ТЕГЕРАН/ИСФАХАН — Поколение, родившееся и выросшее в Исламской Республике Иран, раздвигает границы. Но новой революции они не хотят.
Звучит «Shape of You» Эда Ширана. Две женщины в коротких юбках с пайетками и на высоких каблуках танцуют, смеются и хлопают в ладоши. За кухонным столом чокаются «аракой», местной самогонкой. По кругу идет сигарета с «травкой».
Эта афтерпати могла бы быть где угодно в мире. Но в этот вечер четверга мы в квартире, расположенной в богатой, северной части Тегерана, и человек двадцать женщин и мужчин, которым под 30, собрались здесь, чтобы оттянуться по полной.
«Народ пьет, курит и занимается сексом до свадьбы. Тут можно достать все, что хочешь, прямо домой привезут», — объясняет «Али Реза» на беглом английском.
Никто в комнате не знал иного Ирана, чем исламскую республику. Прошло почти 40 лет с того дня, как народное восстание, требованием которого была свобода, смело авторитарную и прозападную монархию Мохаммеда Резы Пехлеви, последнего шаха Ирана.
Те, кто пьет, должны наказываться ударами кнутом
Но на втором этапе революции власть захватили исламисты. Иран превратился в теократическое государство, частично основывающееся на законах шариата. Народные требования демократизации и свободы были отставлены в сторону. В последние 38 лет в Иране система, где инакомыслие жестоко подавляется, права человека игнорируются, а к женщинам относятся как к гражданам второго сорта.
До 1979 года мини-юбки и алкоголь в Тегеране были чем-то самим собой разумеющимся. Сегодня того, кто пьет, наказывают 80 ударами кнутом, а женщины, помимо целого ряда других дискриминирующих их законов, обязаны всегда, когда они находятся вне дома, носить закрывающую их с головы до ног одежду, они должны избегать громкого смеха и воздерживаться от езды на велосипеде.
Но почти четыре десятилетия исламской республики не смогли «причесать» поколение, никогда не жившее в другом Иране.
Мне, проехавшему по стране почти неделю в качестве туриста, ознакомившемуся с социальными медиа, молодые иранцы кажутся экспертами в том, как можно лавировать в повседневной жизни, определяемой предписаниями и запретами. Границы перемещаются постоянно.
Меня приглашали и в поездки, и на вечеринки
Это началось еще до приезда. Благодаря гостевой сети Couchsurfing, которая, как и Facebook, блокируется, но к которой ты с легкостью можешь получить доступ с помощью специального приложения, у нас появляется целый ряд запросов как от женщин, так и от мужчин. Нам предлагают жилье, предлагают присоединиться к походу в горы, сходить вместе в кафе, художественные галереи и на вечеринки.
Разница между тем, что ты видишь в официальной жизни, и тем, что на самом деле происходит за четырьмя стенами жилища, велика. Спутниковые антенны — что-то столь же само собой разумеющееся, как и телевизоры. Из гостиных следят за новостями от BBC, CNN и оппозиционного канала Manoto, вещающего из Лондона. По данным властей, до 70% населения нарушает закон, владея спутниковой антенной.
Но гражданское неповиновение выходит и за пределы жилищ.
В Исфахане, третьем по величине городе страны, мы видим двух девочек лет 12 с мамашами на буксире. Мамаши в чадре, это консервативный черный наряд, полностью закрывающий все тело — кроме лица. Девочки идут на несколько метров впереди. В хиджабах, предписанных законом, но сверху у них бейсболки, надетые козырьками назад. Но одной из кепок блестящими буквами написано «YOLO» (сокращение от «You Only Live Once», «Живем один раз»). Одна из девочек оборачивается и что-то раздраженно говорит матери.
Они не носят хиджаб в знак протеста
В социальных медиа границы окружающего мира тоже расширяются. «Назанин», модная женщина, которой слегка за 20 и которая сама делающет украшения, часто пользуется Instagram (который не блокирован). На многих собственных фотографиях она без платка.
И в этом она не одинока: через сайт активистов «My Stealthy Freedom» (Моя скрытая свобода) в Facebook, у которого более миллиона подписчиков, женщины выкладывают собственные фотографии без хиджаба в знак протеста против диктатуры духовенства. Реакционные правители Ирана от этого не в восторге. В прошлом году восемь женщин-моделей были арестованы за то, что поделились своими фотографиями, на которых они без хиджаба, в Instagram.
«Назанин» рассказывает, что она и сама получала предупреждения от патрулей полиции нравов Гашт-э Эршад за непристойное поведение. Если она в городе, встречается с друзьями, ее красочная шаль, чаще всего, сдвинута назад, за уши.
«У меня еще не было никаких серьезных проблем, но меня предупредили, что «это мой последний шанс», и что если я не возьму себя в руки, меня могут наказать», — рассказывает она.
По данным Amnesty International, примерно 2,9 миллиона женщин в период с марта 2013 года по март 2014 года получили от полиции предупреждение в связи с «непристойной одеждой». Но иранцы находят новые и креативные способы преграды обходить. В новом приложении пользователи Интернета могут на карте города указывать, где они видели полицию нравов. И таким образом предупреждать других пользователей.
Через две недели президентские выборы
Правда, некоторые говорят, что смелость в социальных медиа — лишь поверхностный признак того, что молодежи разрешена некоторая свобода. Несмотря на то, что в четыре года правления президента-реформатора Хассана Роухани наметился новый внешнеполитический курс, он не привел к большей политической свободе в самой стране. Наоборот, ситуация с правами человека, скорее, стала хуже.
19 мая президентские выборы. Будет ли переизбран на новый срок Хасан Роухани или же победит его главный соперник Ибрагим Раиси, консервативный кандидат, тесно связанный с духовным лидером страны аятоллой Али Хаменеи, шансы на улучшение условий работы СМИ, свободу слова и соблюдение прав человека все равно ничтожны.
Несмотря на недоверие к режиму многие встреченные нами молодые иранцы испытывают определенный, хотя и слабый оптимизм в отношении к будущему. Они надеются, что соглашение по ядерной программе и смягчение санкций будут способствовать улучшению экономического положения страны и отношений с остальным миром, а это даст им возможность ездить за границу и осуществлять свои мечты в других местах, а не в Иране.
Эволюция, а не революция
На вечеринке в Тегеране время приближается к полуночи. «Али Реза», как и многие другие дети исламской революции, винит родителей в том, что они вышли на улицы, чтобы сбросить авторитарный режим шаха в конце 1970-х годов.
Он уверен в том, что в Иране наступят перемены. Но, наученный горьким опытом, добавляет: «Это произойдет путем эволюции, а не революции. Путем революции уже попытались. И мы видим, к чему это привело.
