В понедельник президент Трамп подчинился всеобщему требованию и отказался от своего комментария о том, что вина за случившееся в Шарлоттсвиле лежит на «многих сторонах», в явной форме осудив белый национализм. «Расизм — это зло, — признал он с большой неохотой, — включая ККК, неонацистов и белых расистов».
Через день Трамп пошел на попятную, пояснив, что на слете белых националистов были и «очень хорошие люди», и одновременно с этим «обвинил обе стороны», в том числе вроде бы и «ультралевых» антифашистов.
Впервые попав в заголовки новостей в феврале, когда они добились отмены выступления ультраправого провокатора Мило Яньнопулоса в Калифорнийском университете Беркли, антифашисты вновь приковали к себе внимание общественности, выступив против участников слета белых националистов Unite the Right в Шарлоттсвилле.
Но кто такие антифашисты? И откуда они взялись? Воинствующий антифашизм, или «антифа» — это политика социальной революции, проводимая крайне левыми радикалами и нацеленная на борьбу с крайне правыми. Его приверженцы — преимущественно коммунисты, социалисты и анархисты, которые предпочитают в одиночку, без помощи полиции или государства, сдерживать наступление белых националистов. Они пропагандируют народную оппозицию фашизму, подобную тому, что мы видели в Шарлоттсвилле.
Антифашистские группы существуют по всему миру, но сама по себе антифа не является взаимосвязанной организацией, ее также нельзя назвать идеологией, подобной социализму, или тактикой, как заслон пикета — это особая группа. Антифа — это автономные антирасистские группы, которые контролируют и отслеживают деятельность местных неонацистов. Они разоблачают их деятельность перед соседями и работодателями, проводят просветительские кампании, поддерживают мигрантов и беженцев, а также оказывают давление на органы, в ведении которых находятся места проведения мероприятий, запланированных белыми националистами, добиваясь их отмены.
По большей части антифашистская деятельность носит ненасильственный характер. Но их готовность физически защищать себя и других от насилия белых националистов и заранее пресекать организуемые фашистами инициативы, прежде чем те повлекут за собой человеческие жертвы, отличает их от либеральных антирасистов.
Антифашисты утверждают, что после ужасов рабства и Холокоста физическое насилие над белыми расистами и этически оправдано, и стратегически эффективно. По их мнению, мы не должны отвлеченно оценивать этический статус насилия, когда за ним не стоят определенные ценности и контекст. Вместо этого они выдвигают этически последовательный, исторически обоснованный аргумент для борьбы с нацистами, пока не станет слишком поздно. Как объяснил Корнел Уэест, переживший неонацистские нападения в Шарлоттсвилле: «Если бы не антифашисты, защищавшие нас от неофашистов, нас бы раздавили, как тараканов».
Хотя с момента возвышения Трампа антифа часто рассматривается как новая сила в американской политике, антифашистская традиция насчитывает уже почти столетие. Первые антифашисты сражались с чернорубашечниками Бенито Муссолини в итальянской провинции, вели перестрелку с гитлеровцами в тавернах и переулках Мюнхена и защищали Мадрид от националистической армии повстанцев Франсиско Франко. За пределами Европы антифашизм стал образцом сопротивления китайцев против японского империализма во время Второй мировой войны, а также сопротивления латиноамериканским диктатурам.
Современная антифашистская политика ведет свое начало от противодействия волнам ксенофобии и зародившемуся движению скинхедов в Британии в 1970-е и 80-е годы. Она также имеет свои корни в группах самообороны, организованных революционерами и мигрантами в Германии после падения Берлинской стены, когда на волю вырвались жестокие неонацистские силы.
С конца 1980-х годов по 2000-х годы активисты Сети борьбы с расистскими действиями (ARA) в Соединенных Штатах и Канаде упорно преследовали членов клу-клукс-клана, неонацистов и других приверженцев превосходства белых. Их девиз был прост, но звучал дерзко: «Мы идем туда, куда идут они». Если нацистские скинхеды раздавали на панк-шоу в Индиане листовки о том, почему «Гитлер был прав», ARA уже были там, чтобы указать им на дверь. Если фашисты обвешивали центр Эдмонтона в Альберте расистскими плакатами, АРА срывали их и заменяли антирасистскими лозунгами.
Сама тактика реагирования на небольшие фашистские группы кому-то может показаться тривиальной, однако возвышение Гитлера и Муссолини показывает, что сопротивление не может быть переключателем, который можно просто-напросто включить, когда наступает кризис. Когда однажды нацистские и фашистские партии получили контроль над правительством, срывать стоп-кран было уже поздно.
Оглядываясь назад, антифашисты пришли к выводу, что остановить Муссолини было бы намного легче еще в 1919 году, когда его первое фашистское ядро насчитывало сотню человек. Или ликвидировать правую Немецкую рабочую партию, в которой состояло всего 54 члена в тот момент, когда Гитлер присутствовал на ее первом собрании — это уже потом он превратил ее в Национал-социалистскую немецкую рабочую партию (нацистскую партию). Хотя режимы, вдохновлявшие их первоначальные протесты, уже давно мертвы, антифашисты отдают все силы борьбе с небольшими фашистскими и нацистскими группами, как если бы те были ядром жестокого движения или будущего режима.
На протяжении многих лет антифашистов жестко критиковали за то, что они в высшей степени серьезно относились к группам из 40 или 60 человек, будь то куклусклановцы или фашисты. Членов старейшей из ныне существующих в стране антифашистских групп — организации Rose City Antifa из Портленда (штат Орегон), которой уже десять лет — раскритиковали даже левые за то, что они направляют свои силы на разоблачение деятельности небольших групп местных расистов, исламофобов и фашистов вместо того, чтобы сосредоточиться на более масштабных и системных проявлениях несправедливости.
Задолго до того, как у ультраправых появилось собственное название, антифашисты уже вовсю занимались неблагодарной работой: чистили убогие доски объявлений и разузнавали о подпольных неонацистских собраниях. Они отслеживали тех, кто сеял семена смерти, всходы которых мы наблюдали Шарлоттсвилле. Принимаете вы их методы или нет, но антифашистов, которые посвящают себя борьбе с расизмом, никоим образом нельзя ставить на одну доску с ультраправыми троллями, которые рассказывают анекдоты о газовых камерах. За масками антифа скрываются медсестры, учителя, соседи и родственники всех рас и полов, которые не колеблясь подвергают себя риску, чтобы остановить фашизм любой ценой.
Неужели требовалась смерть Хизер Хейер, чтобы столь многие из нас, особенно белые, начали всерьез относиться к угрозе, которую представляют собой белые националисты, на протяжении нескольких поколений подвергающие цветные сообщества преследованиям? История антифашистского движения требует, чтобы мы серьезно относились к насилию белых националистов. Прошло то время, когда их можно было «просто игнорировать».
