Прошло полвека с тех пор, как ведущий специалист по внутренней политике Энох Пауэлл (Enoch Powell), бригадный генерал во время войны, а затем профессор классических исследований в Оксфорде, предупреждал о последствиях великодушной — в память о Содружестве наций и империи — британской миграционной политики и переоценки способности к интеграции островной империи.
«Реки крови, — так он цитировал классическое описание римской гражданской войны государственным поэтом Вергилием, — и воды Тибра вспенятся кровью». Глава Консервативной партии Тэд Хит (Ted Heath) отреагировал мгновенно, и Пауэлл оказался на скамейке запасных. Это показало, что каждой правде — свое время. Тогда она пришла слишком рано. Сегодня она приходит с позданием. Но, возможно, еще не слишком поздно.
Когда новые массовые переселения народов становятся лейтмотивом эпохи, и люди теряют покой, тогда или политика должна снова завоевать утраченное доверие, или политическая культура страны канет в Лету, страх породит противодействие и фундаментальное единство общества распадется.
Зверства во имя ислама
Истоки необозримы, протест будет процессуально правоспособным, а вера в то, что правители в целом знают, что делают, рассыпается. Разве не было достаточно предупреждений — от Тулузы через Брюссель до Парижа, Лондона и окраин — вплоть до злодеяний во имя ислама на давно мирных Филиппинах и в Индонезии, которые кровью опровергают красивые сообщения о мягких формах ислама, в которые так хочется верить.
То, что ежедневно происходит где-то на «пылающих границах ислама», как выразился уже более 20 лет назад Сэмюэл Хантингтон (Samuel Huntington), означает конец любой безопасности.
Смелое высказывание, которое федеральный президент Кристиан Вульф (Christian Wulff) в свое время записал в немецкий кладезь цитат — «Ислам является частью Германии» — было воплощением политкорректности, но умалчивало о том, кто должен был устанавливать правила.
Американская болтливость
Сегодня это высказывание проверяется на политическую и моральную твердость, а результат совершенно очевиден — и, наверняка, его не преодолеть, если просто отводить глаза или пытаться победить врага политикой умиротворения.
Чудовищное преступление на арене стадиона Манчестера сразу поднимает вопросы, касающиеся эффективности британских спецслужб Ми-5 для внутренней политики, Ми-6 для внешнего мира, и в настоящее время дебаты в Великобритании больше ведутся о надежности спецслужб, чем об иммиграции, интеграции и пограничном режиме.
Британское правительство не скрывает своего гнева по поводу американской болтливости, которая мешает разведке и, хотя и непреднамеренно, делает доступной важную информацию криминальным структурам и, между тем, парализует глобальную систему контроля AUSCANNZUKUS. Конечно, не навсегда, потому что перед лицом опасности этого нельзя себе позволить, но на долгое время. Эти вторичные последствия глобальный джихад может отпраздновать как свой успех.
Воспоминания о Беслане
То, что произошло в Манчестере, не было неожиданностью, это стало часом истины в деле глобального джихада. Можно даже сказать, это было объявлением войны на уничтожение против западного мира и миропорядка. В такой ассиметричной войне низкой интенсивности, на арене боев без границ и без правил не работает ядерное сдерживание, а мировой порядок — лишь пустые слова.
Кстати, это не первая террористическая атака, которая была направлена в первую очередь против детей: в школе Беслана в 2004 году и в московском театре чуть позже произошли подобные преступления, после которых также было много критики в адрес неорганизованных действий спецслужб Путина. Что говорит только об одном — о том, что джихад глобален и логически и неизбежно требует действий разведывательных служб, устрашения и обороны.
В противном случае череда зверских терактов будет почти беспрепятственно продолжаться, но на оборонительном рубеже возникают также и неприемлемые риски. Его никак нельзя назвать сплошным, долгое время этим вопросом почти не занимались, а среди многих политиков, в том числе ведущих, он считался вредным для карьеры.
Успешное вытеснение
Только ужасные сообщения со всех направлений вынудили нас к встрече с реальностью, к пополнению рядов и — по-прежнему нерешительно — к взаимосвязи в области компьютерных данных.
Кризис сентября 2015 года наступил вместе с непрерывными предупреждениями со стороны полиции — и дошел до правительства, которое успешно справлялось с вытеснением принципа: логическая идея привлечь и организовать прием приходящих толпами беженцев в годы войн требует хладнокровия и прагматизма, а также компетентности, чтобы провести границу между добром и злом.
Вероятно, вскоре ИГ (запрещенная в России организация — прим. ред.) потеряет свою территориальную базу под ударами ближневосточного альянса, управляемого США.
Но, судя по нынешнему опыту, это означает не возвращение к упорядоченной государственности, восстановление и усмирение арабской кризисной дуги, а, вероятно, только подобие изменений в борьбе и дальнейшее распространение в направлении Мали, Алжира, давление на Марокко на западе, борьба с Ираком и Саудовской Аравией на востоке, с Сирией за оспариваемые трофеи.
Максимальное разрушение и преклонение
Но Европа по-прежнему остается местом отдыха и дислокации для злоумышленников, как и тех из Манчестера, которые свободно передвигаются с британскими паспортами. Властям убийца мог радостно крикнуть то, что партизаны Ирландской республиканской армии (IRA) язвительно кричали британским блюстителям порядка до заключения мира: «Вам нужна удача постоянно. Нам — только один раз».
Последнее и самое главное: террор — объявление ассиметричной войны, которая при ограниченных средствах и минимальных затратах стремится достичь максимального разрушения и страха. Но демократии без безопасности и соблюдения прав не существует.
Современное государство в том виде, в каком оно развилось после Средневековья, основывается на негласном договоре: оно защищает тело, жизнь и собственность граждан, а в ответ ожидает законопослушности, лояльности и миролюбия. С тех пор, как британец Томас Гоббс (Thomas Hobbes) после десятилетий войны всех против всех в «Левиафане» описал основные правила, возникло нравственное соглашение между социальной дисциплиной и отказом от применения силы.
Европейское Просвещение затем установило границы государственной власти с помощью баланса и разделения властей. Государственная власть и гражданское общество — все это будет поставлено на карту, если восторжествуют последователи террора.
