Я родилась в финско-эстонской семье, и мой мир был разделен железным занавесом на две части: северную Финляндию и советскую Эстонию, на западную и восточную политику красоты.
У обеих сторон — своя собственная история, след которой до сих пор во многом заметен. Например, в том, что финские женщины покупают меньше обуви, чем другие европейские женщины, несмотря на диапазон температур в разные сезоны. В Эстонии женщины, в свою очередь, стремятся полностью заставить полки с обувью, независимо от наличия у них в данный момент денег. В Таллине, столице Эстонии, больше обувных магазинов, чем в более крупном Хельсинки, столице Финляндии.
Мода как сопротивление
Когда в 1944 году Советский Союз начал вторую оккупацию Эстонии, в страну приехали сотни тысяч новых жителей. Такова была политика переселения народов Сталина, которая должна была ослабить национальное самосознание коренного населения, разбавив его приезжими.
Столкновение культур получило конкретное выражение в эстонских ночных рубашках: жены офицеров Красной Армии принимали их за вечерние наряды и надевали на танцы и прогулки. Это очень смешило эстонцев, но это был смех сквозь слезы: именно тогда эстонцы решили, что будут обращать особое внимание на свой внешний вид, несмотря на политическую ситуацию в стране и мире.
Это касалось и обустройства дома: соблюдение эстонской эстетики выполняло роль настоящего сопротивления — единственно возможного сопротивления, поскольку вооруженные восстания подавлялись, а национальные символы запрещались.
Советская власть занялась созданием советского человека — homo soveticus — в том числе и формированием его внешнего облика. Так появился образ советской несексуальной женщины: мифической матери-героини или доярки в головном платке. В советских образах не было черт западной женственности, ведь они воспринимались как отчаянные попытки понравиться мужчинам, служили напоминанием о проститутках и неравноправии.
Поскольку принудительная советизация не пришлась женщинам оккупированных стран Балтии по нраву, демонстративная женственность стала их немым протестом, бунтом против идеалов, навязываемых Советским Союзом.
Во времена моего детства, проведенного в советской Эстонии, юбки были короткими. Губы красили ярко-красным, потому что других оттенков в продаже не было. По той же причине были особо популярны тени для век цвета «электрик».
Присутствие культуры потребления в существовавшей без рекламы советской империи было невозможно, и для того, чтобы поддерживать женственный образ, была необходима смекалка и изобретательность. Практически каждая женщина умела сама шить одежду.
Наверное, поэтому эти признаки женственности, которые в Финляндии считались признаками тщеславия, были для меня чем-то другим.
Финляндия
Ситуация в независимой Финляндии была совсем иной, и в стране был широкий выбор западных товаров. Финляндия перешла после бедности Второй мировой войны к демократии северных стран и развивалась в направлении равноправия.
Если раньше социально-экономическое положение женщины и ее незамужних родственниц зависело от хорошего замужества, и внешние данные были очень важны, то после войн участие женщины в трудовой жизни изменило ситуацию. Стирание различий между полами означало свободу и независимость, и доход женщины зависел от ее умений и навыков.
Все еще царящая в Финляндии тяга к практичной одежде связана с идеалами равноправия и тем, что главное достоинство финской женщины — это ее работа. Красивая одежда говорит о легкомысленности, женственности, которая ставит под вопрос ее профессиональную компетентность в вопросах работы.
В СССР, в свою очередь, была полная занятость, и за рабочее место не надо было бороться. Его выделяли каждому, а особо желаемое место можно было получить при помощи связей. Получение работы не зависело от пола или того, походил ли человек на тракториста с пропагандистского плаката. Продвижение в карьере было в первую очередь связано с политическими взглядами.
Поэтому отношение к работе в советской Эстонии и Финляндии различалось, а самая обычная одежда, привычная для Эстонии, казалась для Северной Европы чересчур женственной и морально сомнительной. Высокие каблуки и короткие юбки были в Финляндии атрибутами женщин легкого поведения. Длинные юбки и платья, в свою очередь, считались очень праздничными для повседневной жизни.
Моя мать хорошо шила, как и все эстонки, и поэтому у меня было много одежды, которую она сделала сама. В финском детском саду, тем не менее, нам сказали одеваться в «повседневную одежду» в обычные дни, а не в «праздничную». Так мой облик, вызванный непростой экономической ситуацией, показался финской школьной системе щегольским. А ведь на самом деле семья эмигрантов столкнулась с обычной проблемой: мы не могли себе позволить покупать одежду в финских магазинах.
Если в Финляндии равноправие — по-прежнему большая ценность, защита которой кажется чем-то естественным, то в современной Эстонии ситуация обстоит иначе. Западный феминизм 1960-х прижился только в тех странах, которые были по ту сторону железного занавеса. При помощи пропаганды СССР заявлял о себе как о стране, в которой равноправие ценится, но каждый знал, что это не так. Поэтому у этого слова дурной привкус, который ощущается и до сих пор.
Я осознала, что понятия красоты, востребованности и уместности зависят от культуры и истории. Финки осуждают каблуки и короткие юбки эстонок, а финские мужчины смотрят на те же детали эстонского стиля с вожделением. Это похоже на этническую сексуализацию и не позволяет мне разделять идеалы финской практичности. Кажется, что финны пытаются подчеркнуть при помощи скромности свою значимость.
Третья работа
В западной сфере красоты XXI века особенно подчеркиваются идеалы естественности и здоровья — как в Эстонии, так и в Финляндии — но являются ли современные представления о красоте действительно естественными и здоровыми? Почему женщинам приходится маскировать косметические процедуры пользой для здоровья или необходимостью «соответствия», как принято говорить в Финляндии?
Символы статуса высшего класса после Великой французской революции, например, тесные корсеты, на время были отвергнуты, а фигура, формируемая ими, считалась неестественной, из-за чего форма корсета была позже изменена. Как видно по портретам того времени, естественность была относительным и зависящим от времени понятием. «Естественность» сильно различается в глазах разных поколений.
Корсет, неудобство которого в наши дни кажется чем-то ужасным, никуда не исчез. Он лишь превратился в «мышечный корсет» и свидетельствует о том же, что и корсеты XVIII века, которые вынуждали аристократов ходить с прямой спиной: «мышечный корсет» говорит о высокой морали и самодисциплине. Слабые мышцы — признак слабого характера.
В новостях XXI века часто проскакивают заголовки о женщинах-героинях, талия которых осталась такой же тонкой, как и до рождения ребенка: идеальная женщина одерживает победу над природой при помощи своего упорства и в то же время остается способной к деторождению.
Идеал здоровья связывают с молодостью. Благодаря техническому прогрессу, теперь молодым можно оставаться дольше. Однако так было не всегда. Не так давно женщине, которая уже стала пожилой дамой, полагалось выглядеть на свой возраст, и солидность, свидетельствующая о достатке, не считалась чем-то плохим.
Однако сейчас седые волосы популярностью не пользуются. Считается, что по своему цвету, структуре и пышности волосы женщины должны быть как в юности. Неудивительно, что рынок красоты сейчас пользуется популярностью.
Если раньше женщины с небольшим достатком изготавливали при тусклом свете ламп корсеты и парики для женщин высшего сословия, то сейчас женщины из бедных стран продают свои волосы за пару долларов в западные страны. Идеалы красоты делают фиктивную красоту настоящей и естественной, и поэтому для процедуры наращивания волос чаще берутся человеческие волосы, хотя можно использовать и искусственные.
Все это говорит не только о том, что за желанием выглядеть более здоровым человеком скрывается тщеславие. Согласно многочисленным исследованиям, симпатичные девушки легче получают работу, чем несимпатичные. Погоня за красотой, которая соответствует нормам, стала сильно влиять на достаток женщины и превратилась в третью работу, которая требует времени, денег и нервов — после домашних обязанностей и настоящей работы.
Мир, который становится все больше ориентированным на визуальные аспекты, утверждает свои идеалы, и новые поколения стремятся собрать больше лайков в социальных сетях. Успех девушки в обществе сильно зависит от того, как она выглядит, а не от ее умений и навыков.
Равноправие «не сдало своих позиций» в речах американского президента и в России, где традиционные роли только окрепли, а насилие в семье стало нормальным явлением и на юридическом уровне. Как и, например, в Польше, где женщинам приходится бороться в суде за свое собственное тело.
Равноправие сдало свои позиции везде, где самыми популярными в газетах являются новости с фотографиями актрис Голливуда, в которых каждый готов влюбиться. Старение женщины стало ужасающей новостью, скандалом, и в таком мире нет ничего естественного или здорового. Поэтому я считаю, что стремление к «естественности» — это ханжество, и ничего больше.
