Раньше я смотрел «Игру престолов». А потом понял, что она подвергает опасности мою бессмертную душу.
«Игра престолов» — это бесспорно самое известное и любимое шоу на телевидении. Но этот популярный сериал HBO из жанра фэнтези, который в воскресенье вернется на экраны с седьмым сезоном, — не драма для взрослых. Это даже не мыльная опера. Это исключительно жестокое колдовское порно, причем скучное колдовское порно. Посмотри вы его лет 20 назад — быстро оказались бы за решеткой.
Невероятно не то, что «Игра престолов» существует, или что у нее огромное количество фанатов, которые каждую неделю с упоением и восторгом смакуют новые эпизоды, пишут многостраничные трактаты о том, что случится в следующем сезоне с их любимыми карликовыми принцами и укротителями троллей, а также с маниакальным упорством перечитывают все четыре тысячи страниц дошедших до нас томов Джорджа Мартина, которые легли в основу картины. (В Швеции есть пара, прочитавшая романы такое количество раз, что Мартин выплачивает ей гонорар за напоминания о сексе лошадей того или иного героя и о прочих деталях, которые несомненно имеют всемирно-историческое значение. Эти люди признались, что познакомились, когда играли в интернете в ролевую компьютерную игру, сделанную на основе «Властелина колец». Можете себе такое представить?) Но к компьютерным чудикам надо относиться снисходительно.
Невероятно то, что прошлый сезон привлек примерно 23 миллиона зрителей, в основном взрослых, которые скорее всего люди общительные, эмоционально уравновешенные и регулярно платят налоги в копилку нашего ВВП.
Поп-культура в англоязычном мире попала в тиски спирали смерти, которая тянет нас на дно усилиями таких фриков. За пределами кинотеатров интеллектуального кино в наших крупных городах практически невозможно найти приличный фильм, который не является переработанной версией комикса 20- или 30-летней давности о лупцующих друг друга мужчинах в резиновых костюмах. Среднестатистический игрок в видеоигры старше 30 лет. Большинство американцев в возрасте от 23 до 40 лет вероятнее всего читали только одну книгу, название которой не начинается со слов «Гарри Поттер и…» — и это сказка о говорящих животных, которую им задавали на дом в начальной школе. Вот так все плохо.
Как такое могло случиться? Видимо, существует проблема предложения, ведь люди могут смотреть только те фильмы и телевизионные программы, которые снимаются. Но предложение не существует без спроса. Возникает неизбывное ощущение, что старые проблемы, являвшиеся отличительной чертой социально-бытового жанра и драмы, такие как вопросы морали, поведения, брака и денег, просто неинтересны людям, которые эмоционально недостаточно созрели для их решения или хотя бы рассмотрения. И мне кажется, эта группа с каждым годом становится все многочисленнее за счет тратящих свои доллары и потребляющих медиа-контент американцев. В плане чувств и эмоций мы с вами — нация подростков, хотя и сексуально возбужденных щедрыми вольностями.
Но подлинная проблема «Игры престолов» заключается не в том, что она в основе своей инфантильна, как и большая часть американской поп-культуры. Проблема — в ее непристойности. Это не просто вредное и плохое искусство. Это искусство, которое чрезвычайно вредно для вас.
Понимание этого пришло ко мне в прошлом году. Моя жена пошла спать, а я бодрствовал, только-только закончив смотреть на своем ноутбуке предпоследний эпизод шестого сезона. И тут на меня снизошло озарение.
Боже мой. Я только что целый час смотрел, как парня, который изнасиловал девочку-подростка, угрожая ей луком со стрелами, собираются заживо сожрать животные, над которыми он в предыдущих сезонах измывался с такой жестокостью, что Фредди Крюгер на его фоне кажется милашкой с розовыми бантиками, и думал, не изобьет ли его до полусмерти на адском морозе сводный брат жертвы. Слава Богу, что там не было парня, который в пироманьячном экстазе принес свою смертельно больную дочь в жертву языческому божеству по указанию ведьмы, которая постоянно кажется голой. Он не смог помешать отправлению правосудия, так как его вовремя убила женщина, чьи размеры часто делают ее предметом похотливых насмешек. А еще хорошо то, что у нее есть богатый покровитель со связями в лице однорукого рыцаря, у которого еще в детстве появилось хобби — убивать людей и спать со своей сестрой-королевой, причем однажды он делает это в церкви, прямо рядом с трупом одного из непризнанных своих сыновей. С ним мы знакомимся тогда, когда он выбрасывает маленького брата вышеупомянутой жертвы изнасилования из окна, дабы скрыть свой инцест от ее пьяного, любящего проституток мужа, который к тому же домашний тиран. Всемогущий Бог сделал меня по своему образу и подобию, наделил меня рассудком, чувствами и даровал мне свободу воли, чтобы я на следующей неделе мог включить телевизор и посмотреть, кого сожжет царствующая сестра ловкого дуэлянта: свою невестку и всю ее большую семью, или только кучку священников. Аллилуйя!
Что все это говорит о нашей культуре и о состоянии душ миллионов людей, которые участвуют в этом кошмаре? Это нельзя назвать даже развлечением, и уж тем более похвальным триумфом творческой энергии человека. Как можно это бесконечно анализировать? Как можно строить догадки и предположения? Полвека тому назад, когда наши абсурдно мягкие законы о непристойности еще время от времени исполнялись, такое шоу нельзя было даже замыслить, а уж тем более снять за большие деньги, а потом показывать.
Один из наиболее упорных либеральных мифов заключается в том, что в искусстве нет нравственного содержания, что чтение, просмотр и прослушивание сами по себе не несут никакого зла. Это верно лишь в том случае, если искусство не обладает возможностью влиять на нас и менять нас в лучшую сторону. В это можно поверить, только если мы считаем, что все искусство по сути дела бессмысленно, а люди — это бесчувственные потребители случайной информации. Такое количество казней, изнасилований, выкалываний глаз и родственных совокуплений можно смотреть лишь до тех пор, пока тебя не вырвет от отвращения на экран, или пока ты не решишь: «Да фигня это, и не стоит оно моих чувств». В последнем случае этот фильм вряд ли можно назвать убедительной победой человеческого духа.
«Игра престолов» напоминает нам, что в богословском плане скука и отчаяние — это синонимы.
