Вашингтон — Сенатор Ричард Берр (Richard Burr) руководит расследованием российского вмешательства в выборы 2016 года, ведущимся сенатским Комитетом по разведке. Вначале он неохотно взялся за эту работу, но теперь занимается ей усердно. По его мнению, новые данные заставили расследование выйти за изначально установленные рамки, однако сенатор надеется завершить его в этом году. Это позволит Конгрессу принять меры, которые предотвратят дальнейшие попытки Москвы влиять на голосования в Америке.
«Расследование затягивается, потому что изначально мы не знали некоторых имен и не были осведомлены о существовании некоторых документов, писем, сообщений, списков звонков. Мы не предполагали, что нам нужно будет взять показания некоторых личностей или ознакомиться с их материалами», — объясняет г-н Бэрр, сенатор-республиканец от Северной Каролины, возглавляющий Комитет по разведке.
По словам г-на Берра, он надеется «придти к окончательным выводам до конца года». «Однако я не могу исключать, что появится какая-то новая информация, которую мы пока не знаем, и не продлит расследование еще на месяц или два. Я понимаю, что речь идет о срочном расследовании, но оно должно проводиться тщательно и обрывать я его не буду».
Эти сроки г-н Берр назвал в своем первом за восемь месяцев обширном интервью. Он дал его для The New Washington, подкаста The New York Times. На настоящий момент его слова — наиболее определенная информация на эту тему. Доклад сенатского комитета может стать первым значимым отчетом Конгресса о попытках России тайно повлиять на исход прошлогодних выборов.
Г-н Берр уже давно состоит в Комитете по разведке и традиционно предпочитает, чтобы о вопросах, связанных с разведывательной деятельностью, Конгресс говорил за закрытыми дверьми. Однако на сей раз он считает важным, чтобы его обычно скрытный комитет обнародовал результаты своего расследования.
«Итоги этого расследования должны быть представлены американскому народу. Он должен увидеть, что мы нашли, и сделать собственные выводы. Эти сведения — не для междусобойчика в Конгрессе, — уверен он. — Мы должны предъявить американскому народу факты».
Г-н Берр заявил, что новая информация подтолкнула расследование в новых направлениях, и он не постесняется рассматривать любые деловые операции лиц, связанных с избирательным штабом Трампа, если появятся сведения об их сговоре с русскими или о том, что они скомпрометированы.
Впрочем, он тут же добавил: «Пока я не видел никаких оснований предполагать, что нам понадобится это делать».
Изначально демократы хотели создать специальный комитет для проведения расследования. Многие из них серьезно сомневались в том, что г-н Бэрр — убежденный сторонник президента и его бывший советник — будет старательно расследовать попытки России поддержать кампанию г-на Трампа. В январе, когда г-н Берр заявил, что комитет не будет рассматривать возможность наличия связей между избирательным штабом Трампа и российской разведки, их скептический настрой стал еще сильнее.
Однако под давлением сенатора от Виргинии Марка Уорнера (Mark Warner), заместителя председателя комитета от Демократической партии, г-н Берр быстро изменил свою позицию и пообещал широкомасштабное расследование связанной с выборами деятельности России. Г-н Уорнер тесно сотрудничает с г-ном Берром, и демократы в целом стараются воздерживаться от критики в адрес председателя Комитета по разведке. Напротив, они хвалят его за публичные слушания, которые он проводит. В начале июня на этих слушаниях выступил бывший директор ФБР Джеймс Коми (James B. Comey).
По словам г-на Берра, его решение активно выступить на одной стороне с г-ном Уорнером было связано с тем, что они оба понимают: Конгрессу необходимо показать обществу, что «российское вмешательство было наглым и развернутым», и Конгресс вправе принять в ответ карательные меры.
«Это теперь нормально?— спрашивает г-н Берр, говоря о попытках России влиять на американскую внутреннюю политику. — Надеюсь, что нет. И нам нужно сделать все возможное, чтобы изменить архитектуру нашей системы и создать механизмы раннего предупреждения».
Г-н Берр признает, что его уверенность в серьезных масштабах российских усилий подразумевает расхождения с г-ном Трампом, который, несмотря на консенсус разведывательного сообщества, сомневается в причастности России и в том, что Москва пыталась ему помочь.
«Некоторые пытаются представить события так, как будто бы на самом деле он не победил, а исход выборов подстроила Россия, — говорит г-н Берр. — Однако в действительности русские никоим образом, ни в каком виде и ни в какой форме не повлияли на подсчет голосов. Президент не должен в этом сомневаться. Все однозначно — он получил поддержку большинства, он принес присягу, он президент, он победил, он это заслужил».
«Однако я бы хотел отделить этот вопрос от вопроса об угрозе, которую представляет для нас Россия и на которую мы не вправе не обращать внимания. Нам нужно проявить жесткость, чтобы ничего подобного больше не повторилось», — считает он.
Многие сомневаются, что комитет располагает кадрами, способными проводить столь сложные расследования. Однако г-н Берр глубоко уверен в своих подчиненных. По его мнению, компетентность в связанных с разведкой вопросах дает Комитету по разведке преимущество перед другими структурами, ведущими аналогичные расследования, — включая аппарат назначенного министерством юстиции специального прокурора Роберта Мюллера III (Robert S. Mueller III).
«У нас расследованием занимаются исключительно умные и компетентные люди, — подчеркивает г-н Берр. — Им не пришлось ничему учиться — они давно умеют читать разведывательные материалы и понимать, что эти материалы значат. Уверен, что Бобу Мюллеру сейчас труднее — в его аппарате состоят юристы, никогда не видевшие разведывательных докладов, люди, которым все нужно объяснять. Мы, тем временем, успели взять показания почти у сотни свидетелей».
«Не уверен, что чье бы то ни было еще расследование зашло в настоящий момент так далеко, как наше», — говорит он.
В ходе своей прошлогодней кампании по переизбранию в Сенат г-н Берр заявлял, что это будет его последний срок, и он не собирается баллотироваться в 2022 году. На заданный The New York Times вопрос о том, дает ли это решение ему большую свободу в ведении расследования, он ответил уклончиво.
«Независимо от того, буду я баллотироваться или нет, я не стал бы называть это расследование приятным делом, — заявил он. — Однако оно было поручено мне. Наш комитет существует именно для такой работы. Не делать ее или делать ее спустя рукава значило бы игнорировать возложенную на меня ответственность».
