Можно назвать смелым критиком того, кто готов бросить вызов Джону Маккейну, ветерану среди американских сенаторов, а если спор идет о военных вопросах или об обороне, то смелости потребуется в двойном размере. Джон Маккейн — герой вьетнамской войны, у него за плечами десятилетия работы в сенатском Комитете по вооруженным силам, и если вы бросаете ему вызов, то вы, определенно, действуете на свой страх и риск. Будучи республиканцем традиционного типа, он является самым неустрашимым критиком Дональда Трампа в Вашингтоне.
Однако, несмотря на все уважение к его профессиональным и личным качествам, в последнее время его действия вызывают некоторое сомнение. Его заявление во время визита в Австралию в том, что он считает Владимира Путина более опасным, чем «Исламское государство» (организация запрещена в России — прим.ред.), вызвало возмущение как среди экспертов, так и в социальных сетях. Многие считают его аргументацию абсурдной. Как можно говорить о том, что Путин или какой-либо другой политик представляет собой большую опасность, чем дикие теократически настроенные боевики, неистовствующие на всем Ближнем Востоке и отрубающие головы всем тем, кто встает на их пути?
Но, может быть, он прав? Или, возможно, в чем-то прав? Многое, разумеется, зависит от контекста — от того, кто или что находится в опасности. Насколько известно, речь идет о западной цивилизации — предполагаемая цель для нападений со стороны Исламского государства — или о чем-то другом? На самом деле, это высказывание Маккейна было уточнено два раза. В первый раз он говорил о глобальной безопасности, а во второй — о западной демократии в свете того, как Дональд Трамп победил — или не победил — на президентских выборах.
Так получается, что я не согласна с Маккейном как в том, что касается его взглядов на российскую демократию, так и в отношении того, насколько зловредными являются намерения Путина в отношении демократий в других местах. Путинская Россия не имеет ничего общего даже с последними годами одряхлевшего Советского Союза с точки зрения того, что ее граждане могут свободно говорить и делать. Путешествия и интернет открыли Россию миру до такой степени, что теперь будет сложно повернуть этот процесс вспять — даже если вы думаете, что Путин намерен это сделать (я так не думаю).
А если Путин не является большим врагом демократии у себя дома, то почему он должен пытаться подорвать ее за границей — даже если представить себе, что он мог бы это сделать? Несмотря на громкие обвинения в Вашингтоне, приводимые доказательства того, что Россия пыталась манипулировать выборами в других странах, основываются в большей степени на предположениях и страхах, чем на фактах. С другой стороны, если существовал заговор, целью которого было обеспечить приход Трампа к власти, то тогда Маккейн прав — в таком случае подтасовка результатов выборов в самой мощной демократии в мире, на самом деле, представляла бы собой значительно большую опасность, чем «Исламское государство».
Маккейн находится на значительно более безопасной площадке, когда речь идет о глобальной безопасности. Здесь превосходство России над «Исламским государством», конечно же, неоспоримо. Хотя ее вооруженные силы все еще не в полной мере соответствуют современным требованиям, Россия, тем не менее является ядерной державой, а ее военные способны действовать на значительном удалении от ее территории. Ее возможности несравнимы с тем, чем обладает «Исламское государство». Даже если сфокусировать свое внимание на особых рисках асимметричной войны, в поединке между российскими вооруженными силами и силами Исламского государства Россия одержит победу. Даже в своем ослабленном постсоветском виде Россия, вероятнее всего, одержит победу в поединке против любого врага, за исключением, возможно, Соединенных Штатов и Китая.
Так почему тогда столько шума по поводу заявления Маккейна о том, что Россия представляет собой большую угрозу, чем «Исламское государство»? Это возмущение, на мой взгляд, имеет мало общего с какими-либо дружественными чувствами в отношении России — хотя некоторые люди могут отвергать формулировки Маккейна времен холодной войны (как я это делаю). В значительно большей степени в этом отражается преувеличение возможностей «Исламского государства» в наших западных головах. Сочетание приемов из области пиар XXI столетия с варварскими методами далекого прошлого придали этому «бренду» пугающее значение, которое намного превосходит то, что существует в реальности. Даже если «Исламское государство» дотянулось своими щупальцами до Ливии и смотрит теперь на юг, даже если его агенты способны иногда преодолевать оборону западных городов и совершать кровавые действия, та территория, которая находится под его контролем, продолжает сокращаться.
Иракские вооруженные силы, поддерживаемые Соединенными Штатами, возможно, сталкиваются со сложностями, пытаясь вновь установить свой контроль над Мосулом, однако активное распространение «Исламского государства» на Ближнем Востоке застопорилось — благодаря, частично, совместным усилиям западных стран и России, а также, частично, той жестокости, с которой ИГИЛ насаждает свою власть.
Должно быть очевидным то, что Россия представляет собой бесконечно большую потенциальную угрозу, чем «Исламское государство» — или она могла бы представлять для вас угрозу, если бы вы были ее врагом и она была бы готова воевать. Но мы имеем дело с Россией, которая, по большей части, не собирается воевать, а также с рекламирующим самого себя «Исламским государством», которое, несомненно, хочет воевать, и такого рода сочетание искажает наше восприятие относительно сравнительных угроз. Маккейн был неправ, приписывая России непременно зловредные цели, но он был абсолютно прав, пытаясь определить соразмерность угрозы «Исламского государства».
