«Но, если тут некоторые умники, которые считают, что белорусская земля, как они говорят, — это часть Русского мира или даже России, — забудьте! Мы всегда были гостеприимны по отношению к каждому человеку, но также заставим каждого уважать наши суверенитет и независимость». (Президент Белоруссии Александр Лукашенко на пресс-конференции 29 января 2015 года).
«А всем западникам скажу прямо, и Европейский Союз и США меня понимают, когда я говорю: мужики, вы должны знать, и мы вам честно говорим, не дай Бог, что-то случится — мы будем стоять плечом к плечу с Россией. Она наш союзник!». (Александр Лукашенко в выступлении перед Национальным собранием 29 апреля 2015 года).
Этими двумя цитатами Александра Лукашенко начинается изданный Центром исследования политики Восточной Европы сборник «Внешняя политика Белоруссии: 360°», в котором эксперты из Белоруссии, Латвии, Литвы, Украины и России делятся выводами о динамике белорусской внешней политики после украинских событий весны 2014 года.
Теоретически Белоруссия и Россия объединились в союзное государство, но реальная интеграция буксует, потому что Москва и Минск смотрят на ее цели по-разному.
Обе вышеприведенные цитаты хорошо характеризуют границы маневров Минска, а именно: объединение с Россией невозможно из-за позиции Белоруссии так же, как и невозможен нейтралитет Белоруссии в случае военного конфликта Запада и России из-за позиции России.
Интегрировать соседей или прижать?
И другие реализуемые на пространстве СНГ интеграционные проекты, в которые вовлечена Белоруссия, не могут гордиться большими достижениями. Общий объем взаимной торговли стран-членов Евразийского экономического союза (ЕЭС) мог бы быть больше, если бы участники этого союза так активно не искали возможности экономических связей с ЕС и Китаем.
Даже священная корова белорусско-российских отношений — сотрудничество в военной сфере — вовсе не так священна, как может показаться со стороны.
Еще истоки сотрудничества в оборонной сфере в начале 90-х годов обозначили специфическое понимание Москвы относительно дальнейшего хода интеграции в СНГ. Белоруссия в 1992 году не согласилась подписать Договор о коллективной безопасности, на базе которого в 2002 году была создана Организация договора коллективной безопасности (ОДКБ). У похожей на НАТО — хотя, скорее, в формальном смысле — ОДКБ есть статья: «В случае акта агрессии, направленного против любого из государств-участников, все остальные государства-участники, окажут необходимую помощь, включая военную, а также окажут помощь теми средствами, которые имеются в их распоряжении».
Белоруссия в 1993 году не смогла заплатить за российский природный газ, и Москва получила аргумент, который стал настолько убедительным, что Минск подписал договор, предусматривавший тесное сотрудничество в военной сфере.
Важны не только структурные достижения, и характер интеграции. Белоруссия как член ОДКБ не проявляла особого энтузиазма. При начале очередных споров с Москвой экономического характера Лукашенко напоминал, что участие Белоруссии в российских оборонных проектах не безвозмездно.
В 2009 году президент Белоруссии сказал: «Экономика служит основой нашей общей безопасности. Но если наш ближайший союзник по ОДКБ пытается разрушить эту базу и фактически ставит белорусов на колени, то как мы можем говорить о консолидации безопасности на пространстве ОДКБ?». Для баланса необходимо упомянуть: как только достигается очередное соглашение по ценам на энергоресурсы или другим экономическим вопросам, Лукашенко снова начинает говорить о неразрывных исторических и культурных связях белорусов и русских…
Динамика внешней политики после 2014 года: «мягкая белорусизация»
Может показаться, что разногласия между Минском и Москвой 2016-2017 годов это все лишь продолжение процесса экономически-политического торга, который мы наблюдали много лет. В 2017 году обе стороны обменялись особыми «любезностями».
Белоруссия объявила о решении предоставить возможности безвизовых посещений гражданам 80 государств, в свою очередь, Россия ответила созданием зон безопасности на границе двух стран. После встречи президентов Белоруссии и России, которая состоялась 3 апреля в Санкт-Петербурге, было заявлено, что все разногласия урегулированы.
Но все же что-то изменилось в атмосфере региона, климат отношений изменился после речи Путина 18 марта 2014 года. Тогда президент России присоединение Крыма назвал шагом в воссоединении «Русского мира». Об отношениях с Украиной Путин сказал: «…Мы не только близкие соседи, мы фактически, как я многократно говорил, один народ. Киев — мать городов русских, Древняя Русь — это наш общий источник, мы все равно не сможем друг без друга».
Выбор таких слов сразу после отнятия Крыма, указывает на уму непостижимый цинизм, который можно сравнить с ситуацией, когда насильник объясняет, что предпринял насильственные действия по отношению к жертве, потому что он эмоционально и культурно близок к ней… Представители регионов России, депутаты Госдумы, слушавшие речь главы государства, украсили лацканы своих костюмов георгиевскими ленточками, к тому, же большими по размеру, чем обычно.
С тех пор мы не видели георгиевских ленточек на одежде должностных лиц ни Белоруссии, ни Казахстана.
Аннексия Крыма заставила Минск встревожиться и начать «мягкую белорусизацию», чтобы акцентировать отличие идентичности Белоруссии от соседней страны. Сделать это уже не легко, потому что реализовавшаяся Лукашенко на протяжении многих лет политика вела, скорее, в сторону русификации, и в 2017 году в Белоруссии по-белорусски говорит намного меньше жителей, чем в 1994 году.
Обеспокоенность в связи с учениями «Запад-2017»
Ничто не указывает на то, что в Кремле планируют изменить мнение о Белоруссии как о подчиненной Москве буферной зоне, которая отдаляет от НАТО столицы России. Но является ли Лукашенко незаменимым в глазах обитателей Кремля?
В военной стратегии России Белоруссия считается важным государством, лояльность которого Москве служит предпосылкой для поддержки белорусской элиты во главе с Лукашенко. Нынешняя относительная стабильность во взаимоотношениях может измениться, если в Кремле придут к выводу, что Белоруссия начинает отклоняться от определенной Москвой орбиты.
Москве при помощи поставок Белоруссии дешевых энергоресурсов удается частично обеспечивать ухоженность улиц, строительство новых стадионов и подсветку фасадов зданий Минска. Взамен россияне получают возможность проводить вместе с белорусами очередные военные учения «Запад».
Что произойдет, если у России окажется недостаточно экономических возможностей для обеспечения лояльности Лукашенко? Звучат различные прогнозы и возможные сценарии будущего. Российский эксперт по военным вопросам Александр Гольц в новой книге Центра исследований политики Восточной Европы подчеркивает: «Реваншизм и экспансионизм Москвы бросает вызов суверенитету Белоруссии, а также праву Лукашенко принимать касающиеся его государства решения. Можно допустить, что Москве в дальнейшем будет все сложнее добиваться участия Минска в мероприятиях военного сотрудничества в обмен на экономические блага. В свою очередь, Белоруссия будет искать пути, как уклониться от этих мероприятий».
Россия может настоять, чтобы ее силы остались в Белоруссии постоянно для укрепления присутствия у стратегически важного Сувалкского коридора, который соединяет территорию между Белоруссией и Калининградской областью.
Лукашенко придется маневрировать. С одной стороны, белорусский президент не хочет допускать дислокации значительного числа российских войск, так как это уменьшит его возможности единолично управлять государством. С другой стороны, как отмечает Гольц, сближение с Западом заставит Лукашенко ослабить давление на внутреннюю оппозицию, что так же, как и в первом варианте, уменьшит его власть внутри страны.
Ничто не закончилось
Несмотря на то, что после недавних протестов против «закона о тунеядцах» в отношениях Белоруссии и ЕС наблюдалась небольшая оттепель, Западу не следует лелеять большие иллюзии о реальных возможностях маневров внешней политики Минска. Для маневрирования белорусского президента существуют строго определенные Москвой стратегические границы, нарушение которых может вызвать агрессивную реакцию России.
Можем только представить, что произойдет, если Белоруссия заявила бы о желании выйти из ОДКБ или ЕЭС. К тому же, не реформированная белорусская экономика в большой мере зависит от благосклонности России, которая проявляется в определении специальных цен на поставки энергоресурсов.
Это не означает, что Запад должен махнуть рукой на Белоруссию, как на государство, «принадлежащее Кремлю».
Двери должны быть открытыми для улучшения отношений, но при этом надо внимательно смотреть, не вовлекают ли нас в процессы белорусско-российского торга в качестве временного аргумента спора.
В последние 20 лет стратегический расчет Запада в отношениях с Белоруссией и Россией был ошибочным. В отношениях с Россией доминировала политика вовлечения (engagement), а в отношениях с Белоруссией преобладала нормативная внешняя политика, когда сотрудничество и помощь ставились в зависимость от достижений в демократических реформах.
Помог ли такой подход стать Белоруссии демократичнее? Помогло ли вовлечение России решить вопросы международной безопасности? Сейчас Россия, скорее, умножает небезопасность в мире, и поэтому ответ на оба вопроса отрицательный.
Однако хотя оба упомянутых государства далеки от демократии, их внешняя политика существенно отличается: Белоруссия не стремится подчинить соседние страны.
Необходимо признать, что во внешней политике ЕС пока осторожно, но все чаще звучат призывы к более активному сотрудничеству с Белоруссией, при этом не нужно забывать о ее проблемах с демократией, а, скорее, дожидаться результата на стратегическую перспективу. В свою очередь, по отношению к России нужно вести себя стратегически терпеливо, а не обжигаться очередными попытками «перезагрузки».
