В конце одной из нескольких удивительных статей Мэгги Хаберман (Maggie Haberman) о Дональде Трампе, опубликованных в газете The New York Times на этой неделе, есть удивительный абзац, который трудно классифицировать и понять, что нам хотят сообщить — что-то хорошее или плохое. Статья о том, что Трамп раскрыл русским секретную информацию, заканчивается тем, как оценивают это событие источники из Белого дома в неофициальном порядке: президент, вероятно, не разглашал никакой крайне важной информации, поскольку его просто это не интересует, или его не слишком хорошо информируют, чтобы он мог прочитать соответствующие материалы.
Этот последний кризис, наступивший очень быстро после увольнения Джеймса Коми (James Comey), означает, что вывод о сговоре Трампа с Россией для многих является само собой разумеющимся. Но, как это ни странно, он вполне может означать и обратное. Перед увольнением Коми Трамп, по имеющимся данным, был оскорблен не только тем, что директор ФБР не выполнял его приказы. Его оскорбило и то, что Коми, выступая на слушаниях в юридическом комитете Сената, сказал, что ему «крайне неприятно» от мысли, что выбор момента для его расследования дела об электронной переписке Хиллари Клинтон повлиял на исход выборов. Смысл этого заявления (при всей недостаточной способности президента к пониманию) до Трампа явно дошел.
При этом, несмотря на время, выбранное для увольнения, становится вероятным, что Трамп уволил Коми в одинаковой степени и со злости, и из соображений стратегического характера. В принципе, остается все меньше оснований полагать, что Трамп вообще обладает какими-то способностями стратегического мышления — если им умело (и, как можно было бы подумать, невольно) — не руководят обладатели ума высшего порядка. Если же этого не происходит, то каждое новое публичное объятие с русскими выглядит не столько как сигнал тревоги, оповещающий об измене, или о какой-то тщательно продуманной попытке Трампа спрятаться на видном месте, сколько как очередная оплошность человека, который даже не способен понять, когда он дает повод для подозрений и обвинений.
В своей пространной статье, опубликованной в начале этого года в журнале The New York Review of Books, Маша Гессен (Masha Gessen) убеждала нас не обращать внимания на «связи с Россией» и воспринимать их как отвлекающий маневр, как параноидальное наследие холодной войны. И как уловку, предпринимаемую с целью отвлечь от настоящих проблем, связанных с президентством Трампа — от иммиграционных законов, свободы печати и влияния больших денег на репутацию государства. «Россия стала универсальным риторическим орудием американской политики», — пишет Гессен, и хотя каждую неделю появляются все новые доказательства «сговора» Трампа с русскими, я чувствую, что для меня ее мысль становится все более убедительной.
