Александр Ефрешин опаздывает. Он заблудился в метро. Перемещаться одному в городе с тремя миллионами жителей, все еще непривычно для него. На протяжении долгих лет ему пришлось ждать свободы. Намного дольше, чем было необходимо. В 2011 году 30-летний украинец из-за угона автомобиля был приговорен к 8,5 годам лишения свободы, в апреле 2014 года временный глава государства Александр Турчинов объявил амнистию, Ефрешина должны были отпустить. Из этого ничего не вышло. Потому что по воле судьбы он находился в тюрьме в ЛНР.
«Я не вышел на свободу, потому что в Луганске в 2014 году произошел переворот, и все украинские суды и другие государственные учреждения были закрыты. Мой адвокат подала заявление на освобождение, но луганские власти его отклонили. Они сказали, что амнистия — это решение другого государства, которое они не будут реализовывать».
Молодой мускулистый мужчина пережил оккупацию Восточной Украины сепаратистами и российскими военными в колонии. Непропорционально большое количество лагерей, где осужденные обычно отбывают свой срок, находится на востоке страны, говорит Уполномоченный Верховной рады по правам человека Валерия Лутковская.
«20% колоний находятся на востоке Украины, и там отбывает срок действительно большое количество людей».
Почти все из этих лагерей находятся на оккупированной территории Донецкой и Луганской областей — то есть в руках сепаратистов, говорит Павел Лисянский, основатель организации «Восточноукраинская правозащитная группа».
«С того момента как Украина потеряла контроль над Луганской областью, на оккупированной территории находятся одиннадцать из двенадцати лагерей».
Принудительные работы — обычное дело для заключенных
То есть почти все. Свыше 5000 человек находятся в местах заключения в одной только ЛНР. Многие из них — как Александр Ефрешин — должны были выйти на свободу в 2014 году, однако все еще находятся в тюрьме. Потому что так называемые народные республики используют их как дешевую рабочую силу. Все заключенные должны выполнять тяжелые принудительные работы, говорит бывший заключенный.
«Вначале мне приходилось валить деревья. Потом работа стала еще тяжелее. Мне приходилось изготовлять бетонные блоки, которые колония продает строительным компаниям. Хуже всего были бетонные опоры, которые мы делали для горнодобывающих компаний, которые используют их для шахт. С 7 утра до 7 вечера я работал и не получал за это денег. Иногда нам давали сигареты. Раньше можно было самим решать, хочешь ли работать в тюрьме, не было такой обязанности. Например, можно было работать только два часа в день. Но теперь они решили, что это трудовой лагерь, а кто отказывается, наказывается отправлением в изолятор, то есть карцер».
Около 10 тысяч заключенных на принудительных работах
Приходят воспоминания о советском ГУЛАГе. Правозащитная группа Павла Лисянского провела 74 интервью с заключенными, их родственниками и очевидцами, которые столкнулись со значительными нарушениями прав человека. Он обвиняет новых руководителей оккупированного Донбасса в организации сети трудовых лагерей и говорит о ГУЛАГе, одобренном Москвой.
«В центре Европы мы имеем дело с рабскими государствами».
Около 10 тысяч заключенных в лагерях обеих народных республиках сепаратистов привлекаются к принудительным работам.
«Это прямое нарушение прав человека со стороны так называемых народных республик. Кроме того, нарушается трудовое право, которое запрещает принудительные работы. Продукцию так называемые народные республики продают на рынке. Если они отпустят этих рабов, исчезнет важный источник доходов».
Народные республики получают прибыль, она направляется на финансирование их системы власти, которая была установлена и поддерживается при помощи России. Доходы, которые получают одни только луганские власти от работы в колониях, «Восточная правозащитная группа» оценивает в 300-500 тысяч евро в месяц. В качестве сравнительной базы берется 2012 год. За исключением трех колоний во всех работают, как раньше, но сейчас без выплат. Это основная причина продления сроков заключения.
37-летний Адам, у которого есть жена и дети, должен был быть выпущен на свободу по амнистии три года назад. Встретиться с ним не представляется возможным, но можно позвонить. Он тоже является заключенным в трудовом лагере. Адам — ненастоящее имя, он дал согласие на интервью лишь на условиях анонимности.
Телефонный звонок в тюрьму
Сабине Адлер: Расскажите, пожалуйста, немного о себе, и где Вы находитесь.
Адам: В Краснолучской исправительной колонии (№ 19) в Луганской области. Я здесь уже восемь лет и семь месяцев. В общей сложности я получил десять лет. Я не работаю, отказываюсь.
— Вы обязаны работать?
— Да, все должны работать. Носить камни, пилить, ремонтировать, разная работа, но всегда это тяжелый труд.
— Вы получаете деньги?
— Нет, совсем. Хотя подождите — сигареты и чай. Больше еды не дают.
— Сколько людей в колонии и сколько из них работает?
— Свыше 600 человек, большая часть из них работает, намного больше половины. Тот, кто отказывается, последствия — не очень приятные.
— Что тогда происходит?
— Отправляют в карцер, подвал. Это минимум 15 дней, затем три месяца, затем полгода.
— Вы заметили, когда началась оккупация?
— Большая часть охранников ушла, мы слышали шум от боевых столкновений за пределами лагеря, затем режим стал очень строгим, все поменялось.
— Когда Вас выпустят?
— Я уже давно должен был быть выпущен по амнистии. Как и многие другие здесь. Но новые руководители развесили здесь объявления, что постановления другого государства не выполняются.
Освобождение спустя более трех лет
И Адам оказался в изоляторе, в подвале. Когда его отпустят, неизвестно. У Адама есть телефон, как и у всех заключенных. У Александра Ефрешина, которого выпустили, был даже смартфон, это было спасением для него.
Красный Крест передал информацию «Восточноукраинской правозащитной группе», которая подключилась в конце прошлого года. Через четыре месяца, 20 марта этого года, он, наконец, получил от луганских властей документы об освобождении — и новый паспорт, поскольку сепаратисты не признают украинские документы.
Новость об освобождении Александра Ефрешина вмиг разлетелась по колониям. С этого момента смартфоны запрещены. Адам, с которым мы разговаривали по телефону, хотел бы получить помощь со стороны Павла Лисянского. В общей сложности его помощи попросило свыше 100 человек. Перспектива найти решение пока невелика, потому что даже самые высокопоставленные политики в Киеве не знают о принудительном труде, за счет которого финансируются оккупированные территории и удерживаются заключенные свыше предусмотренного срока.
Например, вице-спикер Верховной Рады Оксана Сыроид и ее партия «Самопомощь» относятся к числу критиков в Киеве. Ее партия вышла из правящей коалиции с президентской партией «Блок Петра Порошенко» и сейчас находится в оппозиции.
«Каждый жалуется, что украинцы страдают в оккупированных регионах, и это так. Мы не можем им помочь, потому что украинские законы не имеют там силы. Россия не несет ответственность за людей, потому что не признает оккупацию. С заключенными, которые оказались в колонии еще до оккупации, мы не может связаться. Украинская полиция, госпрокуратура и я, как вице-спикер Верховной Рады не можем туда отправиться».
Оксана Сыроид возлагает вину не на кого-нибудь, а только на самого президента. Поскольку Порошенко отказывается объявить военное положение. Дискуссии на эту тему идут с начала боевых действий на востоке страны. Поскольку задействование армии в собственной стране в правовом отношении — более чем спорно.
«Украинское государство сейчас не может помочь»
Уполномоченный по правам человека Валерия Лутковская, не представляющая какую-либо партию, также видит в ситуации с принудительными работами в колониях вину украинского государства.
«Из-за конфликта эти люди наказываются дважды. Государство приговорило их к наказанию, но оно не может сейчас их уберечь от опасности. Государство им сейчас не может помочь».
Страдают и семьи осужденных. Заключенных в оккупированных областях в колониях нельзя посещать. Опасность быть задержанным, объявленным сторонником Киева слишком высока, об этом знает Алексанр Ефрешин от своей собственной семьи. Она даже не могла передать ему посылку с едой, которая ему была срочно нужна из-за плохого снабжения колонии.
Правозащитник Павел Лисянский говорит об отсутствии серьезного вмешательства Киева в ситуацию с забытыми заключенными. Они — обычные преступники, у них нет защиты в отличие, например, от военнопленных.
«Это не политические заключенные. В ходе минских переговоров начали говорить и о них. Украина не знает, как с ними обращаться, для них нет законов. Никому не нужны эти заключенные, но это люди, чьи права нарушаются».
Сепаратисты пытаются завербовать заключенных
Активист Лисянский сам родом из Луганска. Если он сегодня окажется в городе, его, вероятно, тут же арестуют сепаратисты. Однако он получает информацию, например, о том, что в колониях пытаются вербовать заключенных. Сепаратисты предлагают сокращение срока тем, кто присоединится к вооруженным повстанцам. Лисянский говорит, что двое заключенных таким образом были освобождены.
«Я делаю все возможное, чтобы перевести как можно больше заключенных на подконтрольную Киеву территорию. Тех, кто еще должен отбыть свой срок. До сегодняшнего дня мы вызволили 176 человек».
Большая часть осужденных — люди с очень большими или даже пожизненными сроками. За один раз из ДНР на подконтрольную Киеву территорию они могут вывезти максимум 20 человек. Лутковская говорит только о существовании и перемещении заключенных — о принудительных работах в народных республиках она не говорит ни слова.
«У меня есть информация, ведь мы разговариваем с теми, которых оттуда вызволили. Я дам комментарии только тогда, когда мы вывезем всех заключенных. А не пока идут переговоры».
В отличие от Лисянского, который говорит о цифре в 10 тысяч заключенных, Лутковская более осторожна в оценках. «Это очень сложный вопрос, потому что нет списка, кто там сидит, или кто уже выпущен и находится сейчас в ДНР и ЛНР. С ДНР еще можно вести переговоры о передаче заключенных, с ЛНР вообще не получается, оттуда мы пока никого не вызволили».
В начале июля была предпринята попытка посетить оккупированную Луганскую область, но омбудсмену было вновь отказано. В обеих народных республиках расположено свыше 20 колоний.
«Есть колонии с 150-200 заключенными, а есть и такие, где их намного больше. Там сейчас находятся заключенные, которые были осуждены до начала конфликта украинскими судами, а также и осужденные так называемыми народными республиками. Также там есть и военнопленные. Поэтому сложно сказать, какое это количество людей».
В самом крупном лагере, колонии № 17 под Луганском находятся почти 1500 заключенных. Павел Лисянский говорит о нарушении прав человека как со стороны подконтрольных Киеву территорий, так и со стороны оккупированного Донбасса. Помимо принудительных работ, он отслеживает и недавно осужденных, которым пока никто не оказывает поддержку.
Правозащитная организация выдвигает требования к Киеву, Москве и сепаратистам
«За три года, в которые действуют законы так называемой ЛНР, там по судебным процессам осуждены 3200 человек. Возможно, среди них были и настоящие преступники, но у них не было защитников, поскольку этого права там нет. Не было адекватного расследования дел, по которым их обвиняли. Неясно, как обосновывались их приговоры. Речь идет о 3200 случаях. Мы не знаем, кто осуждал этих людей. У нас есть информанты, мы должны это проверить». Я не уверен, что это были только судьи ЛНР. Вероятно, там работали и судьи из России.
Одной небольшой правозащитной группе не хватает средств для этих расследований. Она требует от украинского правительства составления списков лиц и помощи по перемещению на территорию, подконтрольную Украине. Кроме того, необходимо расследовать показания очевидцев о рабстве, содержании в изоляторах и пытках в трудовых лагерях в так называемых народных республиках.
От лидеров народных республик они требуют прекратить пытки, расследовать такие случаи и отстранить виновных от службы. Они должны обеспечить представителям международных организаций, таким как ООН, Красный крест и ОБСЕ, доступ к колониям. Россию они призывают оказать давление на главы республик.
На просьбу прокомментировать ситуацию с принудительными работами, пытками и продлением срока заключения администрация так называемых народных республик ответа не дала.
В ходе переговоров в нормандском формате, в которых принимают участие Германия, Франция, Украина и Россия, тема рабского труда в оккупированном Донбассе пока вообще не поднималась. А за столом переговоров в Минске пока не продвинулись по этому вопросу.
«Долгое время этим вопросом занималась только я, недавно этот вопрос стал обсуждаться и на минских переговорах. Однако в приоритете там — военнопленные», — говорит Валерия Лутковская. Павел Лисянский обратился с проблемой принудительных работ в тюрьмах сепаратистов в Верховную Раду. Пока без результатов.
«Многие говорят, что они — преступники. Я говорю — они граждане Украины, которых нельзя там оставить. О них никто не заботится, в отличие от политических заключенных или военнопленных. Но эти заключенные — наши люди, часть нашего общества. Если мы будем их игнорировать, они обозлятся на нас, что приведет к плохим последствиям».
Он решительно настроен продолжить борьбу за заключенных в «ГУЛАГах» так называемых народных республик, потому что у них нигде нет защиты.
