Если и есть что-то, в чем сейчас сходится во мнении подавляющее большинство политиков и экспертов в Москве и Вашингтоне, так это то, что нынешний кризис в американо-российских отношениях стремительно нарастает по своему характеру, является системным по своей сути, и перспективы его разрешения откладываются. Остальной дискурс представляет собой метания между высказываниями о том, кто виноват и в чем виноват, и объяснениями того, насколько обоснованы санкции США или насколько асимметричны ответные меры России.
В Москве во многом самовнушенная надежда на прагматичное, основанное на интересе взаимодействие при новой администрации США постепенно превращается в усталость от США. Пока Кремль активно обсуждает то, как противостоять политическим, экономическим и, возможно, геополитическим последствиям того, что он считает «безудержной русофобией» Вашингтона, экспертное сообщество разделилось во мнениях, пытаясь понять, что мог бы сделать президент США, чтобы остановить новую волну санкций. Большинство разделяют мнение, что президент Трамп просто не в состоянии сделать что-либо конструктивное, учитывая ту «охоту на ведьм», которая ведется в отношении него и членов его команды в связи с расследованием «российского дела». Другие полагают, что он просто смирился с Конгрессом, перейдя на его сторону, чтобы найти серьезные оправдания своему бездействию в нормализации отношений со стороны США. Кроме того, санкции во многом способствуют реализации его задач вернуть Америке былое величие («сделать Америку снова великой»), которые помимо прочего предусматривают увеличение экспорта американского газа в Европу и наращивание американской военной мощи. Оба лагеря соглашаются с тем, что президент Трамп — сознательно или под давлением — совершил серьезную ошибку, передав формирование внешней политики в отношении России в руки Конгресса, который демонстрирует стремление занять более жесткую позицию по отношению к Москве.
Для законодательной ветви власти Россия стала средством примирения, сглаживания противоречий для, казалось бы, разобщенного Конгресса. В голосовании по вопросу санкций и Сенат, и Палата представителей продемонстрировали редкое единодушие на фоне дебатов, ведущихся в обеих палатах по отмене Обамакер или налоговой реформе. Санкции, как точно подметила Анджела Стент (Angela Stent), «исключают свободу действий и рычаги влияния, которыми мог бы пользоваться президент отношениях с Россией», но дело не только в этом — в глазах россиян Трамп постепенно теряет контроль в принятии основных решений, теряет политический вес и становится все более недоговороспособным. Закон о санкциях, помимо прочего, являются признаком того, что законодатели по-прежнему не доверяют президенту и хотят перестраховаться, лишая его всякой гипотетической возможности пойти на уступки русским. Это, в свою очередь, исключает возможность ряда уступок и предложений, которые Кремль со своей стороны был готов обсуждать с Белым домом полгода назад.
Еще один важный для Москвы вывод, связанный с санкциями, состоял в том, как это может повлиять на конфликт на Украине. Если первая волна санкций была направлена на то, чтобы наказать Москву за ее действия на Украине, то основания для введения нового пакета санкций, похоже, связаны с конкуренцией между Россией с США в области энергетики и продажи оружия. Многие представители российского руководства считают, что Вашингтон на самом деле не интересует выполнение Москвой минских соглашений, и их выполнение вряд ли вообще повлияет на санкции.
Иными словами, те, кто изначально считал, что у Москвы практически нет стимулов к сотрудничеству в урегулировании конфликта на востоке Украины, сейчас еще меньше заинтересованы в урегулировании этого конфликта на каких-либо других условиях, кроме своих собственных. Потенциальный ответ США в виде поставок оружия Киеву означал бы усиление давления на Москву, которой в конечном итоге пришлось бы принимать ответные меры. Все это перечеркивает туманные перспективы выработки двусторонней американо-российской программы урегулирования конфликта на Украине и рассматривается в Москве как противодействие работе контактных групп и срыв «нормандского формата», несмотря на все ее собственные недоработки.
В более широком плане Россия и США сейчас находятся в ситуации, когда противостояние может принять такой оборот, предугадать который сложно, а то и вообще невозможно. Действия и противодействия со всей их несимметричностью становятся настолько бессмысленными, что не совсем ясно, в полной ли мере политики, спешащие применить политику «кнута», понимают ее последствия. Если, возможно, они это понимают, то наши перспективы, надо полагать, еще более незавидные.
Важно еще и то, что санкции (и последующее ответные меры России, а также вероятные действия администрации в ответ на российские контрмеры) меняют парадигму российско-американских отношений. Вполне возможно, что две сверхдержавы теперь обречены на конфликт друг с другом в сфере, где почти не осталось возможностей для разумного диалога. «Управление конфронтацией», которое в течение последних нескольких месяцев предлагают в обеих странах в качестве модуса вивенди, и сторонником которого был и я сам, судя по всему, уже тоже неактуально. На самом деле, в Москве и Вашингтоне есть достаточно влиятельных политиков, которым не терпится выпустить пар и которые готовы к тому, чтобы конфронтация вышла из-под контроля.
Суровая правда, к которой Москва уже начинает привыкать, заключается в том, что об отмене санкций в обозримом будущем не может быть и речи. А санкции — хотя они и болезненны для российской экономики — не дают Соединенным Штатам того, ради чего они были изначально задуманы. Поведение России не изменится. Возможно, санкции в чем-от осложнят жизнь россиян и сделают ее более тягостной, но режим это не изменит. Наоборот, санкции могут способствовать усилению в российском обществе антиамериканских настроений и неуклонному замещению американских товаров (на российских центральных телеканалах вместо голливудских фильмов уже показывают российские сериалы и французские фильмы). Правда, выбор в пользу самоизоляции как раз и является тем, в чем Россия потеряет из-за санкций, так что одной из задач, стоящих перед Путиным, будет поиск необходимого равновесия.
Санкции представляют собой начало нового этапа, который, вероятно, повлечет за собой дальнейшее сокращение американо-российских контактов на всех уровнях. Санкции также приведут к сокращению количества (совместных) программ и более активному раздуванию «информационных пузырей». Сегодня россияне не понимают, почему тема вмешательства Кремля в выборы в США вызвала такую бурную реакцию в Вашингтоне. Большинство из них считают, что обвинения во вмешательстве в выборы являются фейком. А те, кто все-таки признает «руку России», не видит в этом ничего такого, что выходит за рамки обычной внешнеполитической разведдеятельности, которую, по, словам одного кремлевского чиновника, «США осуществляют в отношении России с первых лет после распада СССР через различные общественные организации, политических советников и тайные дипломатические каналы». «Не будь Путин сам ставленником Ельцина, было бы вполне логично, если бы он начал расследование вмешательства США в российские выборы 1996 года», — сказал чиновник.
Россию подвергли нападкам за попытку найти «точки доступа» к новой администрации, и в дальнейшем подвергли публичному разоблачению и всячески использовали это в своих интересах, поскольку эта страна является «обычным противником» для американской политической элиты. Такое восприятие проблемы Москвой имеет глубокие корни, и со временем оно может усилиться. Аналогичная — если не более жесткая — риторика формируются и в Соединенных Штатах, и она сохранится на долгие годы. Не исключено, что со временем мы можем узнать, что то же самое делали и другие зарубежные политические силы, хотя другими способами.
На данном этапе не так уж и важно, способна ли Россия найти вариант жесткого ответа на санкции, который позволит ей сохранить лицо, окажется болезненным для США и будет положительно воспринят третьими лицами, наблюдающими за этим конфликтом. Скорее всего, она таких мер не предпримет, а если и предпримет, то в конечном итоге все меры, помимо высылки американских дипломатов из России, в той или иной степени будут для Москвы равнозначны выстрелу себе в ногу. Санкции являются эффективной карательной мерой, использовать которую Соединенные Штаты, по их мнению, могут себе позволить, поскольку они практически во всех отношениях превосходят любую из противостоящих ей стран. Но поскольку число стран, попавших под санкции США, растет, и еще большее количество стран должны поддерживать эти санкции в соответствии со своими обязательствами как страны-союзники, эта практика считается опасной. Все больше людей в Китае, Турции, Индии и России призывают объединиться для противостояния санкциям, которые с течением времени могут подорвать международную репутацию в Америке и вынудить страны отвернуться от США.
Когда Россия стремится противодействовать внешнему давлению (судя по тому, как она действовала в подобных случаях на протяжении последних лет), она, как правило, повышает ставки. Высылкой американских дипломатов — чтобы тем самым привести в соответствие численный состав дипломатическая миссии США в России и количество дипломатических работников России в США (455 человек) — Москва, по словам заместителя Министра иностранных дел Рябкова, «хочет подвести черту под тем, что было сделано в последние недели работы администрацией Обамы». Россия не стремится к дальнейшему обострению ситуации, хотя рассматриваются все возможные сценарии. К концу года станет ясно, смогут ли «одуматься» Белый дом и Кремль, как написал президент Трамп в Твиттере в апреле. Или же они по инерции продолжающегося кризиса будут и наращивать конфронтацию.
