость стратегии сдерживания, пока, разумеется, остается открытым.
