Весной 2014 года президент Владимир Путин выступил с речью в богато украшенном хрустальными люстрами Георгиевском зале Кремля в честь присоединения Крымского полуострова. «В сердце, в сознании людей Крым всегда был и остается неотъемлемой частью России», — заявил он под оглушающие овации собравшихся. Несмотря на такое триумфаторское заявление, из-за аннексии полуострова Россия столкнулась с серьезнейшей проблемой логистического характера. Речь идет о территориальной изолированности Крыма. Крымский полуостров, по площади примерно равный Массачусетсу, это сочетание песчаных пляжей и покрытых растительностью гор, которые круто обрываются в Черное море. С Украиной он связан узким перешейком на севере, но от России отделен полосой воды под названием Керченский пролив. Украина, которой ранее принадлежал Крым, посчитала российскую оккупацию незаконной и лишила коммерческий и железнодорожный транспорт доступа на полуостров, закрыв единственную автомобильную и железную дорогу.
Путин в ответ созвал совет в составе инженеров, экспертов по строительству и государственных чиновников, чтобы рассмотреть различные варианты соединения Крыма с материковой частью России. Они проанализировали более 90 возможностей, включая подводный тоннель, но в итоге решили построить мост. Российское государство хорошо известно тем, что не очень эффективно следит за повседневной работой своего правительства; для него более естественно осуществлять проекты гигантских масштабов. В рамках этой традиции масштабности и затратности мост должен протянуться на 19 километров и стать самым длинным в стране. А стоить он будет более трех миллиардов долларов. Когда строительство будет завершено, мост станет символом окончательного установления российского контроля над этой территорией и продемонстрирует возрождение геополитической силы страны, готовой бросить вызов сложившемуся после холодной войны миропорядку.
Но строительство моста — это очень затратный, трудоемкий и технически сложный проект. Поэтому вначале были сомнения и вопросы относительно того, кто возьмется за его осуществление. Затем, в январе 2015 года, российское правительство объявило, что руководить проектом будет 63-летний магнат Аркадий Ротенберг, чьи деловые интересы охватывают строительство, банковское дело, транспорт и энергетику. Оглядываясь назад, понимаешь, что этот выбор был очевиден и почти неизбежен. Личное состояние Ротенберга оценивается более чем в два с половиной миллиарда долларов. Основную часть доходов он получает от государственных подрядов, главным образом на строительство тысячекилометровых дорог, газопроводов и прочих инфраструктурных объектов. В прошлом году русское издание Forbes назвало Ротенберга «королем госзаказов», потому что только в 2015 году он получил от государства контрактов на общую сумму девять миллиардов долларов — больше любого другого российского бизнесмена. Но самая заметная деталь из биографии Ротенберга относится к его детству. В 1963 году он в 12-летнем возрасте пришел заниматься в тот самый клуб дзюдо, в котором тренировался Путин. Они стали спарринг-партнерами и друзьями, сохранив тесные связи до сих пор.
Успех Ротенберга — это яркий пример той политической и экономической перестройки, которая произошла в стране за 17 лет пребывания Путина у власти. Ее главной чертой является ослабление одного олигархического класса и создание другого. В 90-е годы клика бизнесменов построила свои корпоративные империи, которые были не особенно преданы государству. При Путине этих людей кооптировали, оттеснили на обочину или силой заставили подчиниться. Новая политика стала предельно ясна и понятна в 2003 году, когда был арестован, а впоследствии осужден глава нефтяной компании «ЮКОС» Михаил Ходорковский. В то же время, возникла новая каста олигархов, многие из которых поддерживали тесные личные связи с Путиным. Эти олигархи получили возможность накапливать огромные богатства за счет государства, зачастую посредством выполнения высокодоходных государственных контрактов. При этом существовало негласное условие, что их высший долг — служить президенту и укреплять систему, которой он правит.
Крымский мост отличается от других государственных заказов, полученных Ротенбергом. Основное отличие — в том, что он вряд ли заработает на нем большие деньги. «Этот проект не ради прибыли», — сказал мне один московский банкир, специализирующийся на транспорте и инфраструктуре. Он сухо и по-деловому объяснил, как Ротенберг оказался во главе стройки: «Мост необходимо было построить, но все остальные отказались. Это было единственно возможное решение».
Строительство началось в прошлом году. Ротенберг, имеющий репутацию информированного и деятельного управленца, посещает стройку раз в несколько месяцев. Сначала он пролетает над ней на вертолете, а затем проводит инспекцию со свитой инженеров и специалистов по дорожному строительству. Прошлой осенью корреспондент российского государственного телевидения снял хвалебный репортаж о возведении моста. Прогуливаясь с Ротенбергом по одной из построенных секций, он вспомнил о том, что мост назвали «строительным проектом столетия». Оба были в касках и во время прогулки осматривали непрестанно работающие краны, экскаваторы и установки для свайных работ.
У Ротенберга — приземистая, мощная фигура борца и круглое недовольное лицо. Говорит он резко и прямо, и, по всей видимости, не любит заниматься самокопанием. Когда телеведущий начал настаивать на том, чтобы Ротенберг произнес какие-то дежурные фразы по поводу строительства, тот сделал ему такое одолжение. «Кроме финансовой прибыли, которая в бизнесе, конечно же, является признаком успеха, я хочу, чтобы этот проект означал что-то для будущих поколений», — сказал он. Как россияне оценят этот мост, станет известно довольно скоро, ибо первые машины проедут по нему в конце текущего года. Но его значимость для Ротенберга уже сейчас совершенно очевидна. Это тотем его служения государству и его лидеру Путину, а также знак верности их дружбе, которая процветает на стыке государственной политики и крупного бизнеса.
Ротенберг родился в 1951 году в Ленинграде, серьезно пострадавшем в годы Второй мировой войны от длившейся два с половиной года фашистской блокады. Отец Ротенберга Роман был заместителем директора телефонного завода «Красная заря», и его должность давала семье определенную стабильность и комфорт. У них была отдельная квартира, в отличие от многих других семей, проживавших в коммуналках, как Путин. Когда Аркадию исполнилось 12 лет, отец, несмотря на его протесты, отвел сына в спортивную секцию к Анатолию Рахлину, одному из лучших в Ленинграде тренеров по самбо. Это советское боевое искусство, многое взявшее от дзюдо и усовершенствованное офицерами Красной армии в 1920-е годы. В хаотичном Ленинграде секция Рахлина была мощным оплотом дисциплины. Там же занимался Путин. В опубликованной в 2000 году во время первой президентской кампании Путина книге «От первого лица», представляющей собой серию интервью, он рассказал, что тренировки сыграли решающую роль в его жизни. «Дзюдо — это ведь не просто спорт, это философия. Это уважение к старшим, к противнику, там нет слабых. В дзюдо все, начиная от ритуала и заканчивая какими-то мелочами, несет в себе воспитательный момент. Вот вышли на ковер, поклонились друг другу…»
Ротенберг и Путин сблизились, когда участвовали в соревнованиях в Ленинграде, а затем начали ездить на состязания по всему Советскому Союзу. Тренировавшийся вместе с ними отставной сотрудник КГБ Николай Ващилин вспоминает, что они любили шутки и розыгрыши. (Путин рассказывал, что в те годы он был настоящим сорванцом.) Как-то раз, рассказал мне Ващилин, мальчики во время первомайской демонстрации выбежали из переулка и стали бросать кусочки проволоки в воздушные шары, которые несли демонстранты. Другой друг детства вспоминал, как он вместе с Ротенбергом отнимал конфеты и прочую еду у детей помладше в спортивном лагере. Они подкрадывались к ним в туалете, где ребята прятали лакомства от остальных. «Дети сразу пугались и что-нибудь нам отдавали», — рассказал он.
Ради удовольствия и ради дополнительного заработка многие молодые люди из секции Рахлина участвовали в массовках на ленинградской киностудии, где они могли заработать 10 рублей, играя в сценах сражений в патриотических фильмах о Второй мировой войне. «Аркадий показал себя настоящим командиром, — вспоминал Ващилин. — Он расхаживал и всем отдавал приказы, даже ребятам старше него. Он был дерзкий, нахальный и проказливый — семнадцать лет, и уже заводила».
Путин думал о работе в КГБ. Позже он увлеченно вспоминал, что впервые предложил свои услуги, когда учился в девятом классе. Но у Ротенберга были спортивные амбиции. Он поступил в Национальный государственный университет физической культуры, спорта и здоровья имени Лесгафта и окончил его в 1978 году, после чего стал работать тренером по дзюдо. В 1990 году Путин, вернувшийся из своей дрезденской командировки по линии КГБ, начал работать в мэрии Ленинграда, который после распада Советского Союза переименовали в Санкт-Петербург. Путин, Ротенберг и еще несколько человек из секции Рахлина собирались вместе несколько раз в неделю, чтобы потренироваться и поддержать спортивную форму.
Для Путина, который и в силу своего характера, и по причине учебы в КГБ с недоверием относится к другим людям, детская дружба, по всей видимости, это единственные подлинные и ничем не обусловленные узы. Вскоре его окружат люди, которым есть что предложить и есть о чем попросить. Умерший в 2013 году Рахлин, давая интервью государственной газете «Известия», так объяснил привязанность Путина к своим бывшим партнерам по дзюдо: «Они — друзья, а Путин в силу своего характера поддерживает такой дух товарищества. Он берет питерских на работу не за красивые глаза, а потому что доверяет проверенным людям». Путин в книге «От первого лица» дал свое объяснение: «У меня много знакомых, а близких людей — наперечет. Они никуда не делись. Они меня никогда не предавали. И я их тоже. Это, на мой взгляд, то немногое, чем стоит дорожить».
Пытаясь заработать денег в непростые 90-е годы, Ротенберг вместе с другом детства из секции Рахлина Василием Шестаковым открыл кооператив по организации спортивных соревнований. «Мы всю свою жизнь проработали в спорте, — рассказывал мне Шестаков. — И вдруг неожиданно случилось такое: перестройка, бизнес, все эти незнакомые слова». Ни тот, ни другой не обладали особыми талантами, чтобы руководить компанией. «Каждый из нас думал, что другой будет что-то делать, — сказал Шестаков. — В результате никто ничего не делал, и наш кооператив развалился». Чуть позже младший брат Аркадия Борис вместе с женой Ириной переехал в Финляндию. Вскоре благодаря связям Ирины в российской газовой отрасли братья стали торговать нефтепродуктами. В 2001 году Ирина и Борис расстались, но она сохранила привязанность к семье Ротенбергов. (Сегодня ее зовут Ирен Лабмер.) «У них — природный интеллект, разумное отношение ко всему, сочетающееся с глубоким изучением вопросов, — сказала она мне. — Все это было привито им в детстве». Ламбер полагает, что бизнес не был для них истинным призванием, а стал случайностью судьбы. «Где бы они были, если бы не развал Советского Союза?— спросила она. — Аркадий руководил бы государственной спортивной организацией. Он от природы управленец. А Борис стал бы успешным тренером».
В середине 90-х Шестаков и еще несколько человек обратились к Путину, работавшему в то время заместителем мэра Санкт-Петербурга, с предложением создать в городе профессиональный клуб дзюдо. Путин одобрил эту идею, а некоторые состоятельные бизнесмены, включая нефтяного трейдера и знакомого Путина по городской администрации Геннадия Тимченко, выделили деньги на эти цели. Ротенберга назначили генеральным директором клуба, который получил название «Явара-Нева». На втором году своего существования клуб занял второе место на кубке Европы. Спустя год он одержал уверенную победу в немецком городе Абенсберг. Выйдя на татами, Ротенберг схватил чемпионский трофей и поцеловал его. «Это оставило хорошее впечатление, — сказал мне Шестаков. — Я думаю, что Путин, конечно же, был доволен».
С тех пор «Явара-Нева» выиграла девять европейских кубков и подготовила четверых олимпийских чемпионов. Ротенберг остается генеральным директором клуба. Сейчас строится новая база, а также арена на тысячу мест, жилой комплекс и яхт-клуб. Смета проекта составляет 180 миллионов долларов, а оплачивается он частично за счет городского и федерального бюджета. Встретившись со спортивным директором клуба Алексеем Збруевым, я спросил, не находится ли «Явара-Нева» на особом счету из-за своих связей с президентом, из-за чего бизнесмены передают ему финансовые пожертвования, а чиновники выдают разрешения на строительство. «Мы нигде этим не хвастаемся, — сказал Збруев. — Все об этом прекрасно знают — зачем снова поднимать этот вопрос? Всем известно, что такое „Явара-Нева", и кто ее руководители. Кроме этого, никто не задает никаких вопросов».
В 2000 году президент Борис Ельцин назначил Путина своим преемником, положив начало реорганизации политической жизни страны. Путин считал, что Россия в 90-е годы ослабла и стала неэффективной. В первый год своего президентства он вместе с группой экономических советников осуществил серию реформ, призванных укрепить власть и полномочия государства. Некоторые из этих ранних реформ, скажем, введение фиксированного подоходного налога, следовали в русле рыночных и неолиберальных тенденций. Но как-то раз либеральный экономист Андрей Илларионов, работавший у Путина, наткнулся на президентское распоряжение о создании государственной монополии путем объединения сотни с лишним ликеро-водочных заводов. На совещаниях никто из экспертов не упоминал это новое объединение под названием «Росспиртпром». Илларионов расспросил остальных путинских советников, известно ли им об этом плане. Никто ничего не знал.
«Мы обсуждали все вопросы, имеющие отношение к экономике, а поэтому наткнуться на никому не известный указ было настоящим шоком», — сказал мне Илларионов. В лучшем случае, «Росспиртпром» создаст очередную неповоротливую бюрократическую машину, причем как раз тогда, когда Путин пообещал идти прямо противоположным курсом. А в худшем, как опасался Илларионов, возникнет непрозрачная компания, в которой появятся возможности для кумовства и коррупции. «Стало понятно, что, кроме нашего совета, есть и другие люди, к чьим рекомендациям прислушивается Путин, и что он принимает решения в их интересах».
В случае с «Росспиртпромом» таким человеком был Ротенберг. Он предложил поставить во главе этой компании Сергея Зивенко, с которым занимался бизнесом в 90-х годах. Когда я прошлой осенью познакомился с Зивенко, он назвал создание «Росспиртпрома» своей совместной инициативой с Ротенбергом, сказав, что это «бизнес-проект с политической окраской». Со временем «Росспиртпром» взял под свой контроль 30% водочного рынка в стране, сделав его ключевым источником доходов для государства еще за несколько лет до резкого повышения мировых цен на нефть. Эта компания стала предварительным испытанием путинской модели государственного капитализма. А поскольку она давала Кремлю финансовые ресурсы, а следовательно, и политическую власть, Путин посчитал ее успешной.
Ротенберг тоже выгадал от такой централизации, возможно, с путинского благословения. Согласно логике путинской эпохи, коррупция ворует, но ничего не делает. Личное обогащение рассматривается как надлежащее вознаграждение за реализованный проект. «Многие люди пытались воспользоваться своей близостью с Путиным и давали многочисленные обещания, не выполняя их, — сказал Зивенко. — Но не Ротенберг. Он пользовался доверием и обеспечивал ощутимые достижения». По словам Зивенко, Ротенберг воспользовался успехом «Росспиртпрома» как «своей визитной карточкой». Российские чиновники и бизнесмены «увидели, что он может лоббировать свои интересы перед президентом, и что он наверняка очень близок к нему, и поэтому решили, что и им тоже надо дружить с Ротенбергом. Аркадий сумел воспользоваться этим имиджем, превратив его в звонкую монету».
В 2001 году, как раз накануне исторического роста нефтяных цен, Путин сменил руководство ведущей российской газовой компании «Газпром», поставив во главе ее своих близких соратников. По сути дела, он передал компанию под прямое управление Кремля. Партнер московской консалтинговой фирмы RusEnergy Михаил Крутихин рассказал мне, что «Газпром» «превратился в личную компанию президента. Все решения, касающиеся „Газпрома", будь то запуск крупных инвестиционных проектов или назначение высшего руководства компании, принимает президентский аппарат». Примерно в это время Аркадий и его брат Борис начали вкладывать деньги в компании, обслуживающие «Газпром». В 2001 году они учредили «СМП Банк» и с его помощью стали приобретать доли в строительных, газовых и трубопроводных компаниях. Уже через несколько лет братья стали едва ли не главными в России поставщиками труб большого диаметра.
И почти всякий раз «Газпром» тратил денег больше, чем это было необходимо и уместно. И во многих случаях от этого выгадывали братья Ротенберги. Вот лишь один пример. В 2007 году, когда «Газпрому» понадобилось поставлять газ с нового заполярного месторождения, он выступил против плана, который рассматривался уже много лет и предусматривал прокладку короткого трубопровода длиной 550 километров до существующей трубопроводной сети. Вместо этого компания проложила совершенно новый трубопровод длиной 2 400 километров на юг. Окончательная цена этого маршрута составила 44 миллиарда долларов. Это в три раза больше обычной цены трубопровода такой длины. «Единственное объяснение состоит в том, что это был шанс для подрядчиков нажиться на строительстве», — сказал Крутихин.
Когда «Газпром» в следующем десятилетии строил трубопроводы в России, они обходились в два-три раза дороже таких же проектов в Европе, даже если их прокладывали не в Арктике, а в средних широтах на юге России. Пожалуй, самый поразительный пример неэффективности — это строительство Ротенбергом трубопровода в Краснодарском крае, который расположен в теплом равнинном регионе около Черного моря. Смета на его строительство выросла на 45%. Никто не дал никаких объяснений; зарплаты были относительно стабильны, как и цены на сталь. Этот отрезок трубопровода планировалось подключить к более крупному трубопроводу, который должен был пройти через Болгарию. Когда российское правительство приостановило прокладку болгарского трубопровода, проект Ротенберга каким-то чудесным образом продолжался еще год. Михаил Корчемкин, возглавляющий консалтинговую фирму East European Gas Analysis, сказал, что по понятным причинам «Газпром» «отошел от принципа максимальной прибыли для акционеров и перешел к принципу максимальной прибыли для подрядчиков». Проекты компании, заявил он, это такой способ чеканить новых миллиардеров в России. Надо просто переплачивать им за услуги, чтобы они обогащались».
Величайшее достижение Ротенберга в бизнесе приходится на 2008 год. Тогда «Газпром» продал ему пять строительных и обслуживающих компаний, за которые он заплатил 348 миллионов долларов. Он слил все эти фирмы в единую компанию «Стройгазмонтаж», которая немедленно стала одним из главных подрядчиков «Газпрома». За первый год работы компания заработала более двух миллиардов долларов прибыли. Это говорит о том, что ее цена при продаже была во много раз ниже рыночной стоимости. Прошло совсем немного времени, и Ротенберги купили компанию-трейдера «Северный европейский трубный проект» Обычно размер прибыли у таких компаний составляет 10-15%, однако информированные люди из этой отрасли говорят, что в годы бурного роста СЕТП зарабатывала целых 30%. На пике своей деятельности компания поставляла почти 90% всех труб большого диаметра, которые покупал «Газпром».
До строительства крымского моста самым важным для Путина проектом была подготовка к зимним Олимпийским играм 2014 года в Сочи. Город Сочи, находящийся на западной границе России на берегу Черного моря, при царях развивался как курортная зона, а потом стал излюбленным местом отдыха советских рабочих. Но у него практически не было современной спортивной инфраструктуры. Почти все, начиная с горнолыжных трасс и кончая ведущими к ним горными дорогами, надо было создавать с нуля. Уже очень скоро Олимпиада-2014 стала самой дорогой в истории. Ее бюджет оценочно составил 51 миллиард долларов. Одна принадлежащая Ротенбергу компания построила шоссе вдоль побережья, которое обошлось почти в два миллиарда долларов. Другая проложила в Сочи подводный газопровод по цене в три раза выше, чем в среднем в Европе. В целом контролируемые Ротенбергом компании получили контрактов на семь миллиардов долларов. Примерно во столько обошлась вся предыдущая Олимпиада, состоявшаяся в 2010 году в Ванкувере.
Невозможно отыскать грань между тем, где братья Ротенберги, благодаря своему имени и связям, получили несоразмерную прибыль от государственных контрактов, и где они просто умело отыскивали возможности для заработка. Когда я спросил экс-супругу Бориса Ирен Ламбер, оказывал ли Путин активное содействие братьям Ротенбергам, она ответила, что не исключает этого. «Они были дружны в детстве, и эти отношения никогда не разрывались. Поэтому логично предположить, что как минимум давались определенные советы, а может, оказывалась помощь то здесь, то там», — сказала она. Как сказал мне директор Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов, «история здесь очень простая: в такую компанию как „Газпром" нельзя просто так прийти с улицы и сказать: „Я хочу построить гигантскую газовую трубу". Понятно, что Ротенбергу на первом этапе была нужна серьезная политическая поддержка». Однако успешным Ротенберга сделали не только личные услуги. «Он показал себя очень упорным человеком, обладающим реальными организаторскими навыками и готовым идти на риск», — сказал Симонов.
Когда я беседовал с бывшим членом правления «Газпрома» Богданом Будзуляком, он очень хвалил Ротенбергов и рассказал мне, что о связях между братьями и Путиным «не говорят, и их не обсуждают». «Но само собой разумеется, мы понимаем, что они заслужили оказываемое им доверие», — заявил он. Ротенберг в нескольких интервью прямо говорил о своей дружбе с Путиным. «Я бы ни за что не пошел к президенту просить его о чем-то, — сказал он одному репортеру. — Этим я бы лишил себя удовольствия, получаемого от наших бесед». В российской версии Forbes Ротенберг признался: «Знать кого-то на таком уровне никому не навредит». Однако он тут же заявил, что такие узы дружбы только усложняют ему жизнь. «В отличие от многих других людей, я не имею права на ошибку, — сказал бизнесмен, — потому что это вопрос не только моей репутации».
В 90-х годах российские олигархи приобретали государственные активы, такие как промышленные предприятия, шахты, месторождения нефти и газа, а потом делали с ним все, что захотят. Однако олигархи путинской эпохи сами являются активом государства, управляя своими бизнес-империями, которые (так уж получилось) приносят им немалые дивиденды. У многих давние и прочные отношения с президентом, и особая сфера ответственности. У Ротенберга это инфраструктура. Геннадий Тимченко, один из первых поддержавший «Явара-Неву», руководит нефтяной торговлей. Как-то раз подконтрольная ему фирма продала целых 30% нефтяного экспорта страны. Юрий Ковальчук — это неофициальный кассир Кремля и надзиратель над СМИ. Американское Министерство финансов назвало его «личным банкиром высокопоставленных руководителей Российской Федерации, включая Путина». Возглавляемый Ковальчуком банк «Россия» стоит 10 миллиардов долларов, а его личное состояние оценивается в один миллиард долларов.
«Если олигархия 1.0 пыталась отрывать от государства куски экономики и использовать их для себя, то олигархия 2.0 старается встроиться в государственную систему, дабы получить доступ к государственным контрактам и бюджетным деньгам», — объясняет политолог и известный аналитик российской политической системы Екатерина Шульман. Как сказал экономист Клиффорд Гэдди (Clifford Gaddy), изучающий экономическую стратегию Путина, «в его представлениях вся экономика страны это компания „Россия Инкорпорейтед", в которой он лично занимает должность генерального директора, а владельцы номинально частных фирм просто работают руководителями отделов и менеджерами этой большой и вполне реальной корпорации».
Близкие к Кремлю источники утверждают, что возвышение Ротенберга и других новоявленных олигархов путинской эпохи не было результатом какого-то целенаправленного плана. «В путинскую стратегию не входило создание этих людей. Это фантазия. Может быть, он согласился помочь им, а в определенный момент, когда они добились успеха и возвысились, он осознал, что эти люди могут принести пользу, и что очень даже неплохо, когда есть каста очень богатых людей, которые тебе обязаны», — говорят они. По сути дела, путинские олигархи сформировали теневой кабинет. Московский политолог Евгений Минченко рассказал мне: «Это доверенные люди, которые пойдут с Путиным до конца, которым он может ставить определенные задачи, которых не напугать давлением со стороны». Они могут брать на себя проекты, которые Кремль не хочет финансировать, и которыми не желает руководить. Это спортивные команды, программы в СМИ и политические инициативы.
Один банкир со связями рассказал мне, что многие олигархи пополняют «черную кассу». По его словам, это «деньги, не проходящие через бюджет, но необходимые государству для финансирования выборов или, например, для поддержки местных политических деятелей». Средства уходят из госбюджета в виде заказов на закупки, а возвращаются как неучтенная наличность, которую Кремль может тратить по своему усмотрению. Обнародованные в апреле прошлого года «панамские документы» показали, что с 2007 по 2013 год через оффшорные счета связанных с Путиным людей прошло почти два миллиарда долларов. В 2013 году связанные с Ротенбергом компании направили 231 миллион долларов в форме займа без сроков погашения одной фирме, зарегистрированной на британских Виргинских островах. Что случилось с этими деньгами, остается загадкой. Представитель Ротенберга сказал, что их перевели на «определенные сделки по коммерческим условиям», но не стал разъяснять характер этих сделок. А еще десятки миллионов долларов прошли через оффшорные компании, зарегистрированные на имя виолончелиста Сергея Ролдугина, который подружился с Путиным в 1970-х годах и стал крестным отцом его старшей дочери Марии. Рассказывая в апреле прошлого года об этих операциях, Путин так сказал о Ролдугине: «Почти все заработанные деньги он истратил на покупку музыкальных инструментов за границей и привез их в Россию, передав в собственность госучреждений». (Ролдугин отрицает, что совершил какие-то правонарушения.) Похоже, Путин считает, что у него нет необходимости чем-то владеть, особенно на бумаге, когда это могут сделать за него верные друзья.
На путинскую Россию наклеивают разные ярлыки: клептократия, мафиозное государство и так далее. Но наиболее точное с аналитической точки зрения определение относится к более старой эпохе: это феодализм. «Это не метафора, а очень точное определение системы», — сказал московский банкир и финансовый эксперт Андрей Мовчан. Если в средние века главной феодальной валютой была земля, то в сегодняшней России это углеводородное богатство. Мовчан объяснил, что в средние века феодалы зачастую находились в полной зависимости от короля: «Решения об их положении и размерах богатства принимал только король». В конечном счете, земля принадлежала королю, а он награждал ею феодалов на определенных условиях и временно. То же самое правило действует в сегодняшней России, сказал он.
Созданная Путиным система предполагает определенную степень слабости, незащищенности и даже страха. Путин слабо верит в эффективность своего правления, и поэтому вся тяжесть ответственности за управление страной ложится на небольшую кучку тесно связанных между собой людей. Шульман рассказывала мне, что в российской политической системе нет таких понятий как квалификация, талант, навыки, опыт. Все это неважно. Важно то, сказала она, пародируя Путина, «чтобы я не боялся. А бояться я не буду лишь в том случае, если рядом увижу знакомые лица». Шульман продолжила: «А как я могу защититься? Я хватаюсь за своего друга Аркадия, одного из немногих люде й, кому можно доверять».
В ноябре 2013 года по украинской столице Киеву прокатилась волна протестов. Первоначальной причиной волнений стал отказ президента Виктора Януковича от заключения торгового соглашения с Европейским Союзом, но протесты очень быстро разрослись, и появились новые требования: против коррупции в администрации Януковича и против силового разгона демонстраций. Все закончилось хаосом в феврале 2014 года, когда Янукович посреди ночи бежал из страны. Путин, боясь, что Украина развернется в сторону Европы, отдал секретный приказ российским войскам войти на Крымский полуостров. Крым входил в состав Российской империи с 18-го века по 1954 год, когда Никита Хрущев отдал его советской Украине в качестве жеста дружбы. Большая часть населения Крыма сохранила любовь к России и тесные культурные связи с ней, и многие из местного населения называли ее «старшей сестрой». Путину было несложно разжечь пророссийскую кампанию, задействовав пропаганду и российский спецназ. В ходе хорошо отрежиссированного референдума 97% крымчан проголосовали за вхождение в состав России. Поддержанные Москвой сепаратисты вскоре вступили в боевые действия с украинской армией на востоке Украины. В ключевые моменты вмешивались российские войска, чтобы изменить ситуацию на поле боя.
В марте 2014 года администрация Обамы ввела против России санкции за ее вмешательство на Украине. Аркадий и Борис Ротенберги были включены в черный список тех, против которых эти санкции были применены. Согласно характеристике Министерства финансов, братья «принадлежат к внутреннему кругу российского руководства» и «обеспечивают поддержку любимым проектам Путина, получая и исполняя дорогостоящие контракты для сочинской Олимпиады и для государственного „Газпрома"». (В июле ЕС включил в свой санкционный список Аркадия (но не Бориса).)
Непонятно, играл ли какую-то роль Аркадий в кремлевской политике в отношении Украины, но суть не в этом. «Мы хотели четко показать окружению Путина, что он не сможет их защитить, что он не сумеет прикрыть своих близких дружков», — сказал мне уполномоченный американского Госдепартамента по санкциям Дэниел Фрид (Daniel Fried), работавший в администрации Обамы. Запад исходил из того, что санкции затруднят жизнь богатым и влиятельным людям из путинского круга, что у них снизятся доходы, и что их материальные страдания помогут сдержать дальнейшую агрессию.
Ротенберг действительно испытал некоторые неудобства. Visa и MasterCard перестали обслуживать карты, выдаваемые «СМП Банком». Но этот банк в равной степени обслуживает личный бизнес Ротенберга и является коммерческим проектом. В сентябре 2014 года итальянские власти арестовали ряд объектов недвижимости Ротенберга в Италии. Среди них оказались три виллы на острове Сардиния, одна в городе Тарквиния и шикарный отель в Риме. Газета Corriere della Sera оценила совокупную стоимость этой недвижимости в 30 миллионов евро. Ротенберг признает, что санкции внесли определенные поправки в его жизнь. «Раньше я размышлял, куда отправиться на отдых — во Францию или в Италию (я любил отдыхать в Италии). Но теперь этот вопрос не стоит. В России — огромное количество прекрасных мест», — говорит он. Когда у Ротенберга арестовали собственность в Италии, российский парламент рассмотрел так называемый «закон Ротенберга», в котором государству предлагалось компенсировать российским гражданам стоимость захваченной иностранными государствами собственности. (Законопроект не прошел, а Ротенберг сказал, что не имеет к нему никакого отношения.)
Но вопреки надеждам администрации Обамы, Ротенберг еще больше сблизился с Путиным, как и Тимченко с Ковальчуком, которых тоже включили в санкционный список. Отчасти они поступили таким образом по причине личной преданности. «Я очень уважаю Путина и считаю, что он послан нашей стране Богом», — заявил Ротенберг Financial Times. Но здесь было и рациональное зерно, ведь российское государство является главным клиентом и источником богатства Ротенберга. По этой причине ему было бы намного накладнее выступать против Путина, чем нести бремя санкций.
На самом деле, западные санкции можно назвать благодеянием для Ротенберга. Они дали ему возможность продемонстрировать Путину, как он пострадал за родину, а поэтому президент должен ему чем-то отплатить. «Сейчас совершенно очевидно, что тот, кто попадает под санкции, оказывается в более привилегированном положении», — сказал политолог Минченко. По его словам, Соединенные Штаты и ЕС косвенно «поспособствовали росту влияния этих людей». Надо сказать, что после введения санкций госзаказов у Ротенберга стало больше. В 2015 году он получил государственных контрактов на девять миллиардов долларов, хотя за год до этого у него их было на три с половиной миллиарда.
В ноябре 2015 года Россия начала взимать с дальнобойщиков плату за проезд по федеральным трассам. Одним из совладельцев компании, которой отдали контракт на систему сбора платы, был 42-летний сын Аркадия Игорь Ротенберг, получивший крупные пакеты акций в ряде компаний, которыми когда-то владел его отец. Из документов становится понятно, что компания Игоря, у которой не было конкурентов в борьбе за контракт, будет ежегодно получать 150 миллионов долларов вплоть до 2027 года. Сотни водителей грузовиков проявили недовольство и выступили с протестами против этой меры, заблокировав ведущие в Москву автотрассы и установив на ветровых стеклах надписи «Россия без Ротенберга» и «Ротенберг хуже, чем ИГИЛ» (запрещенная в России организация — прим. пер.). Когда этой весной сборы снова увеличили, демонстрации вспыхнули с новой силой, особенно на Северном Кавказе, где водители создали лагеря протеста.
Похоже, что успехов добивается любое предприятие, которому Ротенберг одалживает свое имя. В 2014 году, когда Ротенберг стал председателем правления издательства «Просвещение» Министерство образования и науки исключило из обязательных списков более половины школьных учебников, зачастую по надуманным причинам технического характера. «Просвещение», чьи книги никто не тронул, получило львиную долю рынка стоимостью сотни миллионов долларов в год. Этой зимой московское городское правительство украсило центр города в канун Нового Года. Как выяснил в ходе журналистского расследования независимый российский сайт новостей Meduza, контракт на украшение Москвы получила компания, связанная с братьями Ротенбергами. Согласно данным расследования, эта компания взяла с города в пять раз больше денег за десятки световых гирлянд в форме бокалов для шампанского: 37 тысяч вместо восьми тысяч долларов за каждую гирлянду. (Представитель Ротенберга отрицал какую-либо связь с этой фирмой.)
Заместитель директора московского отделения Transparency International Илья Шуманов сказал, что хотя многие из этих сделок кажутся подозрительными, поймать Ротенберга с поличным на нарушении закона очень сложно. Причина не только в том, что у него много умных и надежных юристов, но и в различных ветвях власти российского государства от парламента до государственных аудиторов, которые совместными усилиями создают «правовое окно» для его бизнеса. Например, российский закон требует, чтобы контракты на государственные закупки распределялись на открытых торгах и на конкурентной основе. В то же время, он позволяет предоставлять их в ходе закрытого процесса без какой-либо состязательности, если проекты считаются стратегически важными. Что входит в эту категорию, определяет само государство, которое может ничего не объяснять и не оправдываться. В докладе, подготовленном для российского правительства в 2015 году, указывается, что 95% госзакупок были осуществлены безо всякой конкуренции, а 40% с единственным поставщиком. Многие самые крупные и прибыльные заказы Ротенберг получил без открытых торгов. Один специалист из газовой отрасли рассказал мне, что в некоторых случаях в качестве участников торгов даже выступали липовые компании. Как сказал Шуманов, «Это можно назвать имитацией законности. Буква закона соблюдена, хотя его дух нарушен».
Идею строительства моста в Крым впервые выдвинул британский имперский консорциум в конце 19-го века. Инженеры какое-то время обсуждали план прокладки железной дороги из Лондона в Нью-Дели через Крымский полуостров, но потом отказались от него. В 1930-х годах при Сталине советские железнодорожные проектировщики возродили этот проект в рамках программы индустриализации, но на практике ничего сделано не было. Во время нацистской кампании по захвату Кавказа в 1942 году немецкие солдаты предприняли первые шаги по строительству моста. Но вскоре этот район взяли советские войска. Спустя несколько месяцев инженеры Красной Армии построили одноколейный железнодорожный мост. Но прошло четыре месяца после прохода первого состава, и мост рухнул под напором плавающих льдин.
Советские руководители в последующие десятилетия время от времени возвращались к идее строительства моста, но предложения неизменно отклонялись из-за их дороговизны. Керченский пролив это опасное место для строительства, поскольку там сложное геологическое строение, высокая сейсмическая активность и нередко бывает штормовая погода. Морское дно покрыто комковатым илом, уходящим на глубину до 70 метров. В море впадает река Дон, и поэтому зимой оно часто замерзает. Мощный ветер создает трещины во льдах, ледяной покров раскалывается и давит на все, что стоит в воде.
Инженер Олег Скворцов, много лет руководивший строительством мостов, был председателем экспертного совета, который давал российскому правительству рекомендации по крымскому проекту. По его словам, в 90-е годы, когда эта идея была своего рода фантазией, он был против строительства моста. Но с украинской блокадой ситуация изменилась, сказал он. Крым должен найти способ для перевозки в Россию своей рыбы, вина и фруктов. «Я, например, люблю крымские персики, — отметил он. — Такие персики можно найти только в Италии». Скворцов заявил, что не считает Ротенберга строителем, а затем начал разговор о своем отце-инженере, который в 1920-е годы работал под началом главного комиссара по строительству железных дорог Феликса Дзержинского, также создавшего и возглавившего советскую тайную полицию, позже получившую название КГБ. «Он восстановил все железнодорожные линии в разрушенной стране, — сказал Скворцов о Дзержинском. — Мой отец говорил, что он был блестящим управленцем, в основном из-за того, что никогда слишком сильно не вникал в технические детали. Я думаю, Ротенберг — такой же».
Мост тоже стал объектом американских санкций, как и вся прочая экономическая деятельность, связанная с Крымом. Бывший чиновник Госдепартамента Фрид рассказал мне: «Мы никогда не думали, что сумеем воспрепятствовать строительству моста, но мы можем попытаться сделать его очень дорогостоящим и обременительным, чтобы Крым никогда не вышел на уровень самоокупаемости. Тогда он станет не военным трофеем, а обузой». Похоже, санкции никак не повлияли на строительство и не сильно увеличили расходы, но они создали определенные осложнения. Вначале было невозможно найти авторитетную страховую компанию, могущую принять на страхование этот проект. Поэтому потенциальные риски на три с лишним миллиарда долларов взял на себя мало кому известный крымский страховщик.
Потом Россия начала сползать в рецессию, и мост стал казаться нелепой блажью и образцом расточительства. В последние годы Кремль сократил бюджетные расходы едва ли не по всем статьям. В феврале один чиновник из российского агентства автомобильных дорог обмолвился (наверное, случайно) о том, сколько ресурсов забирает мост. «Из-за этого моста строительство новых автомобильных дорог в России практически приостановлено, — сказал он. — Стране не хватает денег. Поэтому мы не в состоянии осуществлять все то, что хотим».
Тем не менее, если Кремль считает какой-то проект приоритетным, он может вполне успешно мобилизовать ресурсы страны на его реализацию. Михаил Блинкин, работающий директором Института экономики транспорта и транспортной политики Высшей школы экономики, рассказал мне, что крупные инфраструктурные проекты в России часто отстают от графика из-за выборочного финансирования и бюрократических преград. «Но в случае с Керчью, — сказал Блинкин, — финансирования хватает, а все обычные препятствия устраняются на политическом уровне». Похоже, что мост будет полностью введен в эксплуатацию для железнодорожного и автомобильного транспорта на год раньше срока — как раз к президентским выборам, которые будут четвертыми для Путина. В попытке поднять явку на волне патриотических настроений голосование могут приурочить к годовщине присоединения Крыма.
Блинкин сказал, что абсолютной необходимости в строительстве моста нет. Крым вполне может справиться с перевозками пассажиров на полуостров и с него просто за счет увеличения количества паромов между Керчью и материковой частью России. Он отмечает, что между Хельсинки и Стокгольмом поток пассажиров гораздо больше, а их перевозка осуществляется только паромами. Но в расширении паромного сообщения нет той грандиозности, как в строительстве моста, и такая мера ничего не говорит о России как о мировой державе. «Стоит ли мост таких гигантских затрат?— спрашивает Блинкин. — В строгом экономическом смысле — нет. Но если сюда добавить политическую составляющую, то да».
Я побывал на мосту в январе. Его строят не последовательно с одного конца в другой, а на восьми отдельных участках одновременно. Сейчас он напоминает поднимающийся из моря архипелаг из бетона и стали. Со стороны материка основное строительство идет в городе Тамани, который был заселен казаками в 18-м веке, и который Михаил Лермонтов в «Герое нашего времени» назвал «самым скверным городишкой из всех приморских городов России». Когда я приехал в Тамань, на улицах там было тихо и безлюдно, если не считать нескольких строителей. Дороги были покрыты тонким слоем снега, и весь город насквозь продувало леденящим ветром.
На стройке бригады рабочих наблюдали за свайными машинами размером с секвойю, которые забивали стальные сваи в морское дно. Масштаб стройки был слишком колоссален, чтобы ясно его представить. Основа моста уходила в сторону Крыма, исчезая на горизонте. Я сидел в автоприцепе вместе с Леонидом Рыженькиным, который работает в строительной компании Ротенберга и руководит строительством, а также пятью тысячами рабочих. Семья его супруги из славного военно-морского города Севастополя, и в напряженные дни накануне референдума один из его родственников пошел в пророссийское ополчение. Он рассказал мне, что тратит пять часов на паром и на поездку в такси до своих севастопольских родственников. «Моя пожилая теща все время звонит и спрашивает: «Леня, как идут дела? Когда мы сможем поехать по мосту?— говорит Рыженькин. — А я отвечаю, что не надо беспокоиться, все будет сделано в срок». Он сказал мне, что Крым — это дом для коренных русских, и что мост «позволит нам воссоединиться».
К нам присоединяется чиновник из российского государственного дорожного ведомства Роман Новиков. Я прошу его дать оценку Ротенбергу, и он начинает его хвалить. «У меня такое ощущение, что он глубоко окунулся в этот проект», — говорит Новиков. Он объясняет такую заинтересованность Ротенберга: «Не секрет, что он разговаривает со своим другом детства и юности, который, конечно же, тоже заинтересован в этом объекте». Чтобы не было путаницы и неясности, он поясняет: «Я говорю о Президенте Российской Федерации».
