На улицах Москвы все выглядит почти так же, как до первого пакета антироссийских санкций, которые были введены в связи с действиями России в Крыму и на Украине: никакого дефицита товаров в магазинах нет, а цены в ресторанах стали даже ниже, чем до введения санкций. Если вы уедете из больших городов и направитесь в сельскую местность, то там — если не считать попадающихся время от времени роскошных домов олигархов — вы увидите бедность. Точно такую же, как и 10, 20 и 50 лет назад. Там живут люди, которые так и не сумели извлечь выгоду из высоких цен на нефть и жизнь которых после введения санкций не изменилась.
Это объясняется тем, что в постсоветской российской экономике не работает принцип «просачивания благ сверху вниз»: после падения коммунизма люди, занимавшие руководящие должности, с разрешения забрали себе то, что смогли, другие же захватили то, что было перед глазами, и продали это там, где смогли найти покупателей. И речь шла в том числе о продаже весьма неоднозначных товаров, таких как оружие или уран, весьма сомнительным клиентам.
Как пишет директор программы «Экономическая политика» Московского центра Карнеги Андрей Мовчан в своем докладе «Упадок, не крах: мрачные перспективы экономики России» (Decline, Not Collapse: The Bleak Prospects for Russia's Economy), «к тому времени, когда в 2000 году Владимир Путин пришел к власти, большая часть ключевых активов принадлежала либо государству, либо представителям небольшой группы частных лиц, которые получили эти активы от государства в обмен на политическое послушание и верность». Недавно я встретилась с Мовчаном в Москве, чтобы обсудить воздействие санкций и будущее российской экономики.
Работает без денег
Стоит напомнить, что Россия — это страна, которая умеет справляться с тяготами лучше, чем многие другие страны, и что она давно привыкла работать без денег. Одолжения и личные привилегии здесь являются такими же, если не более ценными товарами, которыми можно обмениваться. И даже при коммунизме все, включая правительство, зависели от черного рынка, который обеспечивал людей необходимыми товарами и услугами. Именно он связывал советскую Россию с капитализмом во времена, когда частное предпринимательство могло привести вас в лучшем случае в ГУЛАГ, а в худшем — к расстрелу. Поэтому никого не должен удивлять тот факт, что люди, сумевшие лучше всего приспособиться к стремительной смене экономической идеологии, оказались теми самыми спекулянтами, которые уже имели опыт частного предпринимательства и которые не боялись принимать решения и действовать самостоятельно.
Потом начались 1990-е годы, когда в России появилась либеральная экономика и полностью отсутствовали институты управления. Россия превратилась в настоящий «дикий восток». Неспособность тогдашнего президента Бориса Ельцина руководить правительством обернулась патовой ситуацией в Государственной Думе и хаосом в мире бизнеса, где господствовала коррупция и где часто совершались убийства. Приход Путина к власти положил конец этому хаосу, и ему удалось вернуть контроль над нефтяным бизнесом и торговлей, который был утрачен в 1990-е годы в процессе «приватизации». Путин, как пишет Мовчан, «арестовал непокорного олигарха Михаила Ходорковского в 2003 году, национализировал его нефтяную компанию „ЮКОС" и сделал так, чтобы все остальные олигархи правильно поняли его сигнал и покорились».
К 2008 году, как говорит Мовчан, до 70% российского бюджета прямо или косвенно были связаны с прибылью, получаемой от экспорта углеводородов. К 2013 году всего 10% ВВП России приходилось на независимый частный сектор и производства, не связанные с добычей и обработкой минеральных ресурсов. Между тем, как пишет Мовчан, в 2013 году инфляция составила 6,5%, рост ВВП не превысил 1,3%, тогда как реальные доходы россиян — благодаря социальной политике государства, которую Мовчан называет «безрассудной» — выросли на 11,4%.
«В этот период времени многие продали свой бизнес государству. Забрали деньги и уехали за границу, — говорит Мовчан. — Получалось, что государство уже контролировало более 70% бизнеса в России — это даже больше, чем при Михаиле Горбачеве, когда государство контролировало 60% бизнеса. Сегодня на частный сектор приходится примерно 25% ВВП».
Государственные секреты
По словам Мовчана, он не верит собираемой государством статистике, потому что «более 30% этой статистики носит гриф секретности. Считается, что секретные статьи бюджета используются для финансирования военно-промышленного комплекса и агентств безопасности, однако существуют косвенные свидетельства того, что эти средства, возможно, используются и в других целях. Эти цели могут варьироваться — от спонсирования „друзей России" за границей и устранения брешей в балансах государственных компаний до финансирования личных покупок чиновников высшего звена», — пишет он. Очевидно, непрозрачность — это скорее национальная особенность, чем продукт советской эпохи.
По мнению Мовчана, именно резкое падение мировых цен на нефть в 2014 году, а вовсе не санкции Запада, стало причиной серьезных проблем российской экономики. Западные экономисты пророчили России стремительный крах, однако два фактора позволили ей выдержать удар.
Во-первых, пишет Мовчан, правительство и бизнес успели создать приличные денежные резервы в период высоких цен на нефть. Кремль скопил в три раза больше золота и валюты, чем ожидалось, бизнес успел обзавестись значительными материальными активами, а «простые граждане накопили более 250 миллиардов долларов на своих банковских счетах и, возможно, почти столько же наличными». Люди запаслись товарами длительного пользования, а с ростом спроса и покупательной способности населения жилищные условия в крупных городах улучшились.
Во-вторых, несмотря на контроль государства над большинством крупных предприятий, Россия до сих пор пользуется привилегиями либеральной экономики. «Трансграничные потоки капитала не ограничиваются, — пишет Мовчан. — Цены на большинство товаров и услуг не контролируются, уровень зарплаты определяется рыночными факторами, а курс рубля — свободным рынком, хотя и при некотором вмешательстве Центробанка». Россия сумела пережить решение Центробанка удвоить ставку рефинансирования, принятое в декабре 2014 года, а рынки успокоились после того, как Кремль пообещал больше не прибегать к подобным мерам — и пока он держит свое обещание.
Внутренняя корректировка
В результате 1% самых богатых россиян сумели перевести свои деньги и инвестировать их за границей. Россияне с более низкими доходами отказались от более дорогих импортных товаров, сделав выбор в пользу отечественных производителей, и теперь проводят свои отпуска в Сочи, а не на Средиземном море.
Как и в 1997 году, когда рубль рухнул, внутренняя экономика России, возможно, даже извлекает пользу из требований все более искушенных потребителей. Однако, как говорит Мовчан, у правительства нет плана по диверсификации экономики: оно предпочитает дожидаться того момента, когда цены на нефть снова вырастут, в надежде на то, что стремление Запада сохранять санкции тоже со временем сойдет на нет.
По мнению Мовчана, несмотря на падение ВВП России в конце 2016 года на 40% в долларовом эквиваленте от уровня 2013 года, в стране не предвидится никаких серьезных волнений и трудностей. Прогноз ВВП России на 2016 год составил 8,5 тысячи долларов на душу населения, что поставило ее на 70 место в рейтинге Международного валютного фонда, на один уровень с Турцией и Мексикой. Довольно низкий уровень, но не катастрофичный. И, несмотря на снижение ВВП, начавшееся после введения западных санкций, как пишет Мовчан, даже это резкое падение возвращает Россию к относительно стабильному уровню 2007 года.
А тогда еще не было никаких западных санкций. Мовчан предполагает, что Запад может оказаться в своего рода ловушке, когда речь зайдет о будущем антироссийских санкций. «Это может обернуться серьезной проблемой для Запада, — отмечает он. — Если они снимут санкции, они проиграют. Если они сохранят санкции, тогда у Путина будет козел отпущения, которого можно будет обвинить во всех его неудачах».
