Несмотря на целый ряд виражей и зигзагов в американской политике после прихода к власти администрации Трампа, существует вероятность улучшения со временем американо-российских отношений. Мой осторожный оптимизм основывается на трех предположениях.
Мое первое предположение: президент Трамп продолжит проявлять заинтересованность в сохранении контактов и сотрудничестве с Россией. Он намерен сдержать и победить угрозу терроризма, добиться прогресса в разрешении конфликтов в Сирии и на Украине, а также справиться с вызовами в области нераспространения ядерного оружия. Соглашение об ограниченном прекращении огня в Сирии, заключенное президентом Трампом и президентом Путиным во время саммита группы G20, может сохранить желание первого из упомянутых улучшить отношения с Россией — эту цель он постоянно провозглашает с начала предвыборной кампании, — несмотря на внутреннюю политическую цену.
Мое второе предположение: Путин начинает более серьезно относиться к сотрудничеству с Соединенными Штатами и сделает ясные указания по поводу того, что он хочет — в каких областях и по каким вопросам. Отсутствие конкретики со стороны Путина является главным препятствием для прогресса. Когда к нему обращались высокопоставленные американские чиновники, он тратил время на выражение недовольства по поводу политики при Обаме, или по поводу неоправданных, с его точки зрения, американских ракетных ударов по Сирии. Как известно, это был ответ администрации Трампа на использование сирийским режимом химического оружия.
Путин не демонстрировал серьезного отношения к какому-либо предметному вопросу. Он даже неожиданным образом отметил запланированный визит заместителя госсекретаря Тома Шэннона (Tom Shannon), в ходе которого планировалось обсуждение целого ряда вопросов, вызывающих обеспокоенность у обеих сторон. Возможно, Путин просто не хотел иметь дело с кем-то, кто был рангом ниже главы государства. И, на самом деле, встречи в Гамбурге оказались более продуктивными. Соглашение о прекращении огня в Сирии является важным, однако пока еще не ясно, есть ли у Путина желание и возможность сотрудничать по двум вопросам, являющимся центральными для сирийского кризиса. Речь идет о разработке и осуществлении плана, согласно которому Башар Асад и его семья покинут политическую сцену, что будет частью договоренности об окончании гражданской войны, а также о сокращении иранского влияния в Сирии.
Что касается первой части, то Вашингтон намекнул на значительную гибкость в том, что касается модальности и временных параметров ухода Асада с политической сцены в Дамаске. Что касается второй части, то именно Путин способствовал усилению иранского влияния в Сирии, и теперь Тегеран имеет там значительное присутствие. Для Путина в настоящее время разрыв с Ираном или ограничение его влияния будет сложным делом. Однако это позволит сделать огромный шаг вперед; это будет многозначительным жестом для Вашингтона.
Мое третье предположение: Администрация Трампа может сформулировать сбалансированную и реалистичную стратегию в отношении России на фоне подстрекательской мелодрамы, то есть на фоне обвинений в российском вмешательстве в президентские выборы. Подобная стратегия, какой бы маловероятной она сегодня ни казалась, должна иметь три набора похожих тем.
Расследовать и сдерживать. В Соединенных Штатах широко распространено мнение о том, что Россия вмешалась в выборы 2016 года, и это вызывает возмущение в глубокое недоверие. Существует также озабоченность по поводу возможного сговора между русскими и членами избирательной команды Трампа. Тщательное расследование этого дела является хорошей вещью. Будем надеяться на то, что оно позволит внести ясность в этот вопрос и поможет высокопоставленным американским политикам понять российскую тактику и возможности России. Это позволило бы им усилить меры предосторожности и сделать все для того, чтобы это больше никогда не повторилось.
Установить региональный баланс сил и сделать это в полном объеме. Хотя экономические возможности России сокращаются, она проводит агрессивную политику в нескольких регионах. Путин пережил тяжелый период, пытаясь справиться со спадом в российской экономике. Соединенные Штаты, с учетом ослабления России, должны стремиться к достижению баланса сил для того, чтобы минимизировать риск эскалации. Вашингтон должен поддерживать демократические реформы, не пытаясь при этом задеть гордость России или ее имидж великой державы. Администрация Трампа поступает правильно, укрепляя свою оборону и подталкивая европейцев — их общая экономика на много больше российской — к тому, чтобы они больше делали для обороны.
Вести переговоры и сотрудничать. Вашингтон должен внимательно относиться к российским интересам и изучать те области, в которых обе стороны могли бы получить выгоду от улучшения отношений. Среди них могут быть следующие вопросы: борьба с терроризмом; сдерживание распространения ядерного оружия; поддержка эффективности ООН за счет выработки общей позиции по ключевым вызовам и поиска выхода из тупика, создаваемого правом вето в Совете Безопасности; совместные действия, направленные на прекращение гражданских войн и региональных конфликтов. Последние действия Путина особой надежды не вселяют, но ситуация может измениться.
В 1983 году администрации Рейгана модернизировала военные возможности Америки и отвечала на советскую агрессию, в частности, в Афганистане, а также в других местах, однако в тот момент Белый дом начал процесс подготовки к возможным переговорам с Москвой. Потребовалось несколько лет, однако эти усилия принесли свои плоды. Администрация Трампа должна применять такой же подход.
Примечание: эта статья является частью материалов симпозиума по американо-российским отношениям, которые будут опубликованы в номере за сентябрь/октябрь 2017 года журнала National Interest.
