«Правый сектор» (запрещенная в России экстремистская организация — прим. ред.) воюет на Донбассе с 2014 года. Но в 2015 году в организации произошел раскол, была создана Украинская Добровольческая Армия (входит в состав запрещенной в России экстремистской организации «Правый сектор» — прим. ред.), возглавляемая Дмитрием Ярошем. Почему возникла УДА, что вызвало раскол между бывшими руководителями ДУК, на что претендует Ярош? На эти и другие вопросы ответил начальник штаба УДА «Сокол».
— Как вы попали в ряды «Правого сектора» и стали человеком, близким к Дмитрию Ярошу?
— Я военный по специальности, поэтому просто не мог остаться в стороне от трагических событий. Тем более, что мой сын со своими друзьями летом 2014 года тоже отправился в зону АТО. Выйдя на Яроша, предложил ему свои услуги. Мной были назначены ответственные люди за материально-техническое обеспечение, продуктовое обеспечение. Был введен ежедневный учет личного состава с написанием строевых записок. Потом была караульную-постовая служба и так далее.
— Что предшествовало расколу в «Правом секторе»?
— Много факторов. Все, кто поддержал Дмитрия Яроша, имеют твердую позицию, что первоочередная задача — это победа над врагом и освобождение оккупированных территорий. Оружие должно оставаться там, где оно нужно, на передовой, а не так, как в случае в Мукачево.
Те, кто остались в ПС, имеют свое мнение. Они считают, что первоочередной задачей является борьба с режимом внутренней оккупации, с существующей властью, что, по нашему мнению, ослабит наши позиции на фронте.
— Как относились ко всем этим событиям обычные бойцы и командиры подразделений ДУК?
— Каждый тогда сделал свой выбор, никто тогда никого не заставлял сделать свой выбор. Так, например, 1 штурмовая рота 5-го ОБАТ вышла из состава батальона. По актам передачи они получили свое имущество и оружие и покинули территорию ППД батальона.
— Я так не считаю. Каждый выбрал свой путь. Цель остается одна — борьба с оккупантом. Зато у нас теперь железная дисциплина. Мы установили ряд правил. Кто их не выполняет, с теми мы прощаемся. Доброволец — это не тот, кто добровольно пришел и говорит: «Хочу делаю или не делаю», а тот, кто добровольно согласился выполнять установленные правила и соответствующие приказы.
Мы очень много внимания уделяем боевой подготовке. Запустили Учебный центр УДА, где добровольцы проходят обучение и боевое слаживание. Благодаря этому имеем очень низкий процент потерь.
— Большой проблемой на фронте является алкоголизм. Как у вас с этой проблемой?
— Мы установили очень жесткие правила. Кто их не выполняет, тому не место в УДА. Мы добровольцы. Зачем приходить на фронт и употреблять алкоголь, а потом из-за него погибнуть? Хотя, по правде говоря, были случаи употребления алкоголя. Таких людей отсылали домой.
— Насколько является правдивой информация о получении вашими бойцами заработной платы?
— Все верно. Только мы это называем материальной помощью. Руководство УДА и соответствующие службы постоянно работают на тем, чтобы раздобыть какие-то средства для тех, кто воюет. Благодаря неравнодушным людям, предпринимателям мы имеем возможность помогать ребятам финансово. Есть ряд политиков в Украине, которым не безразлична судьба воинов УДА. Поэтому каждый человек, который подписал наш внутренний контракт, может получить финансовую помощь. Если такой возможности нет, то, соответственно, ничего не получают. В зависимости от должности эта помощь составляет от 5000 гривен.
— Многие люди, особенно бывшие собратья с ДУК, говорят вам, что вы не добровольцы. Мол, последние воюют бесплатно, им не нужны деньги.
— Это абсурд. Что плохого в том, когда доброволец может отправить для своей семьи какие-то средства? У нас есть такие, которые уже больше трех лет на войне. Где они должны брать средства? Есть такие, которые приходят на короткий срок, для них такая помощь не нужна.
— Как проходит сотрудничество с ВСУ? Кто договаривается о боевых позициях для подразделений?
— Дмитрий Ярош, советник начальника Генерального штаба Украины по вопросам сотрудничества с добровольческими формированиями. Есть договоренности, если подразделениям ВСУ нужно усиление, то мы предоставляем его. Плюс наше медицинское подразделение «Госпитальеры» постоянно задействовано. За время своего создания они оказали помощь и провели эвакуацию около 2500 человек.
Все наши действия согласованы с руководством АТО и проходят во взаимодействии с ВСУ. В случае возникновения опасности для наших бойцов, мы принимаем решение самостоятельно, ведь жизнь ребят у нас на первом месте.
— Ситуация в УДА стабилизировалась. Это притягивает новых добровольцев?
— Да. Мы создали новый учебный центр, где ребята без военного опыта имеют возможность получить его. А бойцы, которые воевали, проходят боевое улаживание. Есть даже некоторые цифры. Донецкая и Днепропетровская области дали нам недавно около ста бойцов. Люди чувствуют, что о них заботятся, материально и социально, поэтому охотно вступают в наши ряды. Также мы занимаемся военно-патриотическим воспитанием молодежи. Для детей от 14 до 18 лет организован летний лагерь, где они получают звание «Юный Доброволец». Правильно воспитанная молодежь в духе патриотизма — залог здоровой страны.
— Что происходит с ребятами, которые уже отвоевали? Они получают какую-то помощь от вас в дальнейшем?
— В каждой области есть штабы и назначены координаторы, к которым в случае необходимости могут обратиться наши добровольцы. Наш социальный отдел ведет дела всех бойцов как УДА, так и ДУК.
В 17 областях на уровне областной администрации добровольцы признаны участниками АТО. Там добровольцы получают соответствующие удостоверения и пользуются льготами. Но я уверен, что мы сможем добиться признания на уровне ВР. Всему свое время!
— Статус участника боевых действий получили четверть миллиона украинцев. Тогда как настоящих героев воевало в разы меньше. Что вы можете сказать по этому поводу?
— Я знаю, что статус УБД получали люди, которые войну видели только по телевизору. Люди, которые расположены на третьей, второй линии обороны. Это количество постоянно увеличивается. И в будущем этот нелепый закон нужно будет менять. Ведь совершенно невозможно сравнивать какого-то чиновника, который выписал себе командировку в Краматорск, чтобы получить льготы, и бойца, который находился в ДАП. Это нечестно.
— Сколько членов УДА находится сейчас в АТО?
— Около полутысячи человек. Больше не имеет смысла держать. Это огромная нагрузка на материальную и техническую часть. Опыт показал, что мы идем в правильном направлении. И это число соответствует нашим возможностям.
— По вашему мнению, как полковника в отставке и одного из командиров УДА, возможен вариант с силовым освобождением Донбасса?
— Конечно. Уровень армии позволяет провести военную операцию и освободить оккупированные территории. Но все сводится к тому, что никто не знает, как будет вести себя Москва в случае наступления украинских войск. Ведь всем известно, что огромные силы россиян, которые в разы превышают численностью ВСУ, стоят в Белоруссии и у границ Донецкой области. Здесь нужно работать и в политическом направлении. Донбасс в таком виде не нужен Путину. Он весь разграблен, разбит. У него таких территорий своих множество. Донецкая и Луганская области нужны ему для политического давления на Европу, мир. Поэтому политические переговоры тоже имеют большое значение.
— Какие ближайшие планы Дмитрия Яроша?
— Совсем недавно на острове Хортица состоялось большое собрание, где Дмитрий Анатольевич Ярош еще раз подтвердил, что мы будем принимать участие в выборах всех уровней, в том числе — президентских.
