Сирийский военный конфликт длится уже 7 лет. Согласно данным ООН на 2017 год, более чем 465 тысяч человек погибли в ходе войны, более миллиона человек было ранено. Сирийский конфликт является одним из наиболее серьезных военных конфликтов после холодной войны. 12 миллионов сирийцев — половина от общей численности населения Сирии — вынуждены были бежать за границу, 6 миллионов из них — это беженцы в возрасте до 18 лет.
Во многих странах, например, в Афганистане, Ираке, Йемене, Сомали, Центральноафриканской республике, Южном Судане, Колумбии общая численность беженцев превышает миллион человек.
С начала крестовых походов войны на Ближнем Востоке едва ли прекращались. В XIX веке многие развитые страны имели колонии в регионе. В наследство от колониальных держав ближневосточным странам достались нынешние границы, что в том числе является одной из причин продолжающихся в регионе военных конфликтов. В годы холодной войны США пытались предотвратить вторжение СССР в Афганистан, а также активно поддерживали Усама бен Ладена и создание исламистской террористической организации «Аль-Каида» (запрещена в России — прим. ред.) для подготовки террористических актов во всем мире. После начала «джихада» Джордж Буш-младший объявил о начале борьбы против терроризма. Вслед за этим на Ближнем востоке появилась террористическая организация «Исламское государство» (запрещена в России — прим. ред.), приносящая много бед всему миру.
«Я живу в 7000 км от Сирии, за пределами Пекина, и, казалось бы, судьбы этих беженцев никак не пересекаются с моей жизнью. В этот кризисный для ближневосточных стан момент окружающие меня люди только говорят: „Там опасно, мы не поедем туда путешествовать"».
Перед лицом войны и кризиса люди испытывают страх и инстинктивно пытаются убежать. В прошлом году этот страх впервые коснулся и меня.
Сирия находится в 2500 километров от столицы Италии Рима, где сейчас учится дочка моего знакомого — Сяо Тянь. Она рассказала, как в декабре прошлого года ее одногруппница Чжан Яо по пути в иммиграционную службу была ограблена и убита одним из беженцев. По данным местных китайских СМИ, она была убита «нелегальным иммигрантом». Этот случай вызвал огромное возмущение и панику среди этнических китайцев, проживающих в Италии.
Подобное произошло в 2500 километрах от Сирии — в Германии. 16 ноября 2016 года китайская студентка в общежитии подверглась насилию со стороны иракского мужчины. 31 декабря 2016 года в немецком городе Кельн тысячи людей «ближневосточной внешности» собрались в центре города рядом с железнодорожным вокзалом на Соборной площади. В этот день произошло много случаев ограбления и изнасилования. Министр юстиции и защиты прав потребителей Германии Хайко Маас заявил, что не следует перекладывать всю вину на беженцев, так как неясно, как именно взаимосвязаны все нападения, совершенные в этот день.
После этих случаев Сяо Тянь и ее друзья каждый раз, когда гуляют по улицам или проходят мимо населенного беженцами района, оглядываются, нет ли рядом беженцев из Ближнего Востока или из Северной Африки. Ей кажется, что невозможно понять, представляет ли угрозу ее жизни тот или другой человек. По словам друзей студентки, беженцев с Ближнего Востока называют «вторыми черными», и когда встречают их, стараются «бежать как можно дальше и как можно быстрее».
Сяо Тянь живет достаточно далеко от Сирии, а я еще дальше, но тем не менее я могу представить тот ужас, который она испытывает. В наше время глобализация оказывает огромное влияние на жизнь народов: мы питаемся похожими продуктами, носим одежду одинаковых фасонов, водим машины, изготовленные в одной и той же стране, имеем похожие взгляды на жизнь. Известная фотография трупа маленького мальчика из Сирии, бежавшего в Турцию, вызвала у нас всех одинаковые чувства, заставившие нас сочувствовать беженцам; события 11 сентября вызвали у всего мира, вне зависимости от возраста, национальности, региона проживания, цвета кожи, одинаковые чувства — мы все испугались.
Вновь находясь на расстоянии 7000 километров от Сирии, на этот раз в Швеции, только что переживший террористический акт в Стокгольме этнический китаец Цун Пай поделился своим мнением: «В 2013 году я со своей женой переехал в Стокгольм по работе. Прожив здесь почти пять лет, я могу сказать, что Швеция привлекает иммигрантов отличными условиями жизни и высоким уровнем толерантности в обществе. Не зря по индексу человеческого развития ООН Швеция всегда занимает одно из первых мест». Он также сказал, что шведское общество строится на основе уважения людей, исповедующих другую религию, людей другой культуры. Это и есть причина, почему шведы спокойно относятся к беженцам или иммигрантам.
Для решения проблемы социальной интеграции беженцев из других стран, шведское правительство организовало бесплатные уроки шведского языка, если они впоследствии смогут компенсировать затраты. Учитель шведского задала моему знакомому и его жене один вопрос: «Когда вы переезжали сюда, что вы положили в свои чемоданы?» Все конечно ответили, что взяли одежду, обувь, но один сирийский молодой человек сказал то, что мой друг не смог забыть: «Я взял с собой пару ножниц». Оказалось, что он парикмахер и, это единственная вещь, которую он успел вытащить из горящего дома.
Цун Пай сказал мне, что в Швеции в 90-е годы было много беженцев из Косово. Само по себе выражение «беженец из Косово» употреблялось не без отрицательного оттенка. Принятие беженцев в стране шведы воспринимают с чувством гордости, так как с детства знают, что необходимо помогать тем, кто попал в беду.
По мнению многих местных китайцев, среди беженцев и переселенцев раньше было много общего, чаще всего они приезжали в крупные города, чтобы работать. Они не могли представлять собой угрозу обществу. Возможно, самым крупным противостоянием между местным населением и китайцами в Швеции является «борьба за хлеб» или за определенную должность на работе.
Тем не менее во время сирийского конфликта из Сирии уехало столько беженцев, что Швеция не способна принять такое количество людей. На языковых курсах многие беженцы начали бездельничать и жить лишь на материальную помощь. Многие из них жили в специальном лагере, образовав там «микросоциум». Сталкиваясь на улице с сирийскими беженцами Цун Пай начал испытывать такие же чувства, как Сяо Тянь в Риме. Они начали опасаться.
Некоторые китайцы считают, что беженцы оказывают сильное влияние на общественный порядок. В Стокгольме ежегодно проводится музыкальный фестиваль WE ARE STHLM. В 2014 и в 2015 годах во время фестиваля были зафиксированы случаи домогательства со стороны беженцев к юным девушкам. 7 апреля 2017, когда грузовик наехал на людей, погибло два человека. Водитель транспортного средства оказался беженцем. Несмотря на это, шведская полиция пока не смогла установить личность преступников.
Однако Цун Пай по-прежнему хорошо относится к беженцам. Он считает, что среди людей всегда есть и хорошие, и плохие. Тем более, что сбежавшие от войны люди, приезжая в новую страну, находятся в очень уязвимом положении, и большинстве своем они — хорошие люди. Негативные новости, связанные с беженцами, чаще всего вызывают у шведов смех.
Вслед за произошедшими событиями, правое крыло шведской демократической партии (вторая по величине партия в Швеции) предложило ужесточить иммиграционную политику, включая этнических китайцев, проживающих в Швеции. Этот процесс занял очень много времени и не завершен до сих пор. К примеру, граждане Швеции, если едут работать в Великобританию, обязаны подать заявление на специальную визу.
Помимо случаев домогательства и негативного освещения ситуации с беженцами в СМИ, какое влияние оказывают иммигранты на жизнь окружающих? Жительница небольшого городка в Баварии Тереза Парсторфер рассказала про свою соседку Халиде:
«Халиде — девушка, бежавшая из Афганистана 5 лет назад в Баварию, она не знает свой истинный возраст, так как в Афганистане ни разу не праздновала свой день рождения. Сотрудники по делам беженцев по внешности решили, что девушке около 18 лет и поставили дату рождения 1 января, как и другим беженцам. Халиде со своим братом бежала через Иран, Турцию, Болгарию, и наконец они дошли до Германии. Девушка из довольно богатой семьи, так как часть пути ее новые соседи проделали на самолете, в отличие от тех, кто уплывает на лодках».
Халиде приехала в Германию в первые два месяца, когда поток беженцев в Европе был огромным. Правительство Германии помогает им и разрешает посещать школы для изучения немецкого языка. Очень много людей погибло либо на поле боя, либо во время бегства, Халиде считает, что ей очень повезло. Девушка рада, что живет в маленьком, спокойном городке. Мало кому из беженцев повезло так, как ей. Халиде перенесла много трудностей и надеется встретить в этом городе новых друзей. Однако из-за того, что девушка не знает немецкого языка и исповедует другую религию, она не может общаться с немцами. Тем не менее Халиде надеется остаться в Германии. Пока у Халиде нет друзей, связей, ей очень трудно влиться в новое общество.
Тереза Парсторфер рассказала: «Когда она только приехала, девушка была совсем худой, и мне казалось, что если я дам ей в школу вместо двух бутербродов 10, то она и их съест».
Казалось бы, 10 тысяч километров — это так далеко от нас, и единственная возможность соприкоснуться с Ближним Востоком — это экран телевизора. «Ричард Львиное сердце», «Лоуренс Аравийский», «Американский снайпер» — все эти фильмы на протяжении последних 10 лет вызывают восторг у публики, а именно — то, как западные герои идут покорять Восток. В этих фильмах часто мелькают кадры, показывающие, как местные насилуют, убивают, обезглавливают. В связи с этим создается впечатление, что они крайне опасны и нужно держаться от них подальше. Таким образом, западное общество накладывает определенный стереотип на более чем 500 миллионов жителей Среднего Востока. Страх стал общим оружием террористов и правых, заставляя нас на волне глобализации отстраняться и от того, и от другого.
Когда наш экранный кумир говорит: «Смотрите, я стою рядом с беженцем», мы сразу думаем, что ему стоило бы остаться в стороне и не лезть к нему, так как он непредсказуем и опасен, разве нами не овладевает страх? Но если страх начинает управлять нашим разумом, то как мы поступим в период войны или кризиса в нашей стране? Какой выбор мы сделаем?
Возвращаясь к тому, что происходит за пределами экрана, Швеция ужесточила миграционную политику, Цун Пай серьезно обеспокоен, так как она, возможно, будет направлена для возвращение китайцев на родину. Халиде в Германии получила грант на художественных курсах, но она не знает, что произойдет в стране после выборов, и изменится ли как-то миграционная политика. Девушка говорит: «Если мне однажды придется вернуться в Афганистан, я уверена, что меня до смерти забьют камнями».
