Общая валюта Евросоюза, евро, описывалась как средство выровнять уровень жизни в странах-членах союза. Однако многое указывает на то, что вместо этого она сработала как раз наоборот, считает участник идеологических дебатов Лассе Мурин (Lasse Morin). Евро подняло Германию — и способствовало коллапсу южной Европы.
«Перемены» (Die Wende), то есть падение Берлинской стены и воссоединение Германии, были прекрасным событием, которое смыло собой историческое пятно позора. Но они дорого обошлись. Немецкий федеральный банк обменял на немецкие марки почти ничего не стоящие марки ГДР, которые были у восточных немцев (и на свободном/черном рынке тогда временами одна марка ФРГ стоила 20 марок ГДР).
27,5 миллиардов немецких марок, 460 тонн купюр, отвезли в бывшую ГДР, 100 миллиардов марок ГДР было сожжено и уничтожено. Дальше все стало развиваться таким образом, что на востоке началась безработица, а также социальные и политические проблемы.
Можно было ожидать, что воссоединение раздавит Федеративную республику. Как же произошло, что Перемены все-таки увенчались успехом?
Я считаю, что это связано с евро. Не в том смысле, в котором некоторые немцы справа и слева говорят: «Мы никогда не откажемся от своей сильной валюты!», а наоборот: слабое евро стало огромным экономическим преимуществом для Германии.
Мировая торговля Германии стимулировалась тем, что покупатели других стран могли платить меньше за немецкие товары — евро вместо немецкой марки. Это обычно называют девальвацией, и именно этим воспользовались некоторые шведские правительства, чтобы поспособствовать экспорту. Другие шведские партии называли такой прием «аморальным» — то есть не хотели экспортировать собственные проблемы и перекладывать груз на другие правительства и их народы (а вместо этого стремились понизить шведские зарплаты).
Таким образом евро означало девальвацию немецкой марки. А вот для греческих драхм, итальянских лир, испанских песет и так далее оно означало ревальвацию. Вследствие этого южной Европе тоже внезапно стало легче покупать немецкие товары. А южноевропейские товары в мире подорожали. Экспорт оказался под ударом.
Евро было нам представлено как способ выровнять уровень жизни в странах-членах ЕС. Один шведский политик даже сказал, что мы должны голосовать за евро, потому что это будет означать «солидарность с людьми на юге». Сейчас мы видим, что в действительности все произошло совсем наоборот.
Обещанное выравнивание предполагало, согласно традиционному рыночному мышлению:
1. повышение продуктивности на юге и/или понижение на севере;
2. принуждение южноевропейскими политиками народов своих стран в течение долгих лет использования евро к небольшим, постепенным реформам, подразумевающим в общем и целом те же самые меры экономии, которые Европейская комиссия, Европейский центральный банк и Международный валютный фонд проводят за существенно более короткое время, в хаотических условиях и вопреки более или менее активным протестам пострадавших;
Ни пункт 1, ни пункт 2 не воплотились в жизнь. Пока эксперты по евро, экономические журналисты и аналитические кампании держали глаза и уши закрытыми, пропасть между югом и севером только росла. Евро близилось к краху, но на юге продолжали пользоваться дешевыми кредитами благодаря сильной валюте как основе, а на севере радостно экспортировали товары (особенно ненужное немецкое оружие в Грецию), опираясь в свою очередь на слабую валюту (по сравнению с немецкой маркой). С такой конструкцией евро крах был неизбежен. Производство в Германии выросло, а на юге Европы заморозилось.
Что по прежнему остается для меня загадкой, так это то, что никто из противников евро не рассказал об этом ни перед референдумом по поводу евро, ни после него. Дело так и не пошло дальше констатации того факта, что не получается регулировать тепло с помощью одного-единственного термостата в огромном доме, простирающемся от Северной Африки до Северного Ледовитого океана.
Мы не заметили, что евро на самом деле создано для того, чтобы усугубить неравенство между странами на юге и севере. Только в июле 2012 года, в самый разгар кризиса, я кое-что об этом узнал из трех статей в газете Svenska Dagbladet, написанных журналистом Петером Бенсоном (Peter Benson). Он объявил о банкротстве того, что многие годы называли «большим успехом ЕС», но ни один из экономических гуру, известных публицистов или политиков, насколько я помню, не вступил с ним в полемику. Виновные решили проигнорировать это разоблачение.
Экспортные успехи Германии решили проблему с воссоединением. Среди покупателей, которые обеспечили этот результат — «ленивые, коррумпированные, небрежные, слишком рано уходящие на пенсию» греки, итальянцы, испанцы, португальцы…
То есть именно они оплатили немецкие Перемены.
Danke sehr? («Большое спасибо?»)
