Иоанн Грозный — московский самозванец, которого все та же московская еретическая церковь, в свойственном себе незаконном способе, возвела на престол. Был настолько отвратительным персонажем московитской истории, что ему не нашлось места среди главных персонажей истории «Третьего Рима» на монументе «Тысячелетие России».
Представляете себе? Там нашлось место даже Богдану Хмельницкому, которого на Московии чтят как одного из пособников собирательства российских земель. Есть место первой жене Грозного — Анастасии Романовне из рода захватившей потом власть в этой стране Романовых, но Ивана Грозного там нет!
Не нашли необходимым Романовы упомянуть о персонаже XVI века, который никогда не являлся положительным в понимании ея историков-мифологов. И это даже с учетом того, что он заложил основы фальсификации истории России, изобрел опричнину, и окончательно «воссоединил» земли Орды!
Вернул былую славу Грозному другой, не менее кровавый московский тиран — Иосиф Сталин.
По странному стечению обстоятельств, как раз в годы массовых репрессий, Сталин запустил программу полной реабилитации кровавого палача Грозного. Сделал он это прежде всего потому, что ему было необходимо было оправдать свои преступления, так сказать: жизненной необходимостью.
Доказать, что любой «сильный» правитель буквально таки обязан, должен с максимальной жестокостью уничтожать своих подданных!
Именно при Сталине начали массово выпускаться не только фильмы и книги про Ивана Грозного, но и стала пропагандироваться идея о том, что опричнина — это здоровое явление, что оно благотворно повлияло на ситуацию в стране. Сталин даже раскритиковал, созданный по его указке, фильм Эйзенштейна. Режиссер которого, не понял того, что войска опричнины были прогрессивными войсками, на которые опирался Иван Грозный, и силами которых он намеревался собрать Россию в одно централизованное государство. По мнению Сталина, у Эйзенштейна старое отношение к опричнине. Вот, что он заявил:
«Эйзенштейн не понял того, что войска опричнины были прогрессивными войсками, на которые опирался Иван Грозный, чтобы собрать Россию в одно централизованное государство, против феодальных князей, которые хотели раздробить и ослабить его. У Эйзенштейна старое отношение к опричнине. Отношение старых историков к опричнине было грубо отрицательным, потому что репрессии Грозного они расценивали, как репрессии Николая Второго, и совершенно отвлекались от исторической обстановки, в которой это происходило».
А вот очень интересная стенограмма беседы Сталина с Эйзенштейном и Черкасовым по поводу фильма «Иван Грозный» 26 февраля 1947 года, точнее наиболее «вкусные» отрывки из нее:
Сталин: Вы историю изучали?
Эйзенштейн: Более или менее…
Сталин: Более или менее?.. Я тоже немножко знаком с историей. У вас неправильно показана опричнина. Опричнина — это королевское войско. В отличие от феодальной армии, которая могла в любой момент сворачивать свои знамена и уходить с войны, — образовалась регулярная армия, прогрессивная армия. У вас опричники показаны, как ку-клукс-клан.
Эйзенштейн сказал, что они одеты в белые колпаки, а у нас — в черные.
Молотов: Это принципиальной разницы не составляет.
Сталин: Царь у вас получился нерешительный, похожий на Гамлета. Все ему подсказывают, что надо делать, а не он сам принимает решения… Царь Иван был великий и мудрый правитель, и если его сравнить с Людовиком XI (вы читали о Людовике XI, который готовил абсолютизм для Людовика XIV?), то Иван Грозный по отношению к Людовику на десятом небе.
Мудрость Ивана Грозного состояла в том, что он стоял на национальной точке зрения и иностранцев в свою страну не пускал, ограждая страну от проникновения иностранного влияния. В показе Ивана Грозного в таком направлении были допущены отклонения и неправильности. Петр I — тоже великий государь, но он слишком либерально относился к иностранцам, слишком раскрыл ворота и допустил иностранное влияние в страну, допустив онемечивание России. Еще больше допустила его Екатерина. И дальше. Разве двор Александра I был русским двором? Разве двор Николая I был русским двором? Нет. Это были немецкие дворы.
Замечательным мероприятием Ивана Грозного было то, что он первый ввел государственную монополию внешней торговли. Иван Грозный был первый, кто ее ввел, Ленин — второй.
Сталин: Иван Грозный был очень жестоким. Показывать, что он был жестоким можно, но нужно показать, почему необходимо быть жестоким.
Одна из ошибок Ивана Грозного состояла в том, что он не дорезал пять крупных феодальных семейств. Если он эти пять боярских семейств уничтожил бы, то вообще не было бы Смутного времени. А Иван Грозный кого-нибудь казнил и потом долго каялся и молился. Бог ему в этом деле мешал… Нужно было быть еще решительнее.
Сталин: Иван Грозный был более национальным царем, более предусмотрительным, он не впускал иностранное влияние в Россию, а вот Петр — открыл ворота в Европу и напустил слишком много иностранцев.
Разговор кончается тем, что Сталин желает успеха и говорит: «Помогай Бог!»
Как вы видите Сталин, отец «русского народа» не стеснялся признать, что он не просто занимался пропагандой ценностей депотичесого режима Грозного, но и обосновывает их как необходимые и важные для России. Он подчеркивает насколько важной для России была политика ксенофобии: отторжения всего западного, всего прогрессивного. И даже обвиняет Петра в том, что он нарушил это заветное правило, и привлек для реформации «Третьего Рима» иностранцев.
И это при том, что первый, пускай тоже самозванный, но таки российский монарх: царь Петр был не меньшим маньяком, чем Грозный. Хотя в отличии от Грозного, он оправдывал свои зверства против своих верно или не совсем верно подданных тем, что они звери:
«С другими европейскими народами можно достигать цели человеколюбивыми способами, а с моим народом — никак… Ибо я имею дело не с людьми, а с животными, которых хочу переделать в людей»….
Петр, как Иван, как и Сталин не видел, да и особенно не искал других путей понимания со своими подданными, как через боль, ибо не видел в них даже рабов.
Тем не менее, когда сегодня Путин в разрезе возрождения «традиционных ценностей» навязывает россиянам идею о необходимости возрождения культа Сталина, он по сути мало чем отличается от него, восстанавливавшего в свое время культ Грозного — культ неоправданно жестокого и бескомпромиссного, бесчеловечного режима. Культ, который помог бы России «встать с колен»!
Заметьте, Путин, как и Сталин, не затрагивает в своих речах куда более реформаторскую, и не менее жестокую фигуру Петра Первого, за его прозападнические настроения. Но снова занимается мифотворчеством, запустив программу обеления исторической фигуры Ивана Грозного, пропагандируя миф о том, что тот не убивал своего сына, и вообще был белый и пушистый.
Грозный был по сути строителем, одним из основателей тоталитарного государства Московии, фундатором его идеологического базиса — «Третьего Рима». Это отлично понимал Сталин, и поэтому именно традиционный культ Грозного — «реформатора» вылечившего Московию опричниной, а не культ «растлителя» Петра, возрождал он.
Путин это понимает как никто. Поэтому прославление бесчеловечной жестокости деспотического режима Сталина и Грозного стали так популярны на Московии сейчас. Сила, страх и жестокость воспеваются как наивысшие ценности и выставляются как необходимые условия для построения «сильного государства», «вставания с колен».
И вот, что самое интересное: риторика Путина не вызывает у россиян никакого отторжения. Она им понятна, они ее всецело поддерживают. Им откровенно нравится идея восстановления на России деспотического, явно фашистского режима, который им предлагает партия власти — партия Путина.
Мне кажется, что даже термин «стокгольмский синдром» не подходит то, что происходит сейчас на России. Реально россияне не просто испытывают симпатию к своим палачам и вертухаям. Они не просто оправдывают их действия, но и готовы ими гордиться. Готовы умереть за право восхищаться теми, кто столетиями уничтожал их физически, лишал их собственности, возможностей, будущего. Не назвать это психологическим расстройством нельзя. Так как эта их симпатия к своему мучителю явно совпадает с определением мазохизма: склонностью получать удовольствие, испытывая унижения, насилие или мучения.
Представляете себе: целая страна, ее народ получает удовольствие от страданий которые ей причиняет власть!
