В ходе двух недавних интервью президент Дональд Трамп заявил, что президент России Владимир Путин предпочел бы, чтобы президентом США стала Хиллари Клинтон. Даже если он прав, в основе этого лежат вовсе не те причины, которые назвал Трамп.
Трамп заявил, что в ходе своей предвыборной кампании он выступал «за сильную армию, крепкие границы и низкие цены на нефть», что противоречит целям Путина:
Смотрите, что я сделал. Цены на нефть пошли вниз. Мы поставляем сжиженный природный газ в Польшу, крупные поставки в Польшу. Путин этого не хочет. А еще мы добавили 56 миллиардов долларов на закупки боевой техники в последнем бюджете. Никто об этом даже подумать не мог. Путин всего этого не хочет, так почему он должен поддерживать меня?
При президенте Клинтон, по словам Трампа, американская армия была бы «уничтожена», а цены на нефть были бы выше:
Мы будем экспортировать энергоносители, а ему этого не надо. Он предпочел бы Хиллари — она поставила бы ветряные мельницы. Ему бы это понравилось больше, потому что повысились бы цены на энергоносители, а Россия, как вы знаете, очень от них зависит.
Основываясь на этих двух аргументах, довольно нетрудно представить себе, что Путин действительно предпочел бы видеть Клинтон во главе Белого дома. Они свидетельствуют против Трампа.
В противовес кандидату Трампу кандидат Клинтон не была заинтересована в расширении численности и арсенала американской армии, предпочитая говорить о ее модернизации. Но Путину нет никакого дела до того, превышает ли численность регулярной армии США полмиллиона или нет и появятся ли у американского флота новые корабли. Даже в период холодной войны, когда Советский Союз был гораздо более крупным государством по сравнению с современной Россией, он не мог сравниться с США по размерам военного бюджета. Сегодня численность американской армии намного превышает численность армии России, а если к ней добавить еще и армии союзников США по НАТО, Россия, честно говоря, останется далеко позади. Однако это почти ничего не значит, потому что гигантские ядерные арсеналы США и России удерживают их от того, чтобы развязывать полномасштабную войну, а для локальных или опосредованных столкновений численное превосходство не имеет особого значения.
Россия и США заняли разные стороны в сирийском конфликте. В Сирии Трамп делает почти то же самое, что намеревалась делать Клинтон, чтобы разбить «Исламское государство» (террористическая организация, запрещенная на территории РФ, — прим. ред.). Он усилил интенсивность воздушной кампании и увеличил поддержку повстанцев, выступающих против режима президента Сирии Башара аль-Асада. Он также провел несколько ударов по силам Асада, якобы чтобы помешать им применить химическое оружие или нанести удар по союзникам США, но также, возможно, чтобы гарантировать, что поддерживаемым США силам не придется бороться за те районы, которые они освобождают от боевиков ИГИЛ. Президент Барак Обама воздерживался от таких агрессивных шагов, но Клинтон, которая позиционировала себя в качестве ястреба в сирийском вопросе, вероятнее всего, вела бы себя почти также. Многие опасались, что она могла гораздо решительнее настаивать на уходе Асада — она называла его уход «приоритетом номер один» — и, если бы она это сделала, Путин вряд ли захотел бы видеть ее во главе Белого дома, потому что он до сих пор поддерживает Асада.
Что касается энергоресурсов, президент Клинтон стала бы такой же или даже еще большей помехой для Путина. Она получала щедрые пожертвования от нефтяных и газовых компаний, и она никогда не демонстрировала принципиального несогласия с экспортом американского газа и нефти. В 1996 году президент Билл Клинтон положил конец 26-летнему запрету на экспорт нефти, добываемой на месторождениях Аляски. Хиллари Клинтон выступала против попыток республиканцев снять общий запрет на экспорт, но только потому, что, по ее мнению, правительству было необходимо добиться определенных уступок от нефтяной индустрии в обмен на снятие этого запрета.
Ее планы по продвижению экологически чистой энергии увеличили бы объемы американских горючих ископаемых, доступных к экспорту, что могло бы привести к снижению мировых цен. Кроме того, будучи еще госсекретарем, Клинтон призывала к диверсификации поставок энергоресурсов в Европу, которая является традиционным рынком для России, продвигая интересы американской компании Westinghouse, работающей в области ядерной энергетики, а также различные проекты американских нефтяных и газовых компаний. Если бы Клинтон стала президентом, она вряд ли способствовала бы реализации интересов России в области энергетики.
Конгрессмены-демократы в настоящий момент поддерживают законопроект, согласно которому санкции против России расширяются и под их действие попадают проекты строительства трубопроводов. Если бы президентом стала Клинтон, вероятнее всего, она настаивала бы на точно таких же мерах в ответ на то, что она сочла попыткой России добиться ее поражения на президентских выборах.
Ответ на вопрос о том, предпочел бы Путин видеть Клинтон на посту президента, зависит от более эзотерических причин и почти никак не связан с ответом на вопрос, насколько она была готова проводить традиционную политику США в области обороны и энергетики, которая всегда противоречила интересам Кремля и к которой Кремль уже давно адаптировался.
Гораздо более важный вопрос заключается в том, предпочитает ли Путин хаос, непредсказуемость и дилетантизм администрации Трампа тем предсказуемым, обыденным формулам и клише, которые Клинтон предлагала в период предвыборной кампании и которым она, вероятнее всего, следовала бы, став президентом. Недоверие Путина к США очень глубокое. Ни один американский лидер не сможет этого изменить. Путин много раз говорил о том, что он готов работать с любым американским президентом, имея в виду, что эти отношения всегда будут крайне трудными. Но что предпочел бы Путин, стабильность известного, хорошо изученного противника или возможность случайных достижений и потерь?
Учитывая ту роль, которую сыграла российская машина пропаганды в период предвыборной кампании в 2016 году, Путин был заинтересован в краткосрочной дестабилизации и в высмеивании американской демократии. Но он ничем не выказал своего стремления добиться долгосрочной нестабильности в США. Неясно, как это могло бы помочь Кремлю, кроме того, чтобы отвлечь всеобщее внимание от его скрытых маневров, таких как, к примеру, медленное продвижения российской границы вглубь грузинских территорий, оккупированных Южной Осетией. Но такие попытки отвлечь внимание могут дорого обойтись. Никто не знает, на что может пойти Трамп, чтобы вывести из себя какого-нибудь уважаемого телеведущего или поднять свой снижающийся рейтинг. Между тем бесконечный поток скандалов делает Россию слишком токсичной для деловых отношений, о чем свидетельствует недавнее решение администрации Трампа запретить использование продукции компании Kaspersky в федеральных учреждениях.
В какой-то момент даже насмешки над паникой американской элиты — представители окружения Путина долгое время этим занимались — могут стать бессмысленными и скучными. Если Путин и извлек какой-то урок из череды событий, последовавших за избранием Трампа, так этот урок заключается в том, что он не сможет наладить отношения с США, потому что американские институты всегда будут относиться к нему с враждебностью.
