Delfi продолжает публиковать материалы проекта «ПостБалтика». На этот раз речь пойдет о смерти города. Мы ехали уже несколько дней. За окном мелькали крохотные деревни и небольшие уютные города — все это смешивалось в одно слегка расфокусированное впечатление о европейской стране, переживающей новый жизненный этап. Но меня предупреждали, что в Литве есть место, которое если и не удивит, то точно добавит контраста в эту размытую картинку. Речь шла о Висагинасе.
Мне представили этот город как самый русскоговорящий, и вообще слегка пророссийский: георгиевские ленточки, футболки «Вежливые люди» и далее по списку. И эта ситуация меня совсем не радовала. Каждый день мы так или иначе встречали на пути осколки русского дискурса, их словно специально кто-то разложил в самых болевых точках литовского общества. Я опасался, что в этой истории будет все то же самое, что и в предыдущих: разговоры о России, о политике и внешней угрозе. Но там меня ждало нечто совершенно иное.
Висагинас — это типичный моногородок со всеми его достоинствами и недостатками. Он был специально построен для комфортной жизни тех, кто обслуживал Игналинскую атомную электростанцию. Это была глобальная стройка, туда съехались специалисты со всего СССР, которые общались между собой преимущественно на русском. АЭС была невероятно амбициозным проектом впечатляющих масштабов, спустя десять лет она вышла на пик формы и вырабатывала 88 процентов литовской энергии. Город богател, привлекал лучшие кадры и процветал.
В этой прекрасной истории есть только одно но: практически все советские атомные колоссы и моногорода всегда были подвержены одной и той же болезни — все они полностью зависимы от того предприятия, вокруг которого выстроены. Нет предприятия — нет города. Так произошло и с Висагинасом. Игналинская АЭС по сути, стала одной из самых серьезных жертв, которую пришлось принести Литве для интеграции в Европейский Союз.
Единственное, чем Висагинас влюбляет в себя с первого взгляда, — это удивительная природа: леса, озеро, чистейший воздух и тишина, совсем не свойственная городу. На берегу сидят рыбаки и по-русски на чем свет ругают власть, и не совсем понятно, о какой именно власти речь, и кого они имеют в виду, когда говорят «мы» — россиян или литовцев. Впрочем, такие разговоры универсальны, и совершенно неважно, каков национальный контекст. Ветер тут же уносит этот сердитый бубнеж к другому берегу озера, на котором стоит небольшая лодочная станция. На ее стене нарисована огромная бабочка. Неизвестно, случайность это или нет, но если смотреть на Висагинас с высоты птичьего полета, то легко угадать в очертаниях бабочку. Правда одно из ее крыльев так и не успели достроить. Во всем этом есть что-то апокалиптическое, какое-то странное предчувствие поражения цивилизации, когда человек уходит, и природа берет свое. Но это только беглый взгляд пессимиста.
Побывав в Висагинасе, послушав разговоры и начитавшись статей о том, что этот город изжил себя, я задумался, так ли это плохо? В целом, город — это история про удобство организации социальной жизни. Возможно, у него тоже есть срок годности, особенно, когда речь идет о моногороде, который уязвим больше других. Если такая форма организации людей не оправдывает себя, возможно, стоит ее пересмотреть? Однако с такой логикой согласны далеко не все. На недавних выборах в горсовет Висагинаса только и говорили, что о будущем, как можно спасти город от гибели.
Евгений Шуклин — один из тех, кто был избран в городской совет. Это новый этап его карьеры, о котором пока известно немного. Гораздо более узнаваем Шуклин по своим предыдущим достижениям: он — знаменитый каноист, многократный чемпион мира и Европы, призер Олимпийских игр. Совсем недавно он решил закончить свою спортивную карьеру и заняться общественной деятельностью. Он не называет это политикой и считает, что просто участвует в жизни города. Шуклин — один из отчаянных оптимистов Висагинаса. После завершения карьеры он не обосновался в Вильнюсе или Лондоне. У него было очень много предложений, но он просто вернулся к себе домой. Именно тут начиналась его спортивная карьера, тут он решил попробовать состояться и в чем-то другом.
«Висагинас — это как большая семья, тут невероятный уровень поддержки. Целый город встречает тебя после соревнований, всегда очень чувствуется поддержка. Для меня всегда это было важно, и мне хотелось бы вернуть этот долг людям, сделать что-нибудь полезное. Я везде поездил, пожил. Везде свои плюсы, но в Висагинасе их не меньше. Тут я чувствую себя дома, отдыхаю», — говорит Шуклин.
Сейчас он вместе с командой единомышленников активно работает над планом по спасению города. Он признается, что перед выборами все казалось проще, но когда он увидел механизм госуправления изнутри, то понял, что легко и быстро не будет.
«Электростанция предоставляла 88 процентов всей энергии страны, наши родители построили ее, 20 лет безаварийно эксплуатировали, а после закрытия все проблемы достались нам. Город строился с расчетом на то, что будет атомная станция. Котельная, которая обслуживает Висагинас, строилась и с расчетом на то, чтобы снабжать станцию теплом. Поэтому там большое сечение труб, и после закрытия потери тепла сказываются на тарифах. Пожарная, больница, все строилось с учетом возможных ЧП, и нам приходится содержать объекты, которые часто превышают требования обычного города на 20 тысяч жителей. Таких примеров очень много. Даже широкие улицы у нас специально для того, чтобы можно было быстро эвакуироваться», — Шуклин перечисляет городские проблемы, говорит о недостатке средств на закрытие атомной станции.
Он рассказывает, что оставшимся специалистам сокращают зарплаты, и это естественно вызовет новый отток кадров. Пока что план остановки АЭС предполагает, что на ее месте не останется ровным счетом ничего, чистое поле. Шуклин же утверждает, что это не самый лучший вариант развития событий: ресурсы, которые остались в наследство из советского прошлого, можно использовать более рационально, а не просто выкидывать.
«В мире растет потребность в хранении информации, в «облаках». Многие компании работают над этим, строят современные серверные, ЕС наметил стратегию постройки 7 дата-центров. Что для нужно для строительства дата-центра? Большое помещение, отсутствие сейсмической активности, охраняемая территория, водяное охлаждение, потому что много тепла выделяется, подход электросетей. Это все мы сейчас и собираемся демонтировать и потратить миллионы. У нас есть водозаборник, который завтра можно запустить и охлаждать целые серверные, у нас есть сети, подход электроэнергии, рассчитанный на атомную станцию. У нас есть помещения, чистые блоки, которые можно использовать уже завтра. А мы их собираемся демонтировать. По климату, по экосистеме мы идеально подходим. Мы предлагаем пересмотреть стратегию, сохранить то, что возможно использовать. С нашими ресурсами и инфраструктурой мы сможем стать самым крупным дата-центром в мире. Чем крупнее дата-центр, тем дешевле единица информации стоит — это будет востребовано. В Америке уже сейчас покупают закрытые атомные станции и на их базе делают дата-центры, в других странах тоже работают в этом направлении», — говорит Шуклин.
Мой вопрос о городе как спортсмене, который тоже когда-то должен закончить свою карьеру, Шуклин ловко парирует: он говорит, что это узкий взгляд, и город — это скорее вид спорта. Он считает, что хоть и перестал участвовать в соревнованиях, но может передать свой опыт другим, его спарринг-партнер — стать топовым спортсменом и побить мировой рекорд, а значит старания не напрасны, его дело продолжается. И если раньше Висагинас жил за счет атомной энергии, то теперь вполне можно придумать что-то другое.
