Политики, ученые мужи из корпоративных СМИ и говорящие головы постоянно твердят Соединенным Штатам, что Россия — их враг, «враждебное государство». Это утверждение стало нормой. Обосновывать и доказывать его не нужно.
Давайте пока не будем говорить о том, вмешивался ли «наш враг Россия» в президентские выборы 2016 года в интересах Дональда Трампа, и как она это делала. Забудем про вопиющее отсутствие каких-либо улик и доказательств в подтверждение данных обвинений и поразмышляем о том, как и почему путинская Россия превратилась в «нашего врага».
Тем из нас, кто достаточно стар и помнит долгую эпоху холодной войны, присвоение России звания главного врага США не кажется чем-то неестественным и парадоксальным. С момента большевистской революции 1917 года и вплоть до краха марксистско-ленинского Советского Союза и его восточноевропейских сателлитов в начале 1990-х годов Россия была идеологическим и политическим врагом западной капиталистической «элиты».
СССР не был раем для трудящихся. Несмотря на формальную приверженность идеям Маркса и Энгельса, это было воинственное иерархическое классовое общество, которым управляло деспотичное государство. После Второй мировой войны Советский Союз жестокими методами удерживал власть над Восточной Европой и Восточной Германией. Тем не менее, в советскую эпоху Россия создала вне рамок капитализма урбанизированное и промышленно развитое общество с реальными цивилизационными достижениями (сюда можно отнести всеобщую систему пожизненного здравоохранения, жилищное строительство, продовольственную безопасность, впечатляющую систему образования и культуру). СССР самостоятельно прокладывал путь в будущее без класса капиталистов и буржуазии, делая это во имя социализма. По этой причине он представлял политическую и идеологическую опасность для западного капитализма во главе с США, а также для планов Вашингтона в отношении периферии третьего мира, чье развитие Америка хотела подчинить потребностям богатых стран (США, Западной Европы и Японии) из ядра капиталистического мира.
Честные американские воины холодной войны понимали, что истинная советская угроза заключается не в какой-то там серьезной военной опасности, а в опасности политической, ибо коммунизм привлекал к себе бедные страны и народы (в том числе, низшие слои общества и рабочий класс из богатых государств). Вопреки тому, что возвещала американская доктрина сдерживания после Второй мировой войны, правящая советская бюрократия больше думала не о глобальной экспансии и мировой революции, а о том, как сохранить железный контроль над своей внутренней и региональной империей. Однако она «сдерживала… худшие проявления западного насилия» (Ноам Хомский), оказывая военную и прочую помощь странам третьего мира, превращенным США и Западом в объекты нападения (среди них были Китай, Корея, Индонезия, Египет, Сирия, Куба, Вьетнам, Лаос). Параллельно СССР служил примером независимого развития вне мировой капиталистической системы, которой руководила сверхдержава со штаб-квартирой в Вашингтоне, и противостояния этой сверхдержаве.
С точки зрения Вашингтона, продвигавшего идею «открытых дверей», еще хуже было то, что у советской империи имелись огромные природные и человеческие ресурсы, защищенные от эксплуатации вечно стремящегося к наживе мирового капитала.
Этого было более чем достаточно, чтобы поставить на СССР клеймо глобального врага номер один, что и сделала после Второй мировой войны американская правящая элита, у которой, в отличие от Москвы, были поистине планетарные имперские амбиции.
В начале 1990-х советская сила сдерживания и альтернатива капитализму-империализму во главе с США потерпела крах раз и навсегда. Вашингтон отпраздновал победу безнаказанным вторжением в Панаму и Ирак. Президент Джордж Буш-старший, руки у которого были по локоть в крови, ликовал по поводу того, что в новом однополярном постсоветском мире «как мы скажем, так и будет». Россия перешла к не очень свободному и не очень рыночному капитализму под финансовым надзором США и Запада, и начала жить в соответствии с дикими правилами жесткой экономии и неравенства, навязанными ей неолиберальным «вашингтонским консенсусом». Хомский в 1991 году все понял правильно. «С падением советской тирании, — писал он, — следует ожидать, что большая часть региона вернется в свое традиционное (подчиненное) положение, а бывшая бюрократия из высших эшелонов власти будет играть роль элиты третьего мира, которая обогащается и обслуживает интересы иностранных инвесторов». Последствия оказались катастрофическими для многих миллионов простых россиян.
Запад сказал: «Добро пожаловать в мясорубку» и «Наслаждайтесь своей новообретенной свободой голодать и умирать в молодости». Советская тирания превратилась в страну чудес для олигархов, в неолиберальную пустошь, где неслыханная роскошь и богатство удачливых Единиц соседствовали со снижением жизненного и социального уровня Масс. Россия по сей день остается капиталистическим кошмаром и игровой площадкой плутократов.
Так что же случилось? Как «наш» супер-враг времен холодной войны снова стал «нашим» новым «главным врагом» спустя четверть века после падения Берлинской стены? Основная причина в том, что гордая Россия в период после холодной войны пережила слишком много унижений и измен со стороны ведомого США Запада. При национальном / националистическом диктаторе Путине (бывший подполковник КГБ, знающий привычки и обычаи Запада) она соскочила с крючка. Ей хватило оставшихся природных и военных ресурсов, а также патриотизма, чтобы бросить вызов высокомерным притязаниям американской империи на безнаказанное правление Евразией. Мантра «как мы скажем, так и будет» столкнулась с новой стеной российской мощи и чувством собственного достоинства.
Один из маленьких и грязных секретов американской холодной войны состоял в том, что антикоммунизм был предлогом и прикрытием для Вашингтона, который по наущению Уолл-Стрит стремился к управлению всей мировой системой в соответствии с политико-экономическими потребностями транснациональной корпоративной элиты глобалистов с их лозунгом «открытых дверей». С такой имперской точки зрения, истинным врагом в холодной войне был не столько коммунизм, сколько борьба народов за национальную, местную и региональную автономию и независимость. Статуи Маркса, Энгельса и Ленина низвергли с пьедесталов, но враг остался.
И совсем неважно, что Россия уже не «социалистическая». Национального и регионального отпора хозяину мира дяде Сэму оказалось вполне достаточно, чтобы Путина назвать новым Гитлером, а Россию подвергнуть нападкам американской политической элиты и СМИ как злобного врага. Недавно об этом очень хорошо написал Майк Уитни (Mike Whitney) в своем очерке в CounterPunch:
«Чем Россия заслужила все эти негативные отклики прессы и бездоказательные утверждения о преступном вмешательстве?… А вы взгляните на карту. Последние 16 лет Соединенные Штаты бесчинствуют в Северной Африке, на Ближнем Востоке и в Центральной Азии. Вашингтон хочет контролировать важнейшие запасы нефти и природного газа в ближневосточном регионе, создавать военные базы по всей Центральной Азии и оставаться доминирующим игроком в регионе, который наверняка станет самым густонаселенным и процветающим в мире…
Но одна страна расстроила эти планы, заблокировала их, пустила под откос. Это сделала Россия. Россия остановила кровавое мародерство и бесчинства Вашингтона на Украине и в Сирии, и поэтому американский внешнеполитический истэблишмент очень сильно разозлился. Американская элита не привыкла к препятствиям.
Последнюю четверть века — после падения Берлинской стены и распада Советского Союза — мир молчал, глядя на действия Вашингтона. Если президенту США вдруг захотелось бы напасть на ближневосточную страну, уничтожить миллион человек и оставить на ее месте дымящиеся руины, то кто мог его остановить? Никто. Потому что Вашингтон — хозяин на этой гребаной планете, а все остальные — просто гости. Понятно?
Но теперь все изменилось. Теперь злобный Путин преградил дорогу американской гегемонии в Сирии и на Украине. Теперь вашингтонский мост в Центральную Азию раскололся на две части, а американский план установления контроля над важнейшими трубопроводными коридорами из Катара в ЕС провалился. Россия остановила замыслы Вашингтона, и он пришел в ярость.
Антироссийская истерия в западных СМИ не уступает той боли, которую в настоящее время испытывает американский внешнеполитический истэблишмент. В чем же причина страданий этого внешнеполитического истэблишмента? Да просто он не может добиться своего. Все элементарно. Его глобальная стратегия развалилась, потому что Россия не позволила Вашингтону свергнуть сирийское правительство, установить там свой марионеточный режим, перекроить карту Ближнего Востока и ужесточить свой контроль над очередным истерзанным войной регионом.
Поэтому теперь… Путина необходимо демонизировать и высмеивать. Американский народ надо научить ненавидеть Россию и все российское. Россию надо винить во всем, что происходит на свете».
Забудьте про обвинения в сговоре Трампа с Россией. Главная проблема Трампа — в том, что он пришел в Белый дом не из истэблишмента, который управляет страной, и не имеет отношения к элите из Совета по международным отношениям (Council on Foreign Relations). В отличие от спаянной американской имперской элиты, желтоволосый дикарь никогда не понимал состряпанный Збигневым Бжезинским и одобренный Дэвидом Рокфеллером меморандум этого совета о страшной угрозе, которую Москва до сих пор представляет для «опекаемой США международной системы». Кандидат Трамп показал, что он не может пользоваться доверием правящего класса, так как он восхищался самовластной мужественностью Путина и призывал Обаму и Хиллари Клинтон отказаться от безрассудного провоцирования Кремля в манере Бжезинского в Восточной Европе и Сирии. Он по собственной глупости призывал нормализовать отношения с этой хлещущей водку евразийской державой, которая восстала из могилы, чтобы в очередной раз стать для Вашингтона «универсальной грушей для битья» (Уитни).
А когда герр Дональд по иронии судьбы все-таки пришел в Белый дом, победив вождя русофобов и «лживую неолиберальную разжигательницу войны» Хиллари Клинтон, ненависть к России приобрела новое и очень соблазнительное политическое значение в среде демократов и их многочисленных союзников в американских СМИ. Сюжетная линия «Рашагейт» стала необоримым искушением для этих сил по трем основным причинам. Во-первых, они естественно хотели лишить администрацию Трампа легитимности в самом начале ее деятельности по вполне стандартным причинам партийных пристрастий. Они посчитали, что если вывалять Трампа в смоле и перьях и назвать его предательским другом главного зарубежного врага, это пойдет им на пользу.
Во-вторых, высокопоставленные поборники натовской экспансии и воины новой холодной войны из обеих ведущих партий (такие как Джон Маккейн), а также средства массовой информации не хотят ослаблять давление на Москву. Безосновательные обвинения России в хакерских атаках и в сговоре стали оружием из арсенала этих неохладовоинов, которое они нацеливают на Трампа, не давая ему выполнять свои обещания о примирении с Россией. Афера под названием «Рашагейт» стала той причиной, по которой этот любитель Твиттера считает необходимым нескладно требовать от России возвращения Крыма Украине и театрально запускает 59 крылатых ракет по сирийской авиабазе.
В-третьих, утверждения о российском вмешательстве отчасти звучат для того, чтобы Национальный комитет Демократической партии и ее руководство избежали ответственности за поражение на выборах-2016. Демократы выдвинули безжизненного, замешанного в коррупции и попавшего в заложники к Уолл-Стрит кандидата (вышеупомянутая лживая разжигательница войны) и провели бездарную и высокомерную кампанию, которая просто не могла привлечь на сторону Демократической партии достаточное количество избирателей из нижних слоев общества и из рабочего класса, чтобы одержать верх над неприятным и непопулярным Трампом в ключевых штатах типа Пенсильвании, Висконсина, Флориды, Мичигана и Огайо. Мантра о том, что «Москва украла выборы», — это просто нелепая фантазия вроде рассказа шалопая, как его домашнюю работу съела собака (или медведь). Это жалкий результат для распухшей от долларов Демократической партии, которая бросила рабочий класс на произвол судьбы и давно уже отказалась от борьбы за мир, социальную справедливость и защиту окружающей среды.
«Недостоверная оппозиционная партия» (это меткое название покойный Шелдон Уолин (Sheldon Wolin) дал неолиберальным демократам) не хочет долго, пристально и честно смотреть на то, во что она превратилась. Она ничего не хочет уступать тем, кто наивно мечтает о ее превращении в истинно народную и оппозиционную партию со смелой прогрессивной программой и планом действий. Слова «это сделала Россия» помогают демократам из истэблишмента, которые надеются сдержать требования левацко-прогрессивно-популистских однопартийцев.
Такая извращенная политическая логика поддерживает странное неомаккартистское антироссийское безумие, которое коренится в имперских планах США и не имеет никакого отношения к российскому влиянию на американскую жизнь и политику.
