«Вас когда-нибудь били?», — задает Владимир Путин вопрос Оливеру Стоуну ближе к концу незаурядного четырехчасового документального фильма о российском лидере. «Да», — отвечает Стоун. «Тогда для вас ничего нового не будет, потому что вы пострадаете за то, что делаете», — говорит российский руководитель, прежде чем выйти из комнаты, вызывающей воспоминания о Сикстинской капелле в смеси с самыми пылкими фантазиями дизайнера интерьеров Дональда Трампа.
В данном случае Путин был прав. Издание The Daily Beast назвало эпический фильм из четырех частей под названием «Путин» («Интервью с Путиным») «страшно безответственным любовным письмом» российскому президенту. «Об Оливере Стоуне этот фильм говорит ровно столько же, сколько о Владимире Путине», — заявил телеканал CNN. «Лесть с небольшой долей скепсиса», — сказала New York Times.
Довольно резкие слова в адрес проекта с учетом того, что понадобилась целая жизнь, полная достижений, чтобы его заполучить, и два года, чтобы осуществить. Стоун против таких высказываний? «Знаете, это отражается на фильмах. Вы работаете над фильмом очень напряженно, а иногда о нем судят больше по личности создателя, чем по содержанию. В этом смысле я, можно сказать, чернокожий. Дело не в содержании, не в содержании моего характера, а в природе моего расследования».
Стоун — человек многогранный. Сидя в шикарном отеле «Конрад» на Манхэттене в номере, где на стене висит картина Элизабет Пейтон, он выглядит как настоящий режиссер-оскароносец, снявший классику типа «Взвода», «Рожденного четвертого июля», «Прирожденных убийц», и в то же время фильм-пустышку «Александр» (где Александра Македонского сыграл Колин Фаррел). Он написал сценарий «Лица со шрамом», а в фильме «Уолл-Стрит» дал ей краткую и емкую характеристику: «Алчность, в отсутствие лучшего слова, — это хорошо. Алчность права, алчность работает». Он — ветеран Вьетнамской войны, имеющий награды. И он не чернокожий. Хотя именно из-за таких заявлений мужчины его возраста (почти всегда мужчины) сегодня попадают в беду. Рискуя лишиться остатка интервью, которое только началось, я пропускаю эти слова мимо ушей, желая его выслушать.
Это решение, но в гораздо больших масштабах, навлекло неприятности на проект Стоуна. В первой половине его документального фильма Путин признается, что у него не бывает плохих дней, потому что он — «не женщина». «Я не хочу никого оскорбить, — говорит он, делая именно это. — Это просто в природе вещей. Существуют определенные естественные циклы». Он также признается, что не пошел бы в душ с геем. «Зачем его провоцировать? Но вы знаете, что я мастер спорта по дзюдо». И это слова руководителя страны, которая отвратительно относится к правам ЛГБТ-сообщества.
Стоун пропускает эти комментарии мимо ушей. Почему он не спорит с Путиным? «Это не мое дело», — говорит режиссер. Он хотел создать завершенный портрет едва ли не самого завораживающего и пугающего лидера этого поколения. Думая так, Стоун хочет, чтобы вы это знали. Он пытается не изменить мышление Путина, а показать его.
Более важный довод Стоуна заключается в том, что Путин не очень сильно отличается от многих мировых лидеров, даже когда речь заходит о социальных проблемах. «Обама был против однополых браков до 2014 или 2015 года?» — спрашивает Стоун. (На самом деле, до 2012-го, но его доводы убедительны и справедливы, а о Клинтонах лучше даже не начинать.) «Так в чем же проблема? Всем хочется на передовую, но надо говорить политкорректные слова, хотя в Америке поступают совсем не так, причем на каждом гребаном шоу. Комик Билл Марр говорит глупости (этот телеведущий недавно вызвал фурор, произнеся в эфире неприличное слово „нигер"), но у всех возникает острое желание поучаствовать в оргии осуждения за грехопадение. Вот и все. Им нравится это делать. С Трампом — тоже», — говорит Стоун.
А что Стоун думает о Дональде Трампе? «Не надо меня ловить на этом, — отвечает режиссер. — Это будет в заголовках. Вместо разговора о моем кино пойдут разговоры об этих заголовках».
«С Трампом прессе интересно, это как игра, это увлекательно, но это не отвечает потребностям цивилизации, для которой главное — это мир, безопасность, мир, безопасность, мир, безопасность. А мы этого не делаем».
Большая часть отзывов на фильм Стоуна о Путине была написана, когда критики посмотрели первые два часа. Там показан написанный с симпатией портрет Путина, и рассказывается о его появлении из ельцинской эпохи, напоминающей о Диком Западе, которую Стоун описывает как «безумный капитализм и алкоголизм, нечто вроде оргии по Достоевскому». Однако «Интервью с Путиным» становится более критическим по своему содержанию в следующих эпизодах. Во второй половине фильма Стоун давит на Путина, задавая ему вопросы о хакерских атаках на выборы в США, об олигархах и о том, как долго тот намерен оставаться у власти. Похожая на сфинкс маска Путина время от времени дает трещины, но он все равно остается невозмутимым дзюдоистом с черным поясом.
В определенном смысле избрание Трампа оказалось для Стоуна как нельзя кстати. Хакерские взломы компьютеров Национального комитета Демократической партии, якобы осуществленные российскими агентами, и кажущаяся симпатия Трампа по отношению к Путину до выборов делают фильм Стоуна очень актуальным и своевременным. Всего этого не было бы, избери Америка президентом Клинтон.
Все хотят знать, что Путин думает о Трампе и о предполагаемых российских хакерских атаках на американские выборы. К сожалению, Путин мало говорит об этом. Обвинения в хакерских взломах он называет «глупыми». «Конечно, нам понравилась идея об избрании Трампа, и он нам по-прежнему нравится, так как он публично заявил о своей готовности восстанавливать российско-американские отношения». Так сказал Путин. А еще он добавил, что было бы неплохо наладить экономическое сотрудничество и совместную борьбу с терроризмом.
Но Стоун продолжает настаивать на своем. «Так почему же вы решили провести хакерскую атаку во время выборов?» Путин смотрит вниз, на собственные ногти, а затем отвечает: «Россия этим не занимается». Стоун продолжает и спрашивает его о российских возможностях по проведению кибератак. Путин ничего не раскрывает. Но, говорит Стоун, при этом он «очень похож на лису, только что выбравшуюся из курятника».
В фильме нет моментов типа «ага, попался», но цель режиссера, говорит Стоун, состоит в том, чтобы начать дебаты, а не закончить их. Для многих в США Путин, говоря словами Маккейна, — «мясник», «бандит» и более страшная угроза, чем ИГИЛ (запрещенная в России организация — прим. пер.). А по мнению Стоуна, публика должна беспокоиться о цифровых возможностях США. Мир — опасное место, и у обеих сторон были недобрые намерения. Просто демонизировать Путина, а вместе с ним и Россию — опасно и неправильно, заявляет Стоун. «У них есть свобода вероисповедания, они делают то, что хотят. Они путешествуют, и россияне никогда не жили лучше, чем сейчас. Но, конечно, в Америке считают, что они несчастны, живут в условиях диктата, в сталинских лагерях гулагах, что их всех истязает этот монстр. Это просто безумие. А британцы еще хуже, — говорит режиссер. — Я хочу сказать, что это ложь Мердока, он лгал обо всем мире, и эта ложь привела к войнам».
Такая точка зрения не получит особой поддержки в коридорах власти в Вашингтоне или Лондоне. И ее оспорят многие русские, в том числе, лидер российской оппозиции Алексей Навальный, который сидел в тюрьме и подвергался физическим нападениям за то, что возглавил протесты против режима Путина.
Словно подчеркивая, как мало в этом документальном фильме того, что удовлетворит многочисленных критиков Путина, его покажут в России без сокращений цензуры. Ясно, что многое в нем доставит удовольствие российскому истеблишменту.
Но хотя по поводу достоинств фильма Стоуна можно спорить, нет никаких сомнений в том, что он и его давний коллега-продюсер Фернандо Сулихин (Fernando Sulichin), одержали блестящую победу. Впервые они встретились с Путиным, когда работали над фильмом о сотруднике АНБ и разоблачителе Эдварде Сноудене. Сулихин, источающий суровое очарование, добивается того, что ему нужно. Во время съемок фильма Спайка Ли «Малкольм Икс» он уговорил саудовцев разрешить съемки в Мекке. Это был первый случай, когда Эр-Рияд дал согласие на съемки художественной картины в священном городе.
Путина тоже удалось уговорить, и они два года снимали этот фильм, взяв у российского руководителя более десятка интервью, в основном в феврале этого года, сразу после президентских выборов в США. Кремлеведы с головой ушли в расшифровку того, что мы можем узнать (и можем ли вообще) о роли России и Путина на Украине, о кибератаках, о Сирии. Все это стало темой продолжительных дискуссий, которые заставили экспертов корпеть над каждым кадром в поисках знаков и намеков этого самого скользкого государственного деятеля. Но среднестатистического зрителя просто зачаровывает возможность видеть Путина так близко, на протяжении многих часов.
В этом фильме есть и более светлые моменты, причем, не все — предумышленные. Путин и Стоун — очень странная пара. Неряшливый, угловатый, похожий на медведя дикарь из Голливуда и вкрадчивый, загадочный политик. Это больше похоже не на Дэвида Фроста против Ричарда Никсона (Фрост брал у Никсона интервью после его отставки с поста президента — прим. пер.), а на Балу с Шерханом, которые переместились из «Книги джунглей» в Кремль.
Иногда это похоже на игру типа «ты мне — я тебе». Когда они идут по коридору в путинский кабинет (раньше он был сталинский), по телевизору совершенно случайно показывают речь Путина в Мюнхене в 2007 году, в которой он отказался от дипломатического политеса и обвинил США в провоцировании гонки ядерных вооружений, в «почти ничем не сдерживаемом, гипертрофированном применении силы в международных делах».
«Вы могли бы стать кинозвездой», — говорит Стоун, глядя на экран и разыгрывая козырную карту лести. Они проходят в кабинет к Путину, и тот отвечает комплиментом на комплимент: на столе у него лежит книга Стоуна «Нерассказанная история США» (The Untold History of the United States). Путин якобы очень много читает, но эта книга выглядит так, будто к ней не притрагивались.
Там есть еще одна показательная сцена. Стоун готовится к съемке эпизода, в котором Путин должен войти в комнату, и эта пара поведет себя так, будто они не разговаривали несколько месяцев. «Начали!» — кричит Стоун. Ничего не происходит. «Начали», — повторяет он. Снова ничего. Он просит крикнуть переводчика. Все равно ничего. Здесь камера перемещается на вошедшего Путина, который подмигивает ей, неся две чашки кофе. Если у вас были какие-то сомнения, кто на съемках главный, то теперь вы вовсе в полном недоумении.
Но Сулихин видит эту сцену иначе. Он говорит, что Путин стесняется в присутствии камеры. По его мнению, Путин — веселый, добродушный, весьма человечный. По мнению других, даже при виде игривого Путина людей бросает в дрожь. Иногда очень трудно отделить весть от вестника. Стоун это хорошо понимает. Теперь он кажется немного утомленным и скучающим. «Все, что я сделал, изучалось в определенном свете. Художника это очень сильно ограничивает. Я это ненавижу. Я пытаюсь этого избежать, и как вы видите, я делал очень разнообразные фильмы. Хотелось бы сделать больше, но на пути всегда возникают какие-то преграды. Я сохранял независимость, я не снял ни единого фильма, который не хотел снимать. Я несу ответственность за все свои картины, включая те, которые были приняты не лучшим образом. Но даже в своем возрасте я делаю то, что считаю правильным. Если у тебя в сердце нет ощущения свободы, ты никогда с собой не примиришься», — говорит режиссер.
Что же дальше? Стоун рад, что Джереми Корбин показал такие хорошие результаты на выборах в Британии. «Прежде всего мне нравится внешняя политика Корбина. Я знаю, его избрали по каким-то другим причинам, типа за бесплатную игру в лото бинго или за что-то там еще. В Англии они — сумасшедшие. Но если вести речь о внешней политике, то он разбирается в ней лучше любого другого западного политика и понимает, что нужно для спасения мира, какие миру нужны перемены». Может, его следующим проектом станет документальный фильм о лидере лейбористов? «Он — часть этих перемен. И он может их четко сформулировать. Но проблема в том, чтобы удержать английских консерваторов, не дать им выбраться наверх, потому что они так злятся, эти правые в Англии. Им всегда хочется начать где-нибудь войну. Знаете, это напоминает Уинстона Черчилля, который говорил: „Нам надо кого-то прикончить"».
Но есть и первые признаки того, что Стоун собирается на покой. В своем недавнем сообщении в Фейсбуке он назвал «Интервью с Путиным» «четырехчасовой дерзкой кульминацией моей странной жизни американского кинематографиста». Что это? Кульминационный момент его карьеры?
«Не знаю, дадут ли мне еще один шанс сделать кино. Я никогда не строю никаких предположений, стараюсь не делать этого. Потому что я занимался этим где-то в середине своей карьеры, и мне кажется, это сильно портит человека. По крайней мере, я свободен и могут делать дальше, что захочу. У меня нет никаких обязательств, которые будут меня тяготить. Понимаете, что я хочу сказать? Скажем, прямо завтра я могу переехать в Албанию». Зачем ему это? «Не знаю, захочу ли я прожить остаток своей жизни в соответствии с таким строгим англо-саксонским кодексом, ведь я старею, верно? Может, есть лучший, более мирный образ жизни, когда не надо с тревогой думать о том, что твои налоги уходят на бомбардировки других стран или на создание дрянной военной техники».
