Войны сегодня — не такие, какие были раньше. Наверное, это нигде так не проявляется, как в продолжающейся борьбе России с Западом за сферы влияния, которая, судя по всему, теперь ведется скрытно так же часто, как в открытую. На заре цифровой эпохи конфликты между великими державами уже не ограничиваются полями битвы и выходят в киберпространство, Кремль принимает это с распростертыми объятиями, совершенствуя свои способности ведения гибридной войны.
Возможно, в наши дни термин «гибридная война» в моде, но он используется уже не одно столетие. Так или иначе, она была характерной чертой наполеоновских войн, революций в Северной и Южной Америке, а также холодной войны, что проявлялось в виде сочетания традиционных и нетрадиционных тактик.
Но в последнее время на фоне развития технологий и массовых коммуникаций эта концепция была переосмыслена, и сам характер гибридной войны изменился за счет введения таких элементов, как тролли, боты и «хактивисты». По поводу определения этого термина ведутся споры, однако сегодня в гибридной войне (по крайней мере, в рамках данного анализа) помимо традиционных войск, военизированных формирований, карательных экономических мер, политических манипуляций, а также пропаганды и распространения дезинформации могут быть задействованы в любом количестве и инструменты, существующие в киберпространстве. А поскольку затраты, связанные с обычным конфликтом, увеличились, возросло и значение гибридной войны в качестве инструмента в международных отношениях.
Инициатором этого движения является Россия. После того как Россия пришла в себя после распада Советского Союза и в середине 2000-х годов возродилась как региональная держава, она широко использует гибридную войну в качестве основного элемента своей стратегии национальной безопасности, особенно в отношениях с Западом. Россия уже не обладает превосходством по обычным вооружениям, необходимым для того, чтобы в психологическом противостоянии быть в более выгодном положении, чем Организация североатлантического договора (НАТО), и вернуть себе территории, потерянные в результате распада социалистического лагеря. Поэтому ей приходится прибегать к другим средствам, позволяющим в максимальной степени увеличить свои преимущества и минимизировать свои недостатки и уязвимости.
Эта стратегия наглядно продемонстрирована на Украине, где Россия делает ставку на тактики гибридной войны на истерзанном войной востоке страны. Там Кремль задействовал «зеленых человечков» (силы, которые, по словам некоторых, являются российскими войсками, хотя в Москве утверждают, что это организованные отряды местной самообороны), а также использовал серию кибератак и пропагандистскую кампанию против украинских властей. Но и этим Россия не ограничилась. Она начала проводить аналогичные операции против западных союзников Украины (среди которых — вмешательство в президентские выборы в США) и ориентированных на Запад стран, расположенных у границ России.
Российские власти даже заранее намекнули о своем намерении осуществить эти атаки. В марте 2014 года, за несколько дней до того, как Россия аннексировала Крым, главный советник Кремля Владислав Сурков опубликовал под псевдонимом Натан Дубовицкий рассказ-антиутопию, в котором описано будущее войн. Он пишет: «Это была первая нелинейная война. В примитивных войнах XIX и XX веков дрались обычно две стороны. Две нации. Два временных союза. Теперь столкнулись четыре коалиции. И не то, что двое надвое. Или трое против одного. Нет. Все против всех».
Власть относительна
Хотя способ и степень активности использования Россией гибридных войн с годами изменились, ее мотивы остаются прежними. В силу своего географического положения страна на своем западном фланге уже давно уязвима. Ведь от крупнейших европейских держав Россию отделяет лишь обширная Среднеевропейская равнина, и других физических барьеров между ними немного. В итоге приграничные земли, оказавшиеся между ними, традиционно являются территорией, являющейся предметом постоянного соперничества и конфликтов.
Так исторически сложилось, что близкое расположение и взаимная уязвимость России и Европы стали причиной политического маневрирования и военного вторжения в обоих направлениях. От похода Наполеона на Москву в XIX веке до нацистского вторжения в Советский Союз и последующего «продвижения» СССР в Германию в годы холодной войны, Россия и Европа соперничали, стремясь создать свои сферы влияния. Появление на международной арене Соединенных Штатов и их объединение с Западной Европой против России лишь усилило это противостояние. Хотя с окончанием холодной войны непосредственная угроза военного конфликта между Россией и Западом исчезла, их соперничество не прекратилось. В действительности о его прекращении не было даже речи: расширение Евросоюза и НАТО за последние десятилетия лишь напоминают России об угрозе, которая могла бы оказаться вполне реальной и которая маячит на пороге.
В конце 2000-х годов Россия начала частично восстанавливать свой былой статус — отчасти благодаря консолидации власти в руках российского президента Владимира Путина, экономическому подъему, вызванному высокими ценами на нефть и тому, что Соединенные Штаты занимались Ближним Востоком. Благодаря своему триумфальному возвращению Россия получила возможность противодействовать тому, что, по ее мнению, было посягательством Запада на ее периферию. Но ее успех был недолгим: на Украине произошло восстание Евромайдана, и Россия в очередной раз попыталась защитить свои интересы. Запад ввел против нее санкции и начал наращивать свое военное присутствие (в Европе). С тех пор напряженность в отношениях между Россией и Западом возросла, и Москва в попытке добиться преимущества и утвердить свое господство начала гибридную войну.
И именно так Россия и намерена использовать эту тактику — в качестве средства укрепления собственной власти и влияния по сравнению с властью и влиянием Запада. Москва надеется ослабить и подкосить своего противника, дестабилизируя западные правительства, провоцируя конфликты между европейскими государствами, ослабляя трансатлантическую солидарность и препятствуя интеграции стран с Западом.
Все эти усилия России направлены на решение своих трех важнейших стратегических задач. Первая заключается в том, чтобы защитить свои центры власти в Москве и Санкт-Петербурге. Вторая, международная, задача России состоит в том, чтобы воспрепятствовать иностранному влиянию на страны, расположенные у ее границ, тем самым подготовив условия для решения третьей задачи. То есть расширения сферы влияния Кремля до ключевых и важных в тактическом отношении точек — таких, как труднопреодолимые горные массивы или выход в открытое море. Учитывая, что на открытом пространстве между Россией и Европой таких тактически важных точек немного, постоянному противодействию между Москвой и Западом на Европейском континенте не видно конца и края. А поскольку Россия больше не в состоянии демонстрировать свою глобальную мощь и влияние, на которые она претендовала в советское время, она все чаще будет прибегать к гибридной войне в качестве наилучшего способа компенсировать свою слабость и подточить силы своих врагов.
