Последний месяц принес столько событий вокруг Донбасса, что впору говорить о глобальном изменении геополитической обстановки на этом направлении. Несмотря на декларируемую приверженность сторон Минским соглашениям, одним из вариантов развития событий является военная операция. На что способна украинская армия и ее противник в этом отношении.
Прежде всего, мировое сообщество, которое до сих пор три года стыдливо прикрывалось размытыми терминами типа «сепаратисты» или «ополченцы» наконец в полный голос признало, в лице ОБСЕ, наличие на оккупированных территориях Донбасса российских военных. По всей видимости, Украина наконец-то смогла предоставить документальное подтверждение тому, что военные и гражданские и без того видели с лета 2014 года.
Вашингтон решил напрямую вмешаться в миротворческий процесс, назначив своего спецпредставителя по Донбассу, Курта Волкера, который отличается негативным отношением, как к России в целом, так и к Путину лично.
И наконец, на Украине во весь голос заявили о скорейшем принятии закона о деоккупации, который не только определит статус захваченных Россией территорий, но и переведет боевые действия из разряда АТО в формат войсковой операции. Все вместе взятое это свидетельствует о том, что в ближайшее время ситуация на Донбассе может кардинальным образом измениться.
Силы примерно равны
Все наблюдатели сходятся во мнении, что вариантов развития событий не так много. Фактически всего три (с разными вариациями):
Первый. Интеграция оккупированных территорий в состав Российской Федерации (по образцу Южной Осетии, например).
Второй. Выполнение Минских соглашений образца сентября 2014 года и фактическое вталкивание территорий в состав Украины (на тех или иных условиях).
Третий. Военная операция по типу хорватской «Бури» 1995 года.
Оставив политическую составляющую (а значит, первый и второй варианты) решения военного противостояния на откуп политологам, хотелось бы несколько слов сказать о военной составляющей.
За три года тяжелейшей войны наша военная машина была серьезно реформирована — изменены многие подходы в организации и снабжении, появился подготовленный резерв первой волны (только участников боевых действий в стране более 200 тысяч). В несколько раз увеличилось количество боевых частей. В армию начала массово поступать отремонтированная и модернизированная техника. Ее, по-прежнему, явно недостаточно, но для выполнения основных боевых задач уже хватает.
Сейчас на ротационной основе на Донбассе постоянно находятся пять бригад ВСУ, не считая подразделений Национальной Гвардии и Погранслужбы — всего около 40 тысяч человек. Созданы вторая и третья линия обороны, которая серьезно усилена на танкоопасных направлениях. Подтянуты артиллерийские и танковые подразделения, которые готовы в считанные часы «купировать» любые угрозы ограниченного масштаба.
Непосредственно в окопах нашим военным противостоит 30-ти тысячная группировка противника (в том числе, 4 тысячи кадровых российских военных), в распоряжении которой находятся 350 танков, 420 БМП, 300 артиллерийских орудий, большое количество РСЗО и налаженной системой ПВО. То есть, силы фактически равны, а это значит, что с военной точки зрения на Донбассе сложилась тупиковая ситуация, при которой ВСУ не имеют серьезного преимущества перед российско-террористическими войсками.
В то же время, нынешнее состояние «гибридной» армии многими независимыми наблюдателями оценивается как крайне неудовлетворительное. Моральный дух во многом подорван загадочными смертями медийных полевых командиров, выдавливанием из всех структур «ветеранов русской весны», постепенным ухудшением всех видов снабжения, включая денежное довольствие. Кроме того, с самого начала был принят не самый удачный принцип контрактного комплектования вооруженных формирований.
Однако нельзя забывать, что вблизи границ Украины развернуты 53 тактические группы Вооруженных сил России (39 батальонных и 14 ротно-тактических групп) общей численностью в 50,5 тысячи солдат и офицеров. По состоянию на август 2016 года, главное управление разведки Минобороны Украины сообщало, что российская приграничная группировка имеет четыре оперативно тактических-ракетных комплекса (ОТРК) «Точка-У», 298 танков, 1 тысяча 566 боевых бронированных машин, 363 артиллерийские системы и 169 реактивных систем залпового огня. Нет никаких сомнений, что вся эта армада (неважно со споротыми шевронами или нет), в любой момент может быть направлена против Украины. Это прекрасно продемонстрировали события августа 2014 года и февраля 2015 года, когда точечное участие российской кадровой армии оказывало решающее влияние на ход боевых действий.
Поэтому, если рассматривать гипотетический вариант использования армии в данных условиях, то речь может идти только о быстром «рывке» на рубежи, определенные Минскими соглашениями от 5 сентября 2014 года, с нанесением массированных ударов по известным местам скопления боевиков и складам во всю глубину театра боевых действий.
То есть, под наш контроль должны будут перейти территории вплоть до Дебальцева — Углегорска, серьезно должна измениться и линия противостояния на юге Донецкой области — тут контроль Украины должен быть установлен на линии Докучаевск — Старобешево. Только в этом случае мировое сообщество может «проглотить» кратковременное обострение на Донбассе, поскольку все произойдет в рамках Минского процесса, о котором так любят говорить политики.
Такая операция должна быть действительно очень быстрой, чтобы российские войска не успели на нее отреагировать: отбивать освобожденный Дебальцево россиянам непросто и затратно, учитывая возможные санкции. Есть глубокое убеждение, что США и Европа уже не допустят повторения зимы 2015 года.
При этом наступающие штурмовые группы (те же многочисленные «аэромобильники», сейчас фактически легкая пехота) должны будут выбирать наиболее слабые в оборонительном отношении направления, обходить оказывающие сопротивление опороные пункты, оставляя их на «съедение» артиллеристам или летчикам, а также частям «второй линии». Благо территория театра военных действий позволяет оперативно маневрировать силами.
Из этого следует еще один важный элемент блицкрига — массированное применение артиллерии и авиации. Их задачей должен стать, прежде всего огневой контроль над прифронтовыми коммуникациями. Поэтому, кроме подтягивания буквально всей артиллерии, включая «Пионы» и РСЗО «Смерч», потребуется переброска поближе к линии фронта и «длинной руки Генштаба» — ОТРК «Точка-У», ведь из того же Краматорска они физически не будут «доставать» до приграничной территории.
То, что такой сценарий, как минимум, прорабатывается в Генштабе говорят многочисленные учения как ВСУ, так и Нацгвардии, где отрабатываются, прежде всего, наступательные действия в различных условиях, в том числе и в городской застройке, а также форсирование водных преград (не следует забывать, что примерно половина фронта на Донбассе проходит по рекам Кальмиус и Северский Донец). Серьезно усилены Воздушные Силы, в том числе и ПВО. На первом этапе эти средства должны сыграть роль сдерживающего фактора для российского командования, вынудив его сто раз подумать, прежде чем использовать для поддержки «гибридов» авиацию, ведь потери могут оказать просто несоизмеримыми.
Удар на Мариуполь
В среду, 19 июля министр обороны Степан Полторак заявил, что в зоне АТО враг пока не формирует группировок для проведения наступательных действий. Однако, говоря о возможных вариантах развития ситуации, нельзя не учитывать, что российско-террористические войска могут начать наступательную операцию первыми. Понятно, что речь может идти не о наступлении на Лондон, о котором бредил главарь «ДНР» Александр Захарченко, а о выходе на административные границы Донецкой и Луганской областей.
Но даже если российскому командованию удастся собрать ударную группировку, то скорее всего основным направлением для наступления для них будет мариупольское, где ввиду почти плоского степного рельефа и отсутствия крупных населенных пунктов (кроме самого Мариуполя и Волновахи) удобно наступать танками.
Вполне очевидно, что основной удар противника может быть направлен на Угледар, который расположен за линией разграничения и, по мнению российской разведки, менее укреплен, чем та же Волноваха. Это локальное наступление создаст так называемый «угледарский выступ», в который войдут населенные пункты Угледар, Новомихайловка, Ольгинка и Новотроицкое.
В случае такого развития событий, наше командование будет вынуждено отвлекать силы на деблокирование такой важной дороги как Новотроицкое — Великая Новоселка — Павлоград. Кроме того, отсюда противник может начать наступательные действия в направлении Волновахи с возможностью блокирования нашей группировки.
Дальше наступление может пойти на юг в направлении Бугаса и Волновахи, чтобы «закрыть» котел в районе Гранитного вкупе со вспомогательным ударом из-за Кальмиуса. Одновременно с этим «армия ДНР» должна будет провести наступления на двух направления — в районе Донецка с целью оттеснения наших войск хотя бы на линию «Тарасовка — Селидово — Курахово» и в районе Горловки.
Малочисленная «народная милиция ЛНР» вообще не способна самостоятельно вести наступательные боевые действия, поэтому «освобождение» Луганщины вообще невозможно без прямого российского удара на Станицу-Луганская и Счастье. Все силы «луганских» должны быть собраны в направлении Бахмута и Лисичанска. На сегодняшний день без активного «подпирания» «ихтамнетами» это вообще нереальная задача. Завершением такой операции могло бы стать взятие Славянска и Доброполья.
Варианты для Кремля
Поскольку в нынешнем состоянии «армия ДНР» не в состоянии вести боевые действия более чем на одном оперативном направлении, достижение таких результатов возможно при том условии, если под личиной «армии Новороссии» будут выступать российские подразделения, сконцентированные на нашей границе в Ростовской области. Такой сценарий вполне реален, хотя и связан с огромными потерями, особенно на начальном этапе прорыва двух линий обороны ВСУ. Ведь не секрет, что прифронтовые территории щедро заминированы и пристреляны.
Таким образом, Кремль может решиться на проведение активной военной операции, только если провалятся все остальные варианты. А их у россиян немало — от раскачивания внутреннеполитической ситуации внутри Украины до «пугалок» призраком «Малороссии».
Что касается нашего генералитета, то вполне очевидно, что проведение военной операции с нашей стороны рассматривается как один из вариантов и армия «натаскивается» как для оборонительных, так и наступательных действий. А в запасе у Генштаба есть несколько планов на разные случаи, в том числе и контрнаступательного характера с объявлением военного положения и очередной волны мобилизации.
