Стартовал саммит «большой двадцатки», и нервозность усилилась. Лидеры крупнейших мировых экономик встречаются в абсолютно новой обстановке. Брексит, провал референдума в Италии, выборы в США, Великобритании и Франции стали выражением массового протеста против политического истеблишмента. Недовольство работающего населения отсутствием роста зарплат и неуверенность в завтрашнем дне проявились с обеих сторон Атлантического океана в северном полушарии. «Группа двадцати» ранее представляла мировой порядок, основанный на принципах рыночной и открытой экономики, который был поставлен под вопрос неожиданными результатами выборов.
В этой ситуации традиционные коммюнике с заявлениями о том, что страны берут на себя обязательства провести структурные реформы и бороться с протекционизмом, воспринимаются как пережитки прошлого. Имеющиеся противоречия проявились уже в ходе министерских встреч до начала саммита G20 и на недавней сессии глав государств и правительств «большой семерки» (G7). Сообщение об одностороннем выходе США из Парижского соглашения по климату лишь усиливает напряженность.
Об этих тенденциях и об альтернативах такого развития сообщала на сессиях «большой двадцатки» в последние годы Международная организация труда (МОТ), а также ряд других структур. Некоторые страны, включая Аргентину и Бразилию при предыдущих президентах, предприняли срочные меры для увеличения доходов работающего населения и сокращения уровня неравенства. Их примеру в ряде случаев последовали Турция, Китай, ЮАР, Россия, Франция и США. Но другие страны-члены G20 проигнорировали вышеупомянутые предложения, и, несмотря на некоторый прогресс, государства «Группы двадцати» предпочли сделать ставку на традиционные меры без ограничений (не обращая внимания на их негативные последствия), проведение структурных реформ (включая отказ от регулирования рынка труда) и «налоговую консолидацию» (включая сокращение расходов на здравоохранение, образование и обеспечение жильем).
Германия, принимающая саммит G20, признала необходимость дать многосторонний ответ на злободневные вопросы и предложила обсудить «угрозы и вызовы, обусловленные глобализацией». Но сейчас уже недостаточно будет косметических и риторических формулировок, к которым привыкли в прошлом. Каков же будет адекватный ответ G20? Ниже выдвигается ряд предположений.
Что касается торговли, с 2008 года «большая двадцатка» повторяла, как заклинание, слова о необходимости «борьбы с протекционизмом во всех его проявлениях». Это продолжалось до встречи министров финансов в марте этого года, где США высказались против этого тезиса. Коммюнике по итогам данной встречи гласит: «Мы работаем над укреплением вклада торговли в наши экономики». Хотя эта новая формулировка является логическим призывом к тому, чтобы торговля способствовала реализации поставленных задач в экономической и социальной сфере, многие восприняли ее как большой шаг назад по отношению к традиционному заявлению. Данное коммюнике ошибочно рассматривало торговлю как самоцель. Конечно же, торговля — это не самоцель. Это средство, которое должно обеспечивать большую эффективность экономики, а она, в свою очередь, должна способствовать росту уровня жизни. В Гамбурге главы государств должны пойти в новом направлении и выработать внутреннюю политику, которая будет отвечать требованиям более инклюзивного роста.
Что касается структурных реформ, необходимо отказаться от отсутствия регулирования рынка труда и слабого механизма регулирования финансовых рынков. Очевидные тенденции в странах «большой двадцатки» демонстрируют, что у работающего населения нет необходимой защиты. Наоборот, регулирующие механизмы, обеспечивающие большую защиту прав рабочих, устанавливающие адекватный минимальный размер оплаты труда и укрепляющие систему социальной защиты, должны быть приняты и одобрены G20, а также адаптированы к ситуации в каждой конкретной стране. К тому же реформа финансовых рынков еще не завершена и должна быть продолжена.
В вопросе налоговой и денежно-кредитной политики лучшим моментом для G20 был 2008 год, когда была достигнута договоренность о скоординированном стимулировании крупных экономик с целью борьбы с финансовым кризисом. Но решение, принятое G20 в 2010-2011 годах, об изменении курса и ставке на «налоговую консолидацию» (меры жесткой бюджетной экономии) вместо продолжения политики, направленной на поддержку восстановления экономики, было исторической ошибкой, которая привела к длительной рецессии в Евросоюзе и слабым темпам восстановления в глобальном масштабе. Ее необходимо признать и исправить.
G20 нужен новый подход в области международного экономического сотрудничества. Результаты последних выборов в США и Европе — в частности, позиция администрации Дональда Трампа — кажутся неожиданными, но все это связанные между собой проблемы, для решения которых надо поменять курс.
Можно принять меры, направленные на улучшение уровня жизни большинства населения и способствующие инклюзивному и стабильному росту, или продолжать удовлетворение ложных шовинистических интересов, что поставит мультилатерализм под удар. Ощущение, что экономической политикой манипулируют в интересах элит и корпораций, вызывает недовольство. Если «большая двадцатка» будет пытаться восстановить статус-кво, ее могут обвинить в том, что она преследует свои интересы в этом конфликте, или — что еще хуже — в бездействии. В этом году саммиту предстоит принять важные решения.
Сесилия Наон — руководитель программы «Модель G20» в American University и бывший шерпа Аргентины в G20.
Сандра Поласки — эксперт в области труда и социальной защиты, бывший заместитель генерального директора по политике МОТ, бывший шерпа МОТ в G20.
