Збигнев Бжезинский (Zbigniew Brzezinski), воинственно настроенный и дальновидный эксперт в области внешней политики, который помог Джимми Картеру стать президентом в 1976 году, а затем провел его через серию международных кризисов, приведших к поражению Картера на выборах четырьмя годами позже, скончался вечером в пятницу, 26 мая. Ему было 89 лет.
«Сегодня вечером мой отец мирно ушел из жизни», — написала в Твиттере его дочь Мика Бжезинская (Mika Brzezinski).
Этот стратег польского происхождения стал объектом для жесткой критики в связи с теми ролями, которые он сыграл в кризисе с захватом американских заложников в Иране, в масштабной, но безрезультатной дипломатической конфронтации с Советским Союзом и в инновационной, но неумело реализованной политике Картера, направленной на защиту прав человека.
Поклонники доктора Бжезинского концентрируют внимание на его достижениях, среди которых можно выделить полную нормализацию отношений с Китаем, расширение роли США на Ближнем Востоке, результатом которого стало заключение мирного договора между Израилем и Египтом, а также умелая политика, которая помогла сохранить и укрепить движение «Солидарность» в Польше.
Доктор Бжезинский, ставший автором более 30 книг, вызвавших горячие споры, постепенно отказался от отстаивания идей военной мощи и необходимости демонстрировать силу и решимость, благодаря которым он приобрел репутацию антисоветского ястреба в период своей работы в качестве советника по вопросам национальной безопасности в администрации Картера.
Доктор Бжезинский, который одно время был решительным сторонником эскалации во Вьетнаме, постепенно стал делать акцент на необходимости поддерживать националистические устремления в развивающихся странах дипломатическими и политическими средствами.
Он выступал против вторжения в Ирак в 2003 году. Необъявленная приграничная война между Россией и Украиной в 2014 году заставила его выступить с предостережением о том, что Западу не стоит принимать Украину в свой военный альянс. По его мнению, это может обернуться гораздо более серьезными и опасными последствиями в отношениях с Москвой.
Однако доктор Бжезинский считал, что в его взгляды были более целостными и последовательными, чем могло показаться. «У меня не было времени для того, чтобы исправлять искажения и бороться с неверным пониманием сложных концепций, — сказал он в ходе своего интервью в 2014 году. — В любом случае, когда я работал в Белом доме, это помогало мне внушать наши идеи и позиции настоящим ястребам в администрации. Я принял на себя массу критики, которая в противном случае обрушилась бы на президента».
Доктор Бжезинский, никогда не отступавший и не уклонявшийся от борьбы любого характера, читал захватывающие лекции в Гарварде, а затем в Колумбийском университете. Как говорится в его увлекательных мемуарах под названием «Власть и принцип» (Power and Principle), опубликованных в 1983 году, им всегда двигало решительное желание подчинить лидеров и события своей воле.
«По всей видимости, он не понимает, как часто его прямота, направленная на других, кажется злобой, и как часто его прямота, направленная на самого себя, кажется бесстыдным эгоизмом», — написал журналист Строуб Тэлботт (Strobe Talbott), который позже стал заместителем госсекретаря США и президентом Брукингского института, в своей рецензии на книгу «Власть и принцип», опубликованной в журнале Time.
Доктор Бжезинский также безуспешно пытался выйти из тени другого ученого европейского происхождения, который стал политиком. В своей статье о его назначении на должность советника по вопросам национальной безопасности издание New York Times отметило, что доктор Бжезинский «блестяще подготовлен для того, чтобы занять свою новую должность в Белом доме, подготовлен в той же мере, что и его предшественник, Генри Киссинджер (Henry A. Kissinger), с которым его всегда будут сравнивать».
Эти два политических деятеля очень любили быть в центре внимания и контролировать политический процесс, в то время как их предшественники предпочитали от этого воздерживаться. Они оба приобрели свою репутацию в Гарварде, где они заявляли, что угроза ограниченного применения ядерного оружия может оказаться более эффективным политическим инструментом, чем господствовавшая тогда доктрина «массированного контрудара».
Всегда готовый дать бой своим бюрократическим и идеологическим оппонентам, доктор Бжезинский делал большие ставки на налаживание теплых личных отношений с теми мировыми лидерами, которых он уважал.
«Величайшими мировыми лидерами, с которыми мне довелось иметь дело, были лидер Китая Дэн Сяопин (Deng Xiaoping) и папа Иоанн Павел II», — сказал он в 2014 году. Он поддерживал связь с тогда еще кардиналом Каролем Войтыла (Karol Wojtyla) с 1976 года и использовал свои связи с этим папой, чтобы способствовать мобилизации европейской оппозиции с целью минимизации риска советского вторжения в Польшу в 1980 году.
Конфликты
Збигнев Казимир Бжезинский родился в Варшаве 28 марта 1928 года. 10 лет спустя его отец Тадеуш Бжезинский, дипломат из аристократической католической семьи, был назначен генеральным консулом Польши в Монреале.
Это временное назначение обернулось длительной вынужденной ссылкой для семьи Бжезинских, поскольку в Польшу вторглись Германия и Советский Союз, ее поделили, а затем присоединили к советской империи. Как вспоминали его родители, Збиг — именно так его называли на протяжении всей его жизни — очень рано увлекся русской культурой и дипломатией.
Получив степень магистра политологии в университете Макджилла в 1950 году, он поступил в Гарвард, где тремя годами позже получил докторскую степень. Одним из его наставников стал Мерл Фейнсод (Merle Fainsod), ведущий специалист по политическим преследованиям в Советском Союзе.
Доктор Бжезинский преподавал в Гарварде до 1959 года, когда он перешел в Колумбийский университет. Очень скоро он стал там штатным профессором и директором Института по вопросам коммунизма (Institute on Communist Affairs).
Однажды один его студент указал ему на то, что он не смог предсказать уход Никиты Хрущева из власти в 1964 году. Бжезинский сразу же резко ответил ему: «Послушайте, сам Хрущев не мог предугадать отставку Хрущева, чего же вы от меня хотите?»
В 1955 году он женился на Эмилии Бенеш (Emilie Benes), скульпторе и внучатой племяннице Эдуарда Бенеша (Eduard Benes), который был президентом Чехословакии. С его супругой у него было трое детей: Мика, Ян и Марк Бжезинские.
Став гражданином США в 1958 году, доктор Бжезинский был активным членом Совета по международным отношениям, Бильдербергского клуба, а позже и Трехсторонней комиссии, группы руководителей американских компаний, научных деятелей и политиков, которые стремились укрепить международные связи с США посредством диалога.
Его книги, статьи в журналах и выступления на телевидении помогли ему занять ведущие позиции во внешнеполитических кругах Демократической партии. В своей книге 1965 года он предложил «мирное взаимодействие» с Советским Союзом — как он позже объяснил, «идея заключалась в том, чтобы сблизиться с ними, чтобы лишить их контроля» — и сделал это словосочетание лейтмотивом после вступления в Совет планирования политики в Госдепартаменте администрации президента Линдона Джонсона.
Авторитет доктора Бжезинского вырос после того, как Джонсон использовал словосочетание «мирное взаимодействие» в своей внешнеполитической речи, а вице-президент Хьюберт Хамфри (Hubert H. Humphrey) сделал его главным советником в своей безуспешной предвыборной кампании в 1968 году.
В 1973 году доктор Бжезинский привлек Картера — тогда еще мало кому известного, но амбициозного губернатора Джорджии — в Трехсторонний совет. Спустя три года работа в этом совете, а также авторитет Бжезинского во внешнеполитических кругах помогли Картеру одержать победу над президентом Джеральдом Фордом, чьим советником был Киссинджер.
Резкость доктора Бжезинского и его стремительно ужесточавшиеся взгляды на советский экспансионизм быстро спровоцировали конфликт между ним и Сайрусом Вэнсом (Cyrus R. Vance), юристом и правительственным чиновником, который был госсекретарем в администрации Картера, и соратниками Вэнса. Скоро пресса Вашингтона начала изображать Картера как нерешительного лидера, который никак не мог выбрать между Вэнсом и доктором Бжезинским. Но доктор Бжезинский настаивал, что, поскольку Вэнс не умел мыслить стратегически, они никогда не вступали в личные перепалки по политическим вопросам.
Вэнс пытался добиться ратификации Договора ОСВ-2, который США подписали с Кремлем, чтобы ограничить ядерный арсенал последнего. Доктор Бжезинский выступал против ратификации, считая, что, если вести дипломатические переговоры с СССР в обычном режиме, это станет поощрением действий Советского Союза в Африке и в других регионах.
Вторжение советских войск в Афганистан в 1979 году заставило Картера принять жесткий подход доктора Бжезинского и среди прочего отказаться от участия США в Олимпийских играх в Москве в 1980 году. Кроме того, Картер не стал торопиться с ратификацией Договора ОСВ-2, хотя на практике обе страны уж выполняли условия этого соглашения.
Что касается Ирана, то доктор Бжезинский призывал шаха Мохаммеда Реза Пехлеви (Mohammad Reza Pahlavi) бросить все силы на подавление Исламской революции. Однако это восстание очень быстро лишило смертельно больного шаха его трона. Вэнс призывал к политической либерализации с целью успокоить мятеж.
Это было одним из множества примеров того, что доктор Бжезинский отходил от заявленной цели, заключавшейся в установлении «приоритета нравственной составляющей во внешней политике», гораздо быстрее, чем Картер или Вэнс, которые, по всей видимости, относились к этому предвыборному обещанию гораздо серьезнее.
Вэнс ушел в отставку в апреле 1980 года, когда Картер поддержал применение военной силы — на чем настаивал доктор Бжезинский — для освобождения 52 американских дипломатов, которых иранские радикалы взяли в заложники в Тегеране. Эта миссия провалилась, когда один из самолетов, задействованных в операции, рухнул, в результате чего погибли восемь американских солдат, а шансы Картера на переизбрание резко снизились. Иранские радикалы освободили заложников в день инаугурации Рональда Рейгана.
Даже то достижение в области внешней политики, которым доктор Бжезинский больше всего гордился — полное восстановление дипломатических отношений с Китаем — вызвало немало споров и разногласий из-за подозрений некоторых чиновников Госдепартамента в том, что доктор Бжезинский намеревался использовать эту инициативу, чтобы навредить СССР.
Хотя он сыграл второстепенную роль в переговорах в Кэмп-Дэвиде, в результате которых был подписал мирный договор между Израилем и Египтом, доктор Бжезинский и его помощники действительно внесли весомый вклад в расширение роли США на Ближнем Востоке, поскольку они разработали так называемую доктрину Картера в ответ на иранский кризис и вторжение советских войск в Афганистан. Картер заявил, что США не позволят посторонней державе доминировать в Персидском заливе и контролировать его нефтяные запасы — тогда он впервые озвучил активную позицию Америки в этом регионе.
Критика политики Израиля, с которой в течение многих лет доктор Бжезинский выступал, навлекла на него обвинения в антисемитизме, которые он отрицал, указывая на тот факт, что его отец оказывал помощь евреям, пытавшимся бежать из оккупированной нацистами Европы в период Второй мировой войны.
После ухода из Белого дома Бжезинский продолжил принимать участие в общественных дискуссиях и стал консультантом и членом совета Центра стратегических и международных исследований. Он был решительным критиком президента Джорджа Буша-младшего. В 2008 году он поддержал избрание Барака Обамы, однако со временем он стал указывать на отсутствие у Обамы «стратегической целеустремленности» и обвинять его в проявлении слабости на переговорах с премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху (Benjamin Netanyahu) по вопросу израильских поселений.
В своем интервью, которое он дал в 2013 году политологу Чарльзу Гати (Charles Gati), он рассказал о том, как однажды он встретился с Михаилом Горбачевым. Бывший советский лидер приветствовал доктора Бжезинского — убежденного противника коммунизма — криками: «Збиг! Збиг!» Они обнялись. На следующий день в своем выступлении Горбачев пренебрежительно отозвался о докторе Бжезинском как о неисправимом стороннике холодной войны.
На вопрос, почему он так поступил, Горбачев, по словам доктора Бжезинского, ответил: «Збиг, Збиг, они заплатили нам. Они хотели, чтобы мы спорили». На вопрос Гати о том, действительно ли им «так хорошо заплатили», доктор Бжезинский ответил: «Не очень, но, видимо, он думал, что нам тоже платили».
