Македония — страна маленькая даже по европейским меркам. И как бы местным аналитикам ни хотелось увидеть себя в центре столкновения цивилизаций, македонские кризисы, даже самые глубокие, угрожают в худшем случае только ближайшим соседям по глухому балканскому углу, но никак не мировой стабильности.
Зато на примере небольшой Македонии, где все на виду, удобно изучать, как работают механизмы международного урегулирования. Как страна европейской периферии доходит до того, чтобы оказаться на грани гражданской войны, и как ее оттуда вытаскивают.
Последний македонский кризис в этом отношении особенно показателен, потому что в нем были все международные факторы, типичные для этой части мира. Тут вам и разговоры о разрушительном вмешательстве России; и полная беспомощность Евросоюза, у которого в руках все рычаги, но нажать он на них не может; и усталые США, которые бы с удовольствием забыли про эту далекую и неважную для них страну, но им опять приходится все разгребать, потому что больше некому.
Этника и политика
Тот вид, в котором македонский кризис всплыл в последние недели в мировых СМИ, прекрасно укладывался в традиционные западные представления о борьбе добра со злом. Авторитарная власть этнического большинства при поддержке России угнетает демократическую оппозицию и союзное ей этническое меньшинство.
В случае Македонии роль правящих угнетателей-шовинистов исполняли бывший премьер-министр Никола Груевский и его партия ВМРО-ДПМНЕ. Правые с сильным националистическим уклоном — они опирались на этнических македонцев, составляющих примерно две трети населения страны. Груевский и его команда правили Македонией бессменно с 2006 года, успев за 10 лет собрать ворох обвинений в коррупции, притеснении журналистов, махинациях на выборах и так далее.
С другой стороны были македонские социал-демократы во главе с Зораном Заевым и партии албанского меньшинства (около четверти населения Македонии). Когда в 2015 году в СМИ попали данные о коррупции и прочих махинациях правительства Груевского, оппозиция несколько месяцев протестовала на улицах, пока при поддержке ЕС не добилась проведения досрочных выборов в декабре 2016 года.
Первое место на этих выборах все равно заняла партия Груевского, но в одиночку у нее не набиралось большинства в парламенте, а набиралось оно у союза социал-демократов и албанских партий. Албанцы в обмен на участие в новом правительстве потребовали новых прав для своей общины и, по сути, федерализации Македонии. Социал-демократы согласились, но президент Македонии Джорге Иванов, человек Груевского, отказался одобрять такую коалицию, заявив, что планы албанцев противоречат македонской Конституции.
Так македонский кризис подошел вплотную к тому, чтобы перерасти в вооруженный этнический конфликт. Албанцы требовали новых прав, автономии, поста спикера и мест в правительстве. Президент и старые власти накручивали этнических македонцев, что оппозиция — это национал-предатели, готовые продать часть страны Албании. Дошло до того, что в конце апреля группа македонских националистов, видимо, не без помощи старых властей, ворвалась в парламент и побила оппозиционных депутатов, в том числе и лидера социал-демократов, потенциального премьера Заева.
Два года за две недели
Все это время — с весны 2015 года — Евросоюз пытался урегулировать македонский кризис. Больше двух лет из Брюсселя в Македонию, как на работу, ездили еврокомиссары, спецпредставители, глава внешнеполитического ведомства ЕС Могерини и даже президент Евросовета Туск. Они посредничали и урезонивали, вырабатывали компромиссы и предлагали дорожные карты. Итогом двухлетней работы брюссельской дипломатии стало то, что кризис, начинавшийся с мирных и внеэтнических митингов в столице, перерос в напряженное межэтническое противостояние и кровавый погром в парламенте.
После парламентского погрома, когда стало понятно, что дела совсем плохи, Запад пересмотрел свою стратегию в Македонии. Вместо Туска и Могерини в Скопье приехал заместитель помощника госсекретаря США по делам Европы и Евразии Хойт Брайан Йи. Американец провел встречи с лидерами крупнейших партий и президентом Ивановым, после чего те заявили, что ситуация зашла слишком далеко, что необходимо выработать компромисс и они готовы смягчить свои позиции.
Дальше в течение нескольких дней албанские партии согласились, что федерализация Македонии им не так уж и нужна. Избранный еще в декабре новый состав парламента спокойно проголосовал за спикера-албанца, который в свою очередь убрал со своего рабочего стола флаг Албании. А 18 мая президент Иванов доверил лидеру социал-демократов Заеву мандат на формирование нового правительства. Некоторые мелкие склоки на пути к окончательной стабилизации по-прежнему возможны, но в целом кризис, нараставший на протяжении двух лет, оказался урегулирован за две недели.
К счастью для Евросоюза, мало кто в мире внимательно следит за событиями в Македонии, потому что сложно придумать более яркий пример декларации абсолютной беспомощности европейской внешней политики. Два года президент Евросовета, верховный представитель ЕС по внешней политике и еще целый полк брюссельских чиновников не могли сделать то, что заместитель помощника госсекретаря США сделал за две недели. Это сделал не президент США, и не вице-президент США, и не госсекретарь, и даже не помощник госсекретаря. Это сделал заместитель помощника госсекретаря США.
Причем произошло это в стране, которая во всем зависит от Евросоюза и практически ни в чем — от США. На ЕС приходится около 70% внешнеторгового оборота Македонии, на США — чуть больше 1%. На государства Евросоюза приходится более 75% накопленных прямых иностранных инвестиций в Македонию, на США — менее 2%. Ежегодно ЕС выделяет на программы евроинтеграции в Македонии около 100 млн евро субсидий. В соседнем Косове размещен миротворческий контингент КФОР, большинство военнослужащих которого представляют страны ЕС. Наконец, все крупные македонские партии и более 70% населения страны выступают за скорейшее вступление страны в Евросоюз. И, несмотря на такие мощные рычаги давления, Брюссель за два года так и не смог урегулировать македонский кризис.
Предвыборная ненависть
Еще печальнее то, что сам по себе македонский кризис не был особенно сложным и запутанным. Рассказы про непримиримую этническую ненависть между албанской и македонской общиной — в значительной степени мифология, удобная для местных политиков. Безусловно, отношения между двумя этносами в Македонии не самые радужные, но со времен Охридских соглашений 2001 года они более-менее стабилизировались.
Нынешний кризис долгое время не имел никакого отношения к этническим проблемам. Наоборот, он был редким на Балканах примером внеэтнического и чисто политического противостояния, где и албанцы, и этнические македонцы были распределены по сторонам конфликта довольно равномерно. И только предложенные ЕС досрочные выборы спровоцировали у местных политиков типичное балканское поведение — во время избирательной кампании удариться в радикальный национализм, и чем радикальнее, тем надежнее.
А так вне выборов в македонской политике и близко не было фанатичной этнической ненависти — все прекрасно друг с другом договаривались. Например, лидер крупнейшей албанской партии Али Ахмети, который последние несколько месяцев уверял, что македонским албанцам жизненно необходима федерализация и защита от шовиниста Груевского. На протяжении восьми лет, с 2008 по 2016 год, его партия входила в правящую коалицию с Груевским, а сам Ахмети был вице-премьером. И только когда перед досрочными выборами для Ахмети и его партии угроза потерять власть стала реальной, он вышел из правительства и начал борьбу за албанскую автономию.
То же самое можно сказать и о Груевском. Его партия ни в какую не соглашалась допустить на пост нового спикера парламента албанца Талата Джафери — ведь он не просто албанец, но еще и воевал в рядах Освободительной армии Косова. Но почему-то Груевский не вспоминал, что этот страшный Джафери был у него в правительстве замминистра обороны.
Македонские политики — никакие не фанатики, а прагматичные и циничные люди, главная цель у которых — не потерять власть, а радикальный национализм для них — просто надежный способ этого добиться. В свою очередь, этнические общины Македонии прекрасно помнят боевые действия 2001 года и совсем не хотят их повторения. Они совершенно не стремятся к насилию, если местные политики через подконтрольные СМИ не будут накачивать их параноидальными страшилками про угрозу этнических чисток и распада страны.
И опять же брюссельская дипломатия не смогла воспользоваться ни прожженным прагматизмом македонских политиков, ни тяжелыми воспоминаниями жителей о насилии 2001 года, чтобы не допустить новых столкновений на этнической почве. Это стало возможным только после американского вмешательства.
Российские угрозы
Правда, помимо вековой межэтнической ненависти, у ЕС было еще одно оправдание своих провалов в Македонии — деструктивное вмешательство России. Официальные заявления российского МИДа по ситуации в Македонии, которых за два года было всего несколько штук, толковались так, что Москва поддерживает дискредитированного Груевского как македонского националиста, славянина и православного. Что Кремль стремится запугать этнических македонцев тем, что Запад поддерживает на Балканах албанцев, и таким образом переориентировать Скопье с Брюсселя на Москву.
В некоторых публикациях даже были рассказы о том, что российский посол в Македонии Щербак угрожал Груевскому запретить импорт в Россию македонской аграрной продукции, если тот не изменит курс с прозападного на пророссийский.
Такие слухи, очевидно, возникают из-за того, что Македония, вместе с Сербией и Боснией, оказалась одной из немногих европейских стран, кто не присоединился к санкциям ЕС против России. Соответственно, македонский аграрный экспорт в Россию не попал под российские контрмеры. Почему это произошло, точно сказать сложно. Скорее всего, македонское руководство, измученное черепашьими темпами евроинтеграции, надеялось получить в обмен на присоединение к санкциям хоть какой-то прогресс на переговорах о вступлении в ЕС. А уже в начале 2015 года в стране начался тяжелый политический кризис, так что всем стало не до санкций.
Но в любом случае угроза посла наложить эмбарго на македонский аграрный экспорт в Россию звучала бы нелепо, потому что такого экспорта практически не существует. Доля России в македонском экспорте в целом чуть более 1%. Доля аграрной продукции в этом потоке — около одной трети (в основном орехи и цитрусовые). То есть запрет затронул бы 0,3-0,4% македонского экспорта. Как можно всерьез угрожать эмбарго при таких карликовых масштабах сотрудничества?
Заявления российского МИДа действительно прозрачно намекают, что это Запад организовал протесты против Груевского и что Запад, добившись отделения Косова, продолжает поддерживать на Балканах не православных славян, а албанцев. А если в Македонии кто-то все-таки не понял этих прозрачных намеков, то российские СМИ в регионе уже прямым текстом объясняли про западный проект Великой Албании.
Но все это, во-первых, традиционная позиция Москвы, которой она придерживается уже много лет, и не только на Балканах. А во-вторых, риторика МИДа не сопровождалась никакими практическими шагами.
Россия всегда склонна обвинять Запад в организации любых антиправительственных протестов, и Македония в этом отношении ничем не отличается от Бирмы или Ливии. Влияние этих обвинений на ситуацию внутри Македонии стремится к нулю на фоне усилий самого Груевского, который месяцами через госСМИ накачивал население рассказами о том, что это Сорос проплатил все протесты.
Стереотип, что Запад на Балканах поддерживает албанцев против православных славян, — он, конечно, очень приятен Москве, но его популярность в регионе — это совсем не российская заслуга. И сербы, и македонцы сами прекрасно помнят, как в 1999 году Запад бомбил Сербию, чтобы поддержать албанских сепаратистов в Косове, а в 2001 году навязал македонцам Охридские соглашения, резко расширившие этнические права македонских албанцев. Тут можно обсуждать, насколько это вмешательство было справедливо и гуманно, но то, что в обоих конфликтах Запад поддержал албанцев, и сербы, и македонцы прекрасно помнят сами, без российских напоминаний.
Если уж говорить об иностранном вмешательстве во внутреннюю политику Македонии, то тут скорее нужно обратить внимание на президента Косова Хашима Тачи, который призвал македонских албанцев «взять защиту своих прав в свои руки». Тем более что многие политические лидеры македонских албанцев — это бывшие подчиненные Тачи по Освободительной армии Косова.
Или на премьер-министра Албании Эди Раму, при посредничестве которого в Тиране партии македонских албанцев выработали единую «Тиранскую платформу» с требованием федерализации.
Хотя что уж там придираться к соседним албанцам, когда министр иностранных дел Австрии Себастьян Курц открыто участвовал в предвыборной агитации Груевского перед досрочными выборами в декабре 2016 года. Выступал на партийном митинге, говорил, что в Македонии при Груевском все замечательно, страна все ближе к вступлению в Евросоюз.
В отличие от Курца ни министр Лавров, ни кто-либо еще из официальных представителей России не агитировал ни за одну из македонских партий. Собственно, македонские политики их об этом и не просили, потому что Македония — не Сербия. Несмотря на славянство и православие, контакты с Россией там развиты очень слабо, а идея пророссийской ориентации во внешней политике не пользуется популярностью. Все крупные партии Македонии (правые и левые, македонские и албанские), а также абсолютное большинство населения выступают за скорейшее вступление страны в ЕС и НАТО. И то и другое для жителей Македонии — вопросы надпартийного консенсуса, и отказаться от этих целей означает хоть для Груевского, хоть для Заева верное политическое самоубийство.
Главная причина нынешнего македонского кризиса не в кознях России и не в вековой вражде между албанцами и македонцами. А в том, что Евросоюз постоянно обманывает Македонию рассказами о ее скором европейском будущем. Еще в 2001 году Охридские соглашения заключались под обещание ЕС, что только при их выполнении Македония сможет вступить в Евросоюз. Македонцы согласились и исправно выполняли это условие. С тех про прошло уже 16 лет — где обещанное вступление? До сих пор не названа даже примерная дата. Как будто крохотная двухмиллионная Македония создаст для ЕС какие-то неподъемные финансовые обязательства.
Когда люди очень ждут чего-то обещанного, а это все время откладывают, то в обществе неизбежно возникает напряженность, разочарование, поиск виноватых. Это происходит не только в Македонии, а на всех Западных Балканах. И, судя по двухлетнему македонскому кризису, Евросоюз не в состоянии предложить никаких решений для этих проблем. Этим снова придется заниматься США.
Заместитель помощника госсекретаря Хойт Брайан Йи уже перебрался из Македонии в Албанию. Там он договорился с лидерами крупнейших партий, что они найдут компромиссное решение по судебной реформе, откажутся от угрозы бойкота ближайших выборов и остановят многомесячные уличные протесты в Тиране. Этого удалось добиться за один день переговоров. Посредники из ЕС не могли добиться никаких результатов за три месяца.
