В представлении людей вряд ли на земле есть более непривлекательное и опасное место для поездки, чем Пхеньян. Никогда еще (если речь не шла о зонах боевых действий) столько людей не спрашивали меня, не шучу ли я, когда я обмолвился, что еду в Корейскую Народно-Демократическую Республику. Некоторые были убеждены, что для меня все закончится тем же, чем и для того американца, которого показывали по телевизору в показательном судебном процессе.
В принципе, я на этот счет не волновался. Я ехал туда в качестве официального гостя по приглашению Института американских исследований министерства иностранных дел. Я когда-то был там до этого — двадцать пять лет назад. Та поездка оказалась увлекательной, и все обошлось без происшествий — по крайней мере, в том, что касается возвращения домой, как планировалось. Пригласив меня, северокорейцы хотели, чтобы моя поездка прошла гладко и без проблем. Я также понимал, чего не надо делать.
Неспособность понять, чего делать не следует, оказалась причиной всех бед и трагедий для некоторых американцев. Наиболее показательным примером этого стала судьба студента Отто Уормбира (Otto Warmbier), который умер после освобождения, находясь в состоянии, которое, по утверждению Пхеньяна, было медикаментозной комой. Трое других американцев по-прежнему остаются под стражей: двое из них работали в христианской школе, что наводит на подозрение о том, что они занимались миссионерской деятельностью, а третий — американский бизнесмен корейского происхождения, которого осудили за шпионаж и о котором почти ничего не известно.
Некоторые связали освобождение Уормбира с тем, что администрация Трампа заняла более агрессивную позицию, хотя рычагов для оказания давления у этой администрации не больше, чем у прежней. Американский дипломат провел переговоры с властями КНДР, но его ходатайство предположительно касалось лишь четырех американцев, находящихся в заключении. Если президент заключил сделку, администрация не раскрывает информацию о том, что КНДР получила взамен.
Хотя Вашингтон и требовал освободить Уормбира, он сделал это только после того, как Пхеньян по собственной инициативе объявил о состоянии заключенного. Кроме того, президент не потребовал освободить подобным образом и трех других американских граждан — возможно, потому что знал, что ответ будет отрицательным.
Находясь на прошлой неделе в КНДР, я спросил, не была ли отправка Уормбира домой примирительным жестом властей в адрес администрации Трампа. Ответ был однозначным — это было сделано исключительно из гуманных соображений. Более того, официальный представитель министерства иностранных дел сказал мне, что Уормбира освободил суд, отбросив всякие предположения о том, что КНДР стремится установить дипломатические отношения с Вашингтоном.
Хотя Соединенные Штаты должны требовать освобождения своих граждан, они не вправе диктовать. Сменявшие друг друга администрации использовали почти все инструменты, пытаясь помешать Пхеньяну в разработке ракет и испытаниях ядерного оружия, но успеха не добились. Война — не вариант, санкции без согласия Китая работать не будут, а договориться пока не получается. А каких-то других способов освободить этих американцев, которые, как считается, заключены в тюрьму несправедливо, не так уж и много.
Семья Отто Уормбира обвиняет администрацию Барака Обамы в неспособности добиться его освобождения, но решение всегда было за Пхеньяном, а не за Вашингтоном. Почему КНДР выпустила его именно сейчас, узнать невозможно: видимо, Ким Чен Ын решил, что содержание в тюрьме заключенного, находящегося в коме, наносит урон его политической репутации. И что сейчас настал подходящий момент пожертвовать пешкой ради дальнейшей выгоды в мировой шахматной игре. Делая примирительный жест в адрес нового президента Дональда Трампа, построившего свою карьеру на экстравагантных жестах и заявлениях о победе, КНДР может получить от него больше, чем от завершавшего свой последний срок Барака Обамы, который, как правило, избегал серьезных переговоров с Северной Кореей.
Случаи с Уормбиром и другими американцами, некоторые из которых произошли несколько лет назад, одинаково трагичны. Люди получают наказания, причем, иногда жестокие и чуть ли не смертельные (как это произошло с Уормбиром), за действия, которые нельзя считать преступными. Но американцы — не единственные жертвы. В настоящее время КНДР держит в заключении шесть граждан Южной Кореи и семь граждан других стран
Кроме того, КНДР не является единственной страной, которая подвергает наказаниям иностранцев за неоднозначные преступления, например, за миссионерскую деятельность. Хотя Китай ослабил суровые меры ограничения в отношении религии, преследования до сих пор не прекратились. И большинство авторитарных государств болезненно реагируют на деятельность, которая, на их взгляд, направлена против контроля со стороны режима. Основное различие, возможно, состоит в том, что Пхеньян в большей степени, чем большинство других «враждебных» государств, считает находящихся в тюремном заключении американцев потенциальной политической ценностью.
И все же, хотя ни один американец не хочет оказаться в северокорейской тюрьме (отношение к тем семнадцати заключенным в последние годы резко изменилось), нет оснований считать, что любой американец должен в ней оказаться. Более того, несколько сотен американцев ежегодно приезжают в эту страну, и их не арестовывают. Нет никаких доказательств, что КНДР заманивает к себе туристов, чтобы посадить их в тюрьму, как считает — по вполне понятным причинам — убитый горем отец Уормбира. То, что то случилось с Уормбиром, остается загадкой. Медэксперты усомнились в истинности версии, предложенной Пхеньяном, но никаких следов физического насилия не обнаружили.
В Северную Корею приезжает много людей. По словам представителей туристической компании Young Pioneer Tours, организовавшей поездку, в которой участвовал Уормбир, в рамках их туров страну посетило более восьми тысяч других туристов, и их пребывание в стране прошло без происшествий. Когда я летел в Северную Корею, в самолете рядом со мной сидел гражданин Великобритании, для которого это была уже третья туристическая поездка в эту страну. На этот раз он планировал совершить экскурсии над Пхеньяном на вертолете и сверхлегком самолете. Он летел в составе группы, в которую входили и другие бывалые путешественники, и познакомил меня с руководителем группы — представителем этой турфирмы, который регулярно возит туристов в КНДР. Самой большой неприятностью, с которой раньше сталкивался мой спутник, была просьба удалить фотографии, считавшиеся «недопустимыми».
В этой официально атеистической стране работают несколько гуманитарных групп, некоторые из которых — явно религиозные. Когда в первый день я шел на завтрак, по пути к лифту возле холла я услышал христианские гимны. Несколько работников неправительственных организаций и волонтеров, находившихся в стране довольно долго с миссией по оказанию медицинской помощи, собрались на утреннюю молитву. На них была одежда с логотипом их организации, они ездили в автомобилях с логотипом их организации и привозили медикаменты в коробках с таким же логотипом. И никто из них в тюрьму не попал.
Есть там довольно много граждан западных стран, которые, как и я, приезжают в КНДР с более официальными визитами. Большинство из них более известны в своих странах, в том числе и в Америке, чем средние туристы. Но, скорее всего, никто из них никогда не подвергался преследованиям.
Вообще аресты там не бывают случайными, а производятся, как считают в Северной Корее, при наличии основания. Как утверждают представители властей КНДР, они наказывают не за случайное нарушение правил и законов, а за умышленное. Я разговаривал с руководителем одной из работающих в Северной Корее западных НПО, которая пояснила, что ее группа изучила случаи тех, кто находится в заключении: все эти люди совершили какое-то противоправное действие. Это не значит, что их поведение заслуживает наказания. Точно так же и северокорейцы не заслуживают тех притеснений, которым их подвергают. Но те люди, которые приезжают в Северную Корею, обязаны подчиняться ее законам. Нарушив ее законы, они выделили себя из толпы и привлекли к себе внимание.
Некоторые занимались миссионерской деятельностью или помогали перебежчикам. После их разоблачения их неминуемо ждал арест, как бы они ни храбрились. Вашингтон мог бы потребовать освободить их по гуманным соображениям, но он не мог заявлять, что для их наказания у Пхеньяна нет юридических оснований. Точно так же, как в тех случаях, когда в других странах американцев и других иностранцев иногда приговаривают к смертной казни за контрабанду наркотиков. Такое наказание несоразмерно тяжести совершенного преступления и по американским нормам права даже слишком жестоко. Но другие государства имеют полное право его назначать.
Случай с Уормбиром выглядит чрезвычайным даже по меркам Северной Кореи. И другие люди, приезжавшие в страну, попадались на том, что пытались забрать домой предметы, используемые в КНДР для пропаганды. Но их за это в тюрьму не посадили. Некоторые знающие люди из западных стран говорят, что совершенное им преступление было более очевидным и более унизительным для Северной Кореи — это было намеренным оскорблением северокорейского государственного строя и Верховного лидера страны Ким Чен Ына. А инцидент с плакатом был лишь прикрытием, «легендой» — чтобы лучше объяснить публичное «признание вины» Уормбира и оправдать суровый приговор в виде тюремного заключения сроком на 15 лет. Но мы вряд ли когда-нибудь узнаем об этом наверняка.
Госдепартамент предостерегает от поездок в Северную Корею, но американцы по-прежнему могут туда свободно ездить. Сейчас в Конгрессе поднимают вопрос о том, чтобы запретить поездки в КНДР. Это плохая идея. Свободное общество должно защищать право на свободу путешествовать и изучать мир. Это право нельзя ограничивать без веских на то оснований. И то, что некоторые туристы могут совершить ошибку и попасть под арест, не является веским основанием для запрета на выезд для всех остальных.
Кроме того, поездки в КНДР имеют воспитательное и образовательное значение. Тех, кто проводит время в Северной Корее, скорее всего смогут понять эту страну. Поскольку у властей США нет дипломатического присутствия в этой стране, наилучшей альтернативой дипломатам являются приезжающие в КНДР американцы. Да и просто полезно побольше узнать о культуре этой страны и о том, как функционирует эта система, о том, что движет людьми, что они думают и как относятся друг к другу.
Кроме того, благодаря поездкам в Северную Корею люди, живущие в свободных обществах, начинают больше ценить систему, существующую у них на родине. Такого, как в Северной Корее, действительно, нигде на земле больше нет. Возможно, такая же система жестоких репрессий существуют в Эритрее, но символы власти и система управления КНДР более развиты. Люди должны увидеть эту систему. И в обоих случаях, уезжая после посещения этой страны, я еще сильнее сжимал свой американский паспорт, благодаря судьбу за то, что живу в обществе, где значение имеет воля не только одного человека. А вот когда я прилетал в Пекин, у меня возникало чувство, что я приземлился в свободной стране.
Кроме того, и американцы тоже могут многому научить северокорейцев. Либертарианской революции в результате этого, может, и не произойдет. Но наблюдая людей, которые не вписываются в официальный стереотип, встречаясь с ними, и особенно работая с ними, жители Северной Кореи тоже чему-то учатся. Мой британский друг во время ответной поездки встретился с некоторыми из уже знакомых ему гидов, и у них завязались дружеские отношения. Гуманитарные работники говорят о том, что со временем лучше знакомятся с пациентами. Во время такого общения передаются знания, возникает интерес. Общение, взаимодействие и интерес — это не панацея. Но, скорее всего, именно это — а не изоляция — поможет направить процесс эволюции Пхеньяна в более либеральное и мирное русло.
Запрет поездок в Северную Корею американцам станет шагом особенно нелепым и ошибочным, учитывая, что весь остальной мир по-прежнему ездит в эту страну свободно. Такой же характер имеет и эмбарго против Кубы — это политизированный шаг без каких-либо серьезных шансов на ослабление правящего режима. Конгрессу следует подумать над тем, как лучше сделать, чтобы в перспективе народ и правительство КНДР изменились.
Мы, возможно, никогда не узнаем, что случилось с Отто Уормбиром. Его трагический случай (никакие его действия не могут оправдать его судьбу) служит строгим предупреждением: при посещении КНДР надо быть осмотрительнее и осторожнее, чем при поездках за границу вообще. Но это не является основанием для того, чтобы запрещать американцам ездить в эту страну. Они могут многому научиться и многому научить. Пока в КНДР не наступят перемены, отдельные путешественники могут стать самыми важными и, пожалуй, единственными послами США в Северной Корее.
