С тех пор, как стало известно о попытках России вмешаться в американские президентские выборы, прошло чуть больше года. За это время дипломатические последствия скандала — ухудшение отношений между Москвой и Вашингтоном невиданного за десятилетия масштаба — успели собрать свою жатву.
Президент Владимир Путин рассчитывал, что Дональд Трамп, долгие годы тепло отзывавшийся о России и о ее авторитарном лидере, будет относиться к его стране так, как хочется г-ну Путину. Это подразумевает отношение как к той сверхдержаве, которой Россия когда-то была, или по крайней мере как к силе, с которой следует считаться на всем пространстве от Сирии до Европы, а также уважение к ее военной мощи, возрожденной после двух десятилетий упадка.
Однако эта надежда в итоге явно обернулась против самого г-на Путина. Если санкции, на прошлой неделе принятые Конгрессом подавляющим числом голосом, послали Москве какой-то сигнал, это был сигнал о том, что в ближайшие годы руки г-на Трампа будут связаны в вопросах взаимодействия с Москвой.
Всего несколько недель назад два лидера часами беседовали в Гамбурге, и беседа, видимо, проходила в дружелюбном тоне. Однако сейчас перспектива сделок, на которые г-н Трамп еще недавно намекал в своих интервью, выглядит как никогда далекой. Конгресс не готов ни прощать аннексию Крыма, ни позволять обширные инвестиции в российский энергетический сектор. Новые санкции были одобрены коалицией демократов, которые считают, что г-н Путин внес свой вклад в поражение Хиллари Клинтон и республиканцев, опасающихся, что их президент неправильно понимает, с кем он имеет дело в Москве.
Своим решением заставить сотни американских дипломатов и россиян, работающих в американском посольстве, прекратить работу г-н Путин, который известен как отличный тактик, но посредственный стратег, вновь изменил российский внешнеполитический курс. По мнению американских чиновников и аналитиков, сейчас он, по-видимому, считает эскалацию противостояния в стиле холодной войны более выгодным шагом, чем изощренные попытки манипулировать событиями с помощью махинаций, кибератак и методов информационной войны.
Впрочем, пока непонятно, как эта мера скажется на повседневном взаимодействии. Хотя российская пресса утверждает, что запретят работать 755 дипломатам — предположительно, они также должны быть высланы, — американских дипломатов в России, судя по всему, намного меньше 755.
«Одна из главных целей Путина — сделать так, чтобы к России относились так, как если бы она до сих пор оставалась Советским Союзом, то есть как к ядерной державе, которую необходимо уважать и бояться», — отмечает Анджела Стент (Angela Stent), руководитель Центра евразийских, российских и восточноевропейских исследований Джорджтаунского университета. «Он думал, что может получить это от Трампа», — говорит г-жа Стент, отвечавшая при Джордже Буше-младшем за российское и евразийское направление в Национальном совете по разведке.
Однако теперь, добавляет она, русские смотрят на хаос в Белом доме «и видят определенную непредсказуемость, которая их нервирует». По ее словам, в ответ они возвращаются к старым традициям. Высылка дипломатов — одна из них.
Представители администрации, помнящие холодную войну, также возвращаются к старому языку. Директор национальной разведки Дэн Коутс (Dan Coats) заявил в этом месяце на конференции по безопасности в Аспене, штат Колорадо, что русские, без всякого сомнения, «пытаются подорвать западную демократию». Его босс никогда ничего подобного не говорил.
Высокопоставленный сотрудник администрации, согласившийся говорить об одной из самых болезненных для Белого дома дипломатических проблем на условиях анонимности, уверяет, что Белый дом не оставил надежд на улучшение отношений. Тон интервью русскому телевидению, в котором г-н Путин объявил о сокращении дипломатического штата, был неагрессивным, подчеркнул чиновник. Россия, по-видимому, не уверена в направлении, в котором развиваются отношения, и оставляет открытой возможность для его смены.
«Русские предпочли бы не ступать на этот путь, но Путин счел, что у него нет другого выбора и что ему придется отвечать в классическом стиле "око за око", — считает Рольф Моуэтт-Ларссен (Rolf Mowatt-Larssen), занимавший ряд высоких постов в американской разведке и работавший в том числе в России, — Новая холодная война идет уже некоторое время. Никакой надежды на улучшение отношений в краткосрочной перспективе больше нет».
По его мнению, ситуация усугубилась под конец президентского правления Обамы, «когда в отношениях возобладали эмоции». Теперь, полагает г-н Моуэтт-Ларссен, недавно ставший директором проектов в области разведки и обороны Бельферовского центра гарвардской Школы Кеннеди, «в отношениях с России ярость сменилась страхом».
Российский министр иностранных дел Сергей Лавров, опытный дипломат, придерживается сдержанного тона в общении с госсекретарем Рексом Тиллерсоном (Rex W. Tillerson). В своих публичных высказываниях он возлагает вину не на г-на Трампа и не на расследование российских спецопераций, связанных с американскими выборами, а на Конгресс. «Последние события свидетельствуют о том, что в известных кругах Соединенных Штатов закрепились русофобия и курс на открытую конфронтацию с нашей страной», — заявило в пятницу российское министерство иностранных дел, когда стало известно о принятии Конгрессом нового закона о санкциях.
Спустя 48 часов г-н Путин заявил о резком сокращении дипломатического персонала. По его словам, эта мера вступит в силу с 1 сентября — что оставляет время для торговли.
Однако справиться с главной проблемой к этому моменту определенно не получится. Г-н Путин уже решил, что его ключевая задача — избавиться от американских и европейских санкций, наложенных в 2014 году, после аннексии Крыма, — в ближайшие годы не будет решена. Когда новые санкции устанавливаются законом — как те, которые только что принял Конгресс, и г-н Трамп неохотно согласился одобрить, чтобы избежать преодоления вето, — они обычно сохраняются на много лет.
Более того, в Вашингтоне многие поговаривают о том, что прошлогодние удары по избирательной системе были лишь началом. «Их интересует только собственная выгода, — заявил сенатскому комитету по разведке директор ФБР Джеймс Коми (James B. Comey) перед тем, как г-н Трамп его уволил, — и они вернутся».
Ветеран холодной войны и бывший директор национальной разведки Джеймс Клэппер-младший (James R. Clapper Jr.) недавно заявил о том же самом, заодно подняв ряд тем, напоминающих о 1980-х годах и гонке ядерных вооружений. «Мы редко упоминаем о запущенной ими крайне агрессивной программе по модернизации стратегического ядерного потенциала», — подчеркнул он.
И вот тут мы сталкиваемся с реальными рисками. За пределами Сирии, где американские и российские вооруженные силы спорадически контактируют, хотя и сохраняя взаимные подозрения, сейчас практически отсутствует диалог между военными, обычный для времен холодной войны. Между тем в Балтийском регионе и у берегов Европы сейчас действуют как российские, так и американские силы, что повышает вероятность несчастных случаев и недопонимания.
Очередной спад в отношениях совпал с 70-й годовщиной выхода статьи «Истоки советского поведения» («The Sources of Soviet Conduct»), написанной создателем стратегии холодной войны Джорджем Кеннаном (George Kennan). Она была опубликована в июле 1947 года в журнале Foreign Affairs под псевдонимом «X».
Эта статья определила стратегию, господствовавшую в Вашингтоне следующие четыре десятка лет. Г-н Кеннан сформулировал ее следующим образом: «Политика Соединенных Штатов в отношении Советского Союза должна подразумевать долгосрочное, терпеливое, но твердое и последовательное сдерживание экспансионистских тенденций России».
Это не тот подход, о котором г-н Трамп думал год назад. Однако, возможно, именно этого подхода ему придется придерживаться.
