Опубликованное газетой The Washington Post известие о том, что ФБР расследует встречи Джареда Кушнера (Jared Kushner) с россиянами, вывело расследование «российского дела» на новый уровень, еще больше приблизив его к президенту Трампу. Теперь дело дошло до людей рангом выше бывших сотрудников избирательного штаба и затронуло близкого советника и зятя президента. Кроме того, эта новость напомнила мне один странный эпизод, демонстрирующий, как Кушнер и Белый дом пытались объяснить характер своих российских контактов.
В феврале, вскоре после того, как советник по национальной безопасности Майк Флинн (Mike Flynn) подал в отставку из-за того, что солгал о своих беседах с российским послом Сергеем Кисляком, я услышал, что эти два человека встречались и с Кушнером. Я понимал, что если все это было правдой, то это — новость. Ранее ни о каких контактах между Кушнером и российским чиновником не сообщалось, да и связи Флинна в администрации теперь явно имели значение. 23 февраля я спросил одного высокопоставленного чиновника из Белого дома, встречались ли эти трое. Чиновник ответил мне, что уточнит у Кушнера.
Однако на этом история не закончилась. Второго марта газета The Times сообщила, что Флинн на самом деле присутствовал на встрече Кушнера с послом. На следующий день я позвонил тому высокопоставленному чиновнику и спросил, почему он отрицал, что Флинн там был. Чиновник признал свою ошибку, заявив, что не смог выяснить подробности. Кушнер отказался со мной разговаривать, так что возможности узнать подробнее о том, что он сказал своему коллеге, не было.
Почему все это важно? А потому что многочисленные ошибки, которые совершил Белый дом, характеризуя российские контакты Кушнера, теперь вызывают интерес следователей. Никого из представителей СМИ в Вашингтоне не удивляет, когда администрация — любая администрация — говорит вам то, что не совсем верно. Но этот случай — отнюдь не попытка сгладить эффект какого-либо политического решения и не стремление преуменьшить значение какой-нибудь провальной инициативы. Это — искажение достоверных фактов. В прошлом месяце the Times сообщила, что при заполнении своих анкет на категорию допуска к секретной информации Кушнер не указал две встречи с россиянами — с Кисляком и с Сергеем Горьковым, главой «Внешэкономбанка». Это государственный банк, который находится под санкциями США. Юрист Кушнера заявил, что после обнаружения ошибок тот предложил дополнить анкету.
До недавнего времени связь Кушнера с расследованием «российского вмешательства» (если она возникала) не была для Белого дома особой проблемой. По имеющимся сведениям, Кушнер защищал Флинна еще долго после того, как другие советники пришли к заключению, что тот нанес вред Белому дому. В других сообщениях говорилось о том, что контактами Кушнера с русскими обеспокоен Стив Бэннон (Steve Bannon), главный стратег Белого дома.
Нам еще многое предстоит узнать о том, почему Кушнер оказался в «центре особого внимания» следователей. Может быть, ФБР пытается выяснить его роль в возможном взаимодействии Кремля с избирательным штабом Трампа? Или расследовать попытки скрыть это? Или выявить нечто, что указывает на недопустимые финансовые операции с компаниями, пользующимися поддержкой России? В сообщениях о расширяющемся расследовании «российского вмешательства» упоминаются все эти возможные версии.
Кушнер, который редко выступает на публике, вызвался выступить в комитетах Конгресса, которые расследуют «вмешательство России». Его юрист заявил, что Кушнер готов разговаривать и со следователями, если его об этом попросят. Показания, полученные непосредственно от зятя президента, могут прояснить ситуацию — или еще больше запутать ее.
