Раздел сфер влияния в Сирии

Во время шестого раунда переговоров в Женеве не удалось достичь заметного прогресса по вопросу сирийского кризиса. Можно сказать, что переговоры между оппозицией и режимом Башара Асада на сегодняшний день еще даже не начались. Обе стороны ведут диалог с представителем ООН, который не имеет достаточных полномочий для того, чтобы оказывать давление на режим и заставить его, поняв суть вопроса, начать прямое сотрудничество, целью которого является заветный политический переход. Довольно очевиден тот факт, что русские хотят избавиться от наблюдения и контроля ООН. Для этого они создали новое направление — переговоры в Астане, далекие от позиции Верховной Комиссии, занимающейся вопросом сирийского урегулирования, которая настаивает на выполнении резолюции Совета Безопасности.

Верховная Комиссия поддержала и проявила гибкость в процессе взаимодействия с Астаной, поскольку эта конференция сфокусировала свое внимание на военных вопросах и призывала прекратить огонь в Сирии. Однако русские, которые призывали военные группировки к ее участию, удивили военных своими разговорами не только о принятии новой сирийской Конституции, но и о своем видении нового сирийского основного закона. Конечно, военные отказались от проведения политических переговоров с Астаной, а также от обсуждения Конституции. В конечном итоге, диалог закончился подписанием международного соглашения всеми сторонами, кроме сирийской, и получил название «снижение напряженности».

 

 

Несмотря на то, что это не соответствует цели, к которой мы все стремимся, а именно, полному прекращению огня на сирийской территории, мы все же сочли этот шаг приемлемым для облегчения участи нашего народа, страдающего от бомбардировок. Возможно, если бы Иран не был одной из сторон, подписавших соглашение, мы бы нашли силы для того, чтобы предпринять дальнейшие шаги, способствующие укреплению нашего доверия, предусмотренного резолюцией ООН № 2254.

Россия не упускает из виду тот факт, что весь сирийский народ полностью отвергает существование Ирана, а также считает его государством-агрессором. Кроме того, они уверены, что власти Ирана придерживаются экспансионистского и идеологического плана, который угрожает будущему Сирии и всего региона. Россия же, в свою очередь, согласно распределению сфер влияния, вынуждена поддерживать военные действия этого государства на сирийской земле, а сама контролировать воздушное пространство. Удивительно, что Россия игнорирует вопиющие факты, свидетельствующие о том, что Иран является источником распространения терроризма и спонсором ИГИЛ (запрещена в РФ — прим. ред.), например, всем известная история вторжения в Мосул при поддержке Нури аль-Малики или же финансовая поддержка Аль-Каиды из Тегерана. Несмотря на все это, Москва утверждает, что Иран борется с терроризмом! Сирийская оппозиция проявила гибкость в диалоге с Россией, которая является одним из крупнейших государств, с которым мы не хотим нарастания военной напряженности. Кроме того, мы признаем ее важность, как члена Совета Безопасности, а также тот факт, что она обладает международными полномочиями для поиска политического решения в сирийском вопросе. Однако оппозиция и Россия во время диалога не смогли прийти к общему мнению, которое помогло бы успешно решить кризис. Это именно то, что лично я ощутил во время нашей последней встречи с господином Гатиловым в Женеве.

Международное сообщество требует от России отказа от поддержки экспансионистского проекта Ирана. Саммит в Эр-Рияде, на котором присутствовал Дональд Трамп, еще раз подтверждает этот факт. Если Москва продолжит поддерживать Иран, это приведет к тому, что она потеряет связь со всеми арабскими и исламскими странами.

Мы знаем, что Россия готова к этапу холодной войны лишь бы вернуть важный регион в свою сферу влияния на международной арене, однако она выбрала союзника, которого весь мир рассматривает, как источник террористической угрозы.

Россия намекнула на то, что она добилась определенных успехов в Астане, в тот момент, как переговоры в Женеве оказались провальными. Однако именно Москва несет ответственность за эту неудачу, потому что она хочет поставить телегу впереди лошади, когда оказывает давление на международного посредника не для того, чтобы провести политический переход, а для того, чтобы начать переговоры о принятии Конституции. Мы смогли принять это для того, чтобы никто не осудил нас в том, что мы хотим сорвать переговоры. Мы также признаем тот факт, что существуют советники и эксперты, изучающие конституционные и правовые проблемы для того, чтобы остановить политический кризис, непосредственно связанный с серьезным политическим переходом.

Сейчас наш народ с подозрением смотрит на то, что планируют предпринять другие страны. Он чувствует страх и опасается того, что международные усилия по решению кризиса в Сирии приведут лишь к процессу разделения страны на сферы влияния. Конечно, наш народ отвергает все это. Можно согласится с тем, что результаты сирийской революции — это смерть и кровь огромного количества местных жителей Сирии, и, в конечном итоге, разрыв ее на кусочки и мелкие государства.

Также возможно, что сирийцы признают, что Иран является гарантом их безопасности или, что он все же продолжит играть какую-то роль в будущем, хотя он и стал причиной гибели тысячи сирийцев. Кроме того, наш народ не успокоит тот факт, что Россия будет вмешиваться в дела страны, ведь он ждет пока она, наконец, займет нейтральное положение или убедиться в том, что нужно помогать сирийскому народу, а не криминальному режиму Башара Асада, который убивает своих жителей.